Князь государственной безопасности (СИ) - Поповкин Кирилл

Первым делом я уже привычно выбрал траншею, пойдя вдоль которой я дойду до самолёта. Последний висел вроде бы обманчиво-близко, но я понимал, что на самом деле, скорее всего напрямую до него около километра, но напрямую, как говорится, только вороны летают. Мне же придётся выбирать маршрут из тех, которые имеются, а уж будет он лучшим или наиболее удобным, я вообще скорее всего никогда не узнаю.

Я залез на какой-то перекрученный кусок металла, несомненно, когда-то бывший частью оборонительный гряды и осмотрелся. Система траншей, как следовало из предыдущего опыта, была эдаким слоёным пирогом, и наиболее опасные для пересечения участки находились как раз между ними — что и логично, никто не хочет ведь, чтобы солдатам было легко брать подобные укрепления. Так что да, по сути, структура этого пирога была простой: средства дальнего поражения (я видел могучие осадные жерла, спрятанные в бронированных башнях) стояли дальше всего, надёжно прикрытые от вражеского огня изгибами местности, перед ними были бетонные стены с дотами, в которых были установлены пулемёты и автоматические малокалиберные пушки. На самом стыке линий тем временем находились самые обычные траншеи, пусть и состоявшие из нескольких уровней. Несложно догадаться, что ничейную землю между направленными друг на друга траншеями обе стороны нашпиговывали всеми ловушками, которые имели, поэтому перемещаться, так сказать, через линию фронта (постоянно менявшуюся, судя по всему) было намного сложнее, чем даже идти по тоннелям с пространственными аномалиями и червяками.

Я усмехнулся. Командиры небось думали, что в момент неизбежного наступления отключат «свои» ловушки и полезут вперёд, понеся «приемлемые» потери. Откуда им было знать, что магия имеет свойство менять структуру и суть когда долго находится в близком контакте с другой магией? А потом получаются вот такие вот огненные щупальца-хваталки, которые, судя по всему, смогли бы пережарить абсолютно любое количество солдат, которых через них прогонят.

Впрочем, мне повезло — самолёт находился почти на одном слое со мной — серебристая сигара его корпуса мерцала в застывшем воздухе совсем рядом с одной из массивных артиллерийских башен, в самой глубине укреплений. Поэтому мне предстоит «всего лишь» идти вдоль этих самых траншей, не особо беспокоясь о том, как именно мутировали заклятья, наложенные сражавшимися здесь бойцами.

«Зато тебе придётся беспокоится о том, как именно мутировали заклятья, наложенные на пушки, пулемёты, боеприпасы и самих защитников,» — ехидно заметил внутренний голос, — «Та странная светящаяся синим воронка, в которую ты решил не лезть, ведь тоже осталась от чего-то опасного».

Я кивнул, признавая правоту своей более пессимистичной стороны, и стал спускаться в траншею — по крайней мере, ближайшие пару сотен метров можно пройти в относительном комфорте, благо траншея не была залита непонятной дрянью, да и тоннелей не имела.

Следующие полчаса я не особо быстро продвигался по извилистым траншеям. Растянутый на невидимых нитях самолёт был отличным ориентиром, да и оборонительная гряда дальних укреплений тоже была более чем заметна на фоне застывшего неба. За время путешествия по траншее мне лишь трижды встретились преграды, потребовавшие для их преодоления усилий, сходных с теми, которые я приложил чтобы пройти через кусок ничейной земли.

Сначала в траншее, по которой я шёл обнаружилась непонятная лужа словно бы жидкой ртути, из которой к стенам шли толстые нити чего-то, похожего на серебристую паутину. Лезть через эту дрянь мне не хотелось, уж очень субстанция показалась подозрительной своей… демонстративностью что ли? Огненные хлысты-ловушки прятались от глаз, а эта фигня была прям на виду. В общем, я поднялся на следующий уровень траншеи, а потом и вовсе на поверхность, обходя странное место через витки колючей проволоки.

Второй раз, когда ртутная лужа осталась в сотне метров позади, мне встретился достаточно хрестоматийный случай магических отходов: случайное анимирование материи. Глина и камень шевелились в подобии жизни вокруг ржавых боеголовок, во время битвы видимо попавших на заминированный участок земли между двумя соседними траншеями. Магические энергии переплелись самым причудливым образом и придали неживой материи признаки живой. Нет, конечно, не гуманоидных големов — такой уровень убывания энтропии был уж слишком невероятным, скорее это было что-то вроде примитивных одноклеточных, выросших в размере в тысячи раз. Эта амёба медленно двигалась по ничейной земле, движимая лишь одним инстинктом — она хотела жрать. Ну или, если точнее — поглощать энергию, накопившуюся в ловушках. Возможно, одна из этих ловушек амёбу прикончит. Возможно, омерзительное создание дойдёт до конца своего пути, напитавшись энергией и перед ним встанет вопрос, что делать дальше. Возможно было всякое, но я взял на себя смелость решить будущее этой твари самостоятельно. Меч взвизгнул, рассекая воздух, и незримая волна отсекла и нарезала боеголовку на десяток частей. Странный симбиоз магических энергий исчез вместе с детонировавшими наконец заклятьями боеголовки, и куча земли и камня рассыпалась по траншеям, потеряв обретённое подобие жизни.

Третий раз проблема подкралась незаметно — дело в том, что я только-только перешёл в следующий «уровень» оборонительного пояса, а именно — бетонные укрепления с орудиями средней дальности. В силу того, что я только-только тут оказался, я не осознал в должной мере опасность, когда сунулся в длинную вытянутую залу, потолок которой тонул во тьме. В мою защиту можно только сказать, что я привык видеть преграды как ту или иную форму магической ловушки или чего-то живого или оживлённого той же магией. Тем временем, локальных изменений законов реальности я после первого путешествия по странно изгибавшемуся тоннелю больше не встречал. До этого момента, я имею в виду.

Я шёл по кромке зала, вдоль стеллажей давно застывших аппаратов, освещая себе путь клинком катаны, вокруг которого закрутилось маленькое огненное торнадо. В другой руке я держал заряженный револьвер. Последний, кстати, я держал в руке взведённым скорее для спокойствия, а не из-за каких-то опасений. Наоборот — никаких опасений у меня не было, потому что ни моё чутьё, ни ощущение магии ничего опасного не наблюдали.

Но вот завернув за очередной угол, я как-то слишком неудачно оступился, взмахнул рукой и нажал на спусковой крючок. Револьвер полыхнул мощной дульной вспышкой, тяжёлая пуля вылетела из среза ствола и устремилась вперёд, набирая свою чудовищную скорость… а потом начала её терять, причём очень быстро. С изумлением я наблюдал, как тридцатиграммовая пуля летела всё медленнее и медленнее, а потом и вовсе застыла в воздухе, примерно в четырёх метрах передо мной. Сначала я подумал, что это просто… ну, местная странность, которых в Верденских траншеях хватало, а потом… потом на эту странность начали наслаиваться другие детали.

Самой первой была та, что я собственно пулю видел — и это несмотря на то, что в густой тьме мой самопальный факел освещал не более чем на метр-полтора вперёд. Быстро проследив взглядом источник света, я поднял глаза к потолку и увидел словно бы… цепочку событий. Вот я спотыкаюсь, вот нажимаю на курок, вот стреляю и вот вспышка выстрела освещает всё вокруг. Только вот изображений в этом калейдоскопе было, наверное, бесконечное количество и все они уходили, уменьшаясь, складывались в сложную фрактальную фигуру. Именно она, теми частями в которых «я» только нажал на спуск и освещала всё вокруг. И вот этот последний факт испугал меня по-настоящему. Отражение не может освещать реальность, это очевидно, но кто тогда стоит в бесчисленных отражениях надо мной? Что будет в тех кадрах, в которых калейдоскоп догонит реальность и какой-нибудь из этих «я» поднимет голову и увидит меня?

«А ведь что-то такое и произойдёт,» — пришла на удивление спокойная мысль, — «Я ведь двигаюсь в сторону замедления времени. Вон там, в четырёх метрах передо мной — горизонт событий, за которым кроется что-то, информация о чём не может даже вернуться ко мне в виде света. Пока что меня защищал от участи познания этого странного места однообразный поворот коридора — он всегда сворачивал налево. Но вместе с тем, это не диск, это спираль и с каждым новым витком я приближаюсь к точке, за которой лежит неизведанное.»