Дорога мёртвых. Том 2 (СИ) - Фир Мария

— Держитесь, сейчас вам помогут! — заверила его сестра Доннии и принудительно усадила на мягкую траву газона.

— Это было весьма впечатляюще, магистр Эльсинар, — скрипучим голосом произнёс седой старичок из Гильдии Магов.

Келлард знал его очень давно. Торфин по кличке Седой никогда не придавал значения тому, какой разновидностью дара владеет тот или иной волшебник и с кем водит дружбу, но за возможность обладания новым тайным знанием был готов отдать всё на свете. Призыватели не спешили делиться секретами с остальным магическим миром, а потому всегда вызывали у Торфина особенный интерес.

— Спасибо, — буркнул Келлард, пытаясь зажать рану на боку и приостановить кровь.

— А ещё это было крайне безрассудно! — сердито вскрикнул Торфин, причудливыми пассами призывая в сухонькие белые ладони целительный свет и плюхаясь на колени рядом с раненым. — Если вы будете продолжать в таком духе, то не сумеете дожить до седых волос, как я! Мыслимо ли это — бросить вызов Первому рыцарю, не имея за душой ничего, кроме угла в церковном подвале!

Ириэн, которую разрывали на части противоречивые чувства, уселась с другой стороны и принялась помогать гильдейскому магу, освобождая раненые места от одежды. Её трясло от осознания того, что этот эльф мог с лёгкостью убить Талемара, и в то же время она была не в силах равнодушно смотреть, как страдает возлюбленный её сестры.

Золотистые потоки змейками заструились к телу Келларда, окутали залитый кровью бок и спиралями ввинтились в рану, унимая кровь. Призыватель хрипло застонал: ему показалось, что рану прижгли раскалённой кочергой.

— Ну уж извините, дорогой, я не виноват, что ваш организм переполнен проклятой кровью. Ваш дар противится любому постороннему вмешательству, поэтому терпите. Скоро ткани схватятся, только не вздумайте шевелиться, вот так.

— Я хочу уйти, — прошептал Келлард, не в силах слышать долетавшие до этой части сада звуки музыки и аплодисменты гостей.

— Сидеть! Я ещё не закончил, — строго приказал Торфин, не переставая колдовать над ранами.

Несколько движений — и вот вся пролитая кровь собралась в облачко красноватого дыма, которое тут же унёс легкий ветерок. Следы от меча Первого рыцаря превратились в свежие шрамы, но угрозы кровотечения больше не было.

— Я тоже хочу уйти отсюда, — прошептала Ириэн, помогая Келларду подняться на ноги. — Позвольте проводить вас до Сумеречного сада, господин маг. Быть может, я смогу найти повозку…

— Никакой езды! — предупредил Седой Торфин, погрозив девушке пальцем. — Тряска ему противопоказана, пусть плетётся пешком, опираясь на свою палку, только аккуратно, без резких движений.

— Благодарю за помощь, — Келлард склонил голову перед магом, но тот лишь небрежно махнул рукой ему на прощание.

Маленькими шагами они с Ириэн добрались до выхода на улицу. Калитка была уже закрыта, но завидев приближающуюся пару, стражники нехотя отодвинули засов и распахнули кованую дверцу. Призыватель тяжело вздохнул и в последний раз обернулся… В это же мгновение толпа взорвалась радостным криком, над головами гостей взлетели сотни лепестков, которыми осыпали молодожёнов.

— Не смотрите, — побелевшими губами сказала эльфийка и взяла его под руку.

И всё же он не сдвинулся с места, так и застыл, впившись напряжённым взглядом в белую узорчатую арку, под которой Первый рыцарь путался от волнения в вуалях, ниспадающих на лицо Доннии. Она стояла неподвижно, как маленькая фарфоровая куколка. Талемар склонился над ней, заключая в объятия, и она покорно подняла голову навстречу поцелую.

— Это ты написала записку? — вдруг спросил Келлард, усмехнувшись.

Он всё ещё крепко сжимал заветный квадратик бумаги в кулаке.

— Как вы догадались?

В глазах Ириэн промелькнул испуг.

— Всё же я маг и чародей, — мрачно ответил он.

— Я могу принести клятву, что каждое слово, написанное в письме, было сказано мне Доннией.

Призыватель посмотрел на неё так, что девушка на миг похолодела от страха. Его взгляд будто забрался в её душу, высматривая признаки малейшей лжи. Пальцы, которыми она цеплялась за его рукав, свело нервной судорогой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Клятва — это лишнее, — выдавил он и двинулся на улицу.

Он настолько сосредоточился на смысле спрятанных в записке слов, что не почувствовал взгляда, которым проводил его принц Лорион, украдкой наблюдавший за суетой с исцелением. Брак Доннии и Талемара почти свершился. Счастливый рыцарь легко подхватил будущую жену на руки и понёс к торжественному столу, на котором прислуга уже расставила изысканные блюда и разнообразные напитки. По дороге он часто касался губами её прохладных пальцев и шептал ей признания в любви.

— Вы можете покинуть пир, когда вам вздумается, — заметил принц, едва новобрачные устроились за столом. — Необязательно терпеть до наступления ночи, чтобы завершить обряд.

У древних эльфов свадьба считалась состоявшейся только после ритуального единения жениха и невесты, которое происходило посреди пиршества. Для этого на лесной опушке строили специальный шатёр, украшали его цветами и волшебными огнями. Гости провожали молодых в полумрак их первой спальни и отправлялись праздновать свадьбу за столами, накрытыми неподалёку.

Состоявшиеся муж и жена выходили из шатра в новых одеждах и присоединялись ко всеобщему веселью. Даже теперь в эльфийском королевстве бывали случаи, когда на следующее утро к жрецам являлся неудовлетворённый жених или разочарованная невеста и требовали признать свадьбу недействительной. Разумеется, так поступали далеко не все пары, по той или иной причине не сумевшие провести вместе первую ночь, но в архивах Фэита сохранились записи об отмене некоторых союзов между благородными семействами.

Донния не поднимала глаз от тарелки с салатом, стараясь не смотреть по сторонам. Больше всего на свете она надеялась на то, что сумеет убедить Первого рыцаря не прикасаться к ней. Временами он глядел на неё с такой нежностью и обожанием, что ей казалось, всё должно получиться, но когда Талемар принимался обнимать и целовать её, то уверенность таяла со скоростью льда в бокалах с фруктовыми коктейлями. Вряд ли он упустит возможность завладеть ею сегодня же.

— Веди себя хорошо, милая. — Принц впился пальцами в шею Доннии, когда шептал эти слова в её ухо. — Доставь ему удовольствие, иначе я накажу тебя гораздо больнее, чем в прошлый раз!

— Да, Ваше Высочество, — дрожащими губами ответила жрица.

Лорион отошёл. Никто не обратил внимания на то, что принц направился за кусты, где его поджидал агент Новой Луны, замаскированный под мальчишку-лакея. Обрезанные уши убийцы скрывала синяя шапочка, из-под которой выглядывали упругие локоны белокурого парика.

— Время пришло, — сказал сын короля.

— Наконец-то! — расплылся в улыбке убийца.

— Иди. Убей колдуна. Но будь осторожен, с ним глупая дочь Аланны, пошла провожать его. Дождись, пока она уйдёт, и расправься с ним. Принеси мне его глаза, язык и пальцы, как договаривались.

Убийца кивнул и проворно шмыгнул вдоль живой изгороди. Никем не замеченный, он пробрался к густым зарослям дикого винограда, сбросил с себя чужое барахло и слился с тенями. Тонкий и скользкий, как змея, агент Новой Луны без труда взобрался на дерево рядом с оградой, перелетел через неё и приземлился на тротуаре.

Цель вела себя так, словно вздумала утомить своего преследователя: проклятый колдун еле передвигал ноги, всхлипывающая девица висла на его плече и без конца причитала. Сплюнув от отвращения, убийца обогнал едва ползущую парочку и затаился в Сумеречном саду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Будь осторожен, прошу тебя. — От волнения Ириэн даже не заметила, как перешла с «господина мага» на простое «ты». Эта неторопливая прогулка сблизила их, ведь оба они переживали страшную потерю. Келлард, несмотря на письменные заверения, казалось, уже ни на что не надеялся.

— Передай ей, что я люблю её, — попросил он на прощание.

Сколько времени он запрещал себе даже мысленно произносить это «люблю», а теперь оно так и рвалось наружу, он готов был повторять эти слова снова и снова, лишь бы Донния чудесным образом появилась рядом. При мысли, что любимая окажется в постели Первого рыцаря, в сердце призывателя разгоралась такая ревность, что он готов был кинуться назад и придушить соперника голыми руками. «Нельзя, нельзя», — уговаривал он себя, сжимая кулаки.