Ничто Приближается - Татьяна Енина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я рождена для чего-то… — сказала она темноте, — Для чего-то большего, чем просто размышления, которые никогда и ни к чему не приведут. И я имею на это право!
Тут же в ее голове возникли тысячи вопросов:
«Почему ты решила, что ты особенная?»
«Почему ты решила, что ты лучше и умнее всех?»
«Почему ты решила, что твой образ мыслей правилен?»
«И почему ты думаешь, что имеешь право на что-то большее?»
Эгаэл отогнала все эти «почему», отринула вместе со своим прежним естеством и сказала темноте гордо и с вызовом:
— Я не то, что раньше. Я выбрала себе оболочку человека, и теперь я человек. Не больше и не меньше. Не желаю никаких вопросов и никаких размышлений. Меня зовут Эгаэл!
И вдруг к ней пришло ЧУВСТВО. Она почувствовала боль, потом холод, потом необычайную жажду.
— Вода… мне нужна вода, — прошептала она и неожиданно для себя услышала ответ из темноты.
— Да куда уж больше…
Она открыла глаза и увидела перед собой существо похожее на человека, каким являлась сама, только маленького, совершенно безволосого и с большими круглыми глазами, в которых завораживающе медленно переливались все оттенки зеленого, голубого и серого.
Она обнаружила себя лежащей в большом чане с водой, только голова ее оставалась на поверхности, и Эгаэл поспешила исправить эту оплошность, погрузившись в чан целиком. Боль, холод и жажда стали потихоньку утихать.
— Мужик, ты что, амфибия? — спросил ее человечек, когда она вынырнула.
— Нет, — сказала Эгаэл гордо, — Я человек!
АРМАС
Планета считалась необитаемой. В общих чертах так оно и было — непроходимые джунгли, примитивные животные и очень жаркое солнце. Скверное место, плюс ко всему еще и очень отдаленное от обитаемой части вселенной. Нет лучше местечка для маленькой секретной базы, где можно спрятаться и отсидеться, когда в этом настает необходимость.
Базой заправлял беглый каторжник Каэмн, бывший родом из королевства Галаема, ему в обязанности вменялось следить за запасами топлива и энергии, с чем Каэмн справлялся весьма сносно. Еще Каэмн следил за радаром — никто чужой не должен был приближаться к планете.
— Капитан, — сказал он, — Какая-то развалина без опознавательных знаков, похоже, терпит бедствие. На ее борту, по всей вероятности, всего один пилот, да и тот спятивший.
— Посади его подальше отсюда, — после некоторого раздумья велел ему Армас, — Черт его знает, вдруг разведчик.
Каэмн сделал все в точности, как ему было велено, разрешил незнакомцу посадку на заросшем маленьком космодромчике, спрятанном в сердце джунглей и прямо-таки вопящем о беспросветной заброшенности планеты. Корабль рухнул туда, развалился на части и затих.
— М-да, похоже спятивший пилот приказал долго жить, — пробормотал Армас, проверяя обломки на радиоактивность, — Странно, абсолютно никаких выбросов энергии, заглянем?
Они заглянули.
Корабль представлял собой невероятно жалкое зрелище, первой мыслью Армаса, когда тот вступил на его борт было: «Ни за что не поверю, что эта посудина могла летать!»
Однако как-то она прилетела…
Ни один из механизмов не работал — трубы, приборы, провода, все было искорежено и оборвано, в баках давно не было никакого топлива — они были сухи и даже почти не пахли, не работало ни аварийное освещение, ни сигнализация…
Каэмн просто развел руками.
— Я начинаю сомневаться, что говорил именно с этим кораблем, — пробормотал он, — Что скажете, капитан?
— Что скажу? — в глубине суровой пиратской души зародилось странное, весьма несвойственное ему чувство, будто происходит что-то таинственное и зловещее, — Уж не «Звездный странник» ли это?
— Господи помилуй, корабль-призрак! — Каэмн перекрестился, — Мы даже не посмотрели название на борту!
— Я посмотрел — его не разобрать.
— Что же нам теперь делать?
— Искать пилота… по всей вероятности.
— А может не стоит?
Армас досадливо махнул рукой.
— Прекрати, Каэмн!
Когда они обнаружили командирскую рубку, сомнения их не только не разрешились — их стало еще больше. Компьютер был мертв, мертв давно и безнадежно, равно как и центр связи… Если бы только все это горело, дымилось, искрило бы! Нет! Смерть, запустение и слой пыли в палец толщиной.
В глазах Каэмна металась паника, он был напряжен как натянутая пружина, не мудрено, что он не смог сдержать крика, когда обнаружил тело пилота… От этого крика Армас тоже подскочил на месте.
— Черт! О Черт! — бормотал Каэмн, — Вы только посмотрите на это!
Пилот в точности соответствовал своему кораблю — он умер настолько давно, что успел мумифицироваться. Кожа приобрела коричневый оттенок, походила на пергамент и натянулась так, что казалось сейчас лопнет. Глаза провалились… рот провалился… нос провалился.
— Хотел бы я знать, — пробормотал Каэмн, — кто же со мной говорил?
Как только произнес он эти слова, мумия разинула рот и произнесла:
— Вода… мне нужна вода…
Каэмн взвыл и кинулся прочь.
После он долго ходил мрачным и незнакомца предпочитал обходить стороной, вероятно, не мог ему простить, что из-за него он предстал в столь невыгодном свете перед капитаном.
Армас же из-за этого странного происшествия отложил свой вылет и остался дожидаться у ванны, когда незнакомец придет в себя.
Незнакомец долго не подавал признаков жизни, у пирата было немало времени на то, чтобы поразмыслить, но в его голове рождались только вопросы и ни единого ответа.
Понурый Каэмн бродил поблизости. Он с удовольствием отправился бы куда-нибудь подальше от этого места, хоть на другое полушарие планеты… Если бы ему позволили.
Наконец, незнакомец начал приходить в себя. Он дернулся, сморщился и снова пробормотал:
— Вода… мне нужна вода…
— Куда уж больше, — мрачно сказал Каэмн, склоняясь над ванной с любопытством и одновременно омерзением. Незнакомец открыл глаза, посмотрел на Каэмна без всякого выражения и погрузился под воду с головой.
— Утонет! — воскликнул Каэмн.
— Не мешай ему, — Армас сам подошел к ванной и воззрился на незнакомца, который лежал в воде целиком и похоже не испытывал ни малейшей потребности дышать.
— И не собирался, — обиделся Каэмн.
Незнакомец полежал какое-то время и выбрался из воды. Надо сказать, пребывание в ней ничуть не отразилось на его внешности, он по прежнему напоминал высохшую мумию.
— Мужик, ты что — амфибия? — спросил его Каэмн.
Мумия горделиво вскинула голову и произнесла:
— Нет, я человек!
Тут пред ее ввалившиеся очи вышел сам капитан.
— Приветствую вас, — сказал он и улыбнулся, чтобы продемонстрировать свое дружелюбие.
Мумия чопорно поклонилась и сказала:
— Да!
— Кто вы и откуда? — вопросил Армас.
— Я из королевства Эгаэл, имя мое… Тоже Эгаэл.
Армас некоторое время смотрел незнакомцу в глаза, которые довольно живо поблескивали в глубине черепа. В этих глазах он увидел беспокойство… может быть даже страх.
— Вам нет нужды лгать, — сказал он, — Я не причиню вам вреда. Более того, если вас преследуют, я помогу вам скрыться… возможно.
Незнакомец забеспокоился совсем явно.
— Почему вы думаете, что я говорю неправду?
— Потому что королевства Эгаэл не существует уже несколько сотен лет, оно уничтожило само себя, взорвав собственную планету.
Незнакомец, похоже, был сильно ошарашен.
— Вот как, — понурился он, — Какая жалость…
— Жалость, — согласился Армас, — Вы все еще будете утверждать, что вы из королевства Эгаэл или придумаете что-то еще, более правдоподобное?
Незнакомец жалобно улыбнулся, похоже совершенно упав духом.
— Вряд ли я смогу… Похоже, мне придется открыться вам… Ничего не поделаешь… Ведь так?
Армас согласно кивнул головой.
Радуясь тому, что успел заблаговременно отослать Каэмна, он слушал мумиеобразного незнакомца… слушал, опустив голову и боялся поднять ее, боялся взглянуть на него, чтобы ни дай Бог не выдать своего страха, кто знает насколько он проницателен…
Когда незнакомец подошел в своем рассказе к тому месту, где он отправился к звездам на рухнувшем в болото космическом корабле, у капитана волосы зашевелились на голове. «Возможно ли, — думал он, — чтобы это существо обладало такой мощью?! Господь всемилостивый, поднять корабль и вести его по вселенной сотни, а может и тысячи световых лет! Это существо — настолько страшное оружие, что может быть стоит — если это вообще возможно — убить его от греха подальше… Пока оно еще не осознало, что мы все ничтожны по сравнению с ним и не взялось подчинять нас себе, или — еще лучше — своим философам-сородичам…»
Занятый таковыми мыслями, он упустил конец рассказа и услышал только как незнакомец произнес:
