Любовь священна - Барбара Картленд

Они последовали за главарем, который, сняв со стены подсвечник, провел их наверх по шаткой лестнице с обвалившимися перилами. Как отметил герцог, это была единственная неразрушенная комната во всем здании. Он подумал, что, вероятно, это была главная спальня. Из двух плотно забитых окон комнаты одно, должно быть, выходило на долину, живописно простиравшуюся внизу, а другое — на дорогу, идущую по склону холма.

Пол был грязный, но достаточно прочный. Комната была совершенно пустой, и главарь поставил подсвечник на то, что осталось от старинного камина. Должно быть, его разбили нарочно, и теперь он мог служить только в качестве полки, на которую можно было поставить подсвечник.

— Вам скажут, сударь, когда гонец вернется, — сказал главарь, закрыл за собой дверь и запер ее на замок.

Этот звук вывел Селину из оцепенения, которым она была охвачена во все время поединка. Теперь она повернулась к герцогу и спрятала лицо на его плече, но тотчас же вспомнила, что он ранен, и быстро отпрянула.

Девушка огляделась вокруг, как бы пытаясь найти, куда положить его одежду, и в конце концов положила ее на пол.

— У вас на руке кровь, — заметила она. — Я перевяжу вам рану.

— Это царапина, — успокоил ее герцог.

— Но она может стать очень опасной, если грязь попадет внутрь.

Селина вынула из кармана носовой платок.

Взглянув на след от ножа на руке герцога, девушка вскрикнула от ужаса. Рана оказалась гораздо глубже, чем она предполагала, и кровь все сильнее текла по его руке темно-красной струйкой.

— У меня в кармане пиджака носовой платок, — сказал герцог.

Селина вынула платок, затем, положив на рану свой, завязала руку герцога его платком.

— Боюсь, это мало поможет, — тихо произнесла она, — разве что защитит рану от грязи. Будем надеяться, что нож был чистым.

— Я достаточно здоров, — сказал герцог, — и рана заживет быстро.

Другая его рука была лишь слегка поцарапана. Однако Селина решила перевязать и ее. Подняв один из ножей и отвернувшись от герцога, она отрезала полоску от белой муслиновой нижней юбки, которую мадам Франсуаза прислала на виллу всего лишь за двадцать минут до того, как они отправились на прогулку.

Она, конечно, не могла не понимать, что использовать столь элегантную вещь для перевязки — непозволительная роскошь, но что, в конце концов, было сейчас важнее?

Герцог с едва заметной улыбкой наблюдал, как она завязывала ему руку самодельной муслиновой лентой. Кровь сразу же просочилась через повязку, как и через носовые платки на другой руке.

— Вам очень больно? — спросила Селина.

— Немного, — ответил он. — Я так доволен, что проучил этого мерзавца, что не могу думать ни о чем другом.

— Но как ловко вы это сделали! Я даже не ожидала, — сказала Селина. — Я была… в ужасе.

— Я же сказал, что вы должны довериться мне, — улыбнулся герцог.

Но что было ему приятнее всего, так это то, что он победил без лишнего кровопролития. Этерстон знал, что монахи из Шаолинского храма одобрили бы то, что он сделал.

— Сейчас я оденусь, — произнес он, натягивая сапоги, — а потом хорошенько осмотрю нашу тюрьму и поищу, нет ли здесь какой-нибудь лазейки.

— Вы считаете, что мы можем убежать? — спросила Селина.

— Именно поэтому я и настоял на том, чтобы мы остались одни, — сказал он. — Кроме того, я не хочу, чтобы этот грубиян продолжал смотреть на вас.

— Мне так неловко, — прошептала Селина, — что я… постоянно втягиваю вас в опасности.

— Это просто невероятно, — поддразнивал ее герцог, — что такое маленькое существо за такое короткое время сумело разнообразить мою жизнь столькими молниеносными приключениями!

— Мне, правда… неловко, — повторила Селина.

— Забудьте об этом, — ответил герцог. — Теперь мы должны помешать этим бандитам осуществить их отвратительный план! — И добавил с улыбкой: — Не потому, что мне жаль десяти тысяч франков, просто, если мы их не обезоружим, они и дальше будут нападать на путников.

— Да, мы должны остановить их, — согласилась Селина, — но как?

Она помогла герцогу надеть пиджак, заметив при этом, что это причинило ему резкую боль.

В пустой комнате, однако, было довольно холодно, и девушка пожалела, что они не могут разжечь здесь огонь. Герцог же стал внимательно осматривать окна.

Одно из них, выходящее на долину, показалось ему крепче заколоченным досками, чем другое. Владельцы или их слуги расположили доски крест-накрест и вбили в них огромные гвозди, которые, как герцог сразу понял, нелегко будет вырвать. И тут он опять вспомнил о дыхании, которому учили его шаолинские монахи. Если их уроки помогли ему в трудный момент, почему бы не воспользоваться ими еще раз?

Стоя у бокового окна, герцог сделал глубокий вдох и задержал дыхание, как его учили, чтобы потом с силой выдохнуть. Он повторил это несколько раз, чувствуя, что с каждым вздохом в него вливаются новые силы. Потом он внушил себе, что, как только он возьмется за доски, ему легко удастся открыть окно. Тут особенное значение имела не столько сила его рук, сколько сила его духа.

Герцог схватил одну доску и потянул ее на себя. Сначала он подумал, что идея обречена на провал, и вдруг, к его удивлению, доска с треском подалась.

Герцог замер, прислушиваясь, чем занимаются бандиты внизу и не догадываются ли они, что он делает. Они разговаривали, и их голоса звучали то громче, то тише, как шум бьющихся о берег волн.

Оставалось убрать еще три доски. Особенно плохо дело обстояло с двумя, прибитыми снаружи. Герцог понял, что их легче вытолкнуть, чем выдернуть. Для этого, конечно, понадобилось некоторое время, но, собрав всю свою силу воли и будучи уверенным, что использует ее для доброго дела, герцог наконец открыл окно.

Самым трудным было сделать так, чтобы доски, прибитые снаружи, не упали на землю, — ведь шум, безусловно, привлек бы внимание бандитов.

Выглянув в окно, герцог увидел, что эта сторона холма гораздо ниже той, по которой они въезжали.

— Мы поступим точно так же, как в Алжире, — шепнул он Селине.

Девушка кивнула. Затаив дыхание, она следила за ним.

Потом она прошептала:

— Вы поймаете меня?

— Конечно, — успокоил ее герцог.

Девушка сняла шляпу, и ее волосы отливали золотистым блеском при свете свечей.

— Как только мы выберемся отсюда, — сказал герцог, — мы должны как можно быстрее бежать от этого места. Они ведь сразу погонятся за нами, обнаружив наше исчезновение.

— Куда же нам бежать? — спросила она.

— Лучше всего, наверное, в горы.

— Нет! У меня идея! — воскликнула Селина. — Когда мы повернули с основной дороги, я, посмотрев вниз на долину, увидела церковь.