Тьма наступает - Василий Анатольевич Криптонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не охай, дура! — прикрикнул мужской голос. — Не мешай! Вишь, чего творит…
— Это молодой князь Барятинский! — узнал я голос восторженной девицы. — Он спешит избавить нас от смертельной опасности! Я читала о нём в газетах, он настоящий герой!
Я добрался до крыши здания. Ухватился за край и забросил тело наверх. Пробежал по крыше и перепрыгнул на соседнюю.
Под ногами звенело кровельное железо. В толпе начали свистеть и аплодировать.
— Государю императору — ура! — одобрил Джонатан. Он летел рядом со мной.
— Из Ближнего круга попрут — пойдём с тобой в цирке выступать, — согласился я. — Смертельный аттракцион «Говорящая чайка». — Крыша закончилась. Я прыгнул дальше, на соседнюю. — Печенье-то — всё сожрал?
— Государю императору — ура!
— Ну, кто бы сомневался. Мог бы и хозяину оставить. Мне, между прочим, сейчас допрос вести. Такое себе мероприятие…
Прыжок. Ещё, ещё…
А вот это, если ничего не путаю — дом номер восемнадцать.
Дверца, ведущая на чердак, была заперта, пришлось дёрнуть посильнее. По Садовой я ездил нередко, примерно представлял, где оказался.
Трёхэтажный доходный дом. Без особых архитектурных изысков, но крепкий и добротный. Принадлежащий, вероятнее всего, этому самому Кузнецову. Вряд ли купец первой гильдии занимает его целиком, верхние этажи наверняка сдаёт.
С этой мыслью я сбежал по лестнице вниз.
На первом этаже дежурил швейцар. На меня он уставился с удивлением — не мог, видимо, вспомнить, чтобы пропускал в святая святых взъерошенного парня с чайкой на плече.
— Кузнецов? — быстро спросил я.
— Т-там, — удивился швейцар.
Указал на левое крыло коридора. Я решительно направился туда.
— Стой! — спохватился швейцар. — Доложить надобно!
Попытался меня обогнать, но я уже взялся за ручку двери. Поступил с ней так же, как с чердачной — просто дёрнул посильнее. На вывороченном замке остались элементы деревянного косяка.
Глаза у швейцара полезли на лоб. А я вошёл в квартиру.
Извини, Кузнецов, не до этикета сейчас. Если я всё-таки ошибаюсь, и ты —безобидный сумасшедший меценат, ущерб компенсирую. А вот если нет…
Шагнув в прихожую, я громко позвал:
— Господин Кузнецов!
— Кто вы? Что вам нужно⁈ — из глубины квартиры выскочила горничная. Услышала, наверное, как хрустнул выламываемый замок.
— Безобразие! — заголосил в коридоре швейцар. — Полиция!
— Государю императору — ура! — заорал в ответ Джонатан.
Что там происходило, я не видел. Но судя по воплям швейцара, что-то интересное. Даже жаль, что не вижу.
— Где хозяин? — резко спросил у горничной я.
— Тут… — побледневшая девушка указала на дверь из красного дерева.
Которая в тот же миг распахнулась.
— Что… — грозно начал было купец первой гильдии.
Он был одет в бархатную пижаму, на голову натянута сеточка, прижимающая к макушке остатки седых волос. В руке Кузнецов держал дымящуюся сигару.
— А вот на этот вопрос ты мне ответишь.
Я толкнул Кузнецова в грудь, заставляя шагнуть обратно в комнату.
Прикрыл за собой дверь. Прислонился к ней. Вынул из кармана жетон.
— Капитан Барятинский. Тайная канцелярия. Отвечай быстро, чётко и по делу! Кто приказал тебе устроить лотерею в Гостином дворе?
Купец побагровел.
— Да как ты смеешь! Щенок…
Дослушивать я не стал. Горло Кузнецова обвила цепь. Сигара выпала из разжавшихся пальцев и, рассыпая искры, покатилась по ковру.
— Сказал же: отвечать по делу, — напомнил я. — Итак?
Кузнецов, выкатив глаза, молчал.
Ну… В общем-то, косвенные доказательства я уже получил. Не распознать во мне аристократа Кузнецов не мог. А вероятнее всего, и в лицо меня знает. Да плюс жетон Тайной канцелярии — нормальный купец уже дрожал бы, как осиновый лист. Чёрт их знает, этих магов, да ещё канцелярских, что им в голову взбредёт! С аристократами связываться, известное дело — себе дороже.
Повышенной отвагой купеческое сословие никогда не отличалось. Это народец хитрый, на рожон лишний раз не лезущий. А Кузнецов пытается права качать.
— Ну? — я усилил давление цепи. Заставил её нагреться.
В глазах у Кузнецова мелькнул страх. Но — только мелькнул.
— Я буду говорить в присутствии своего адвоката! — объявил он. — Имею право!
— Что ты имеешь, я тебе сейчас покажу.
Цепь накалилась. Кузнецов заорал.
— Ну? Кто заставил тебя провести лотерею?
— Я буду говорить в присутствии своего адвоката! — глаза Кузнецова странно помутнели. Он, кажется, перестал меня видеть. — Адвоката! Адвоката! Адво… — глаза закатились.
Кузнецов обмяк у меня в руках.
— Да чтоб тебя… — вздохнул я.
Почерк злоумышленника узнал, конечно — ещё бы не узнать. Этим своим закатыванием глаз Кузнецов, считай, чистосердечное признание подписал. Только вот легче мне от узнавания не стало, скорее наоборот.
Магические наручники я с недавних пор носил с собой. Опустив бесчувственного Кузнецова на пол, один браслет застегнул на его руке, другой — на трубе отопления. Магической силы в купце первой гильдии не чувствовал, ну да береженого бог бережет. И сами по себе наручники — штука убедительная. Максимально доступно разъясняет арестованному его права и обязанности.
Я затоптал подошвой начавший было дымиться ковёр — его подпалила сигара. И подошёл к столу Кузнецова. Снял трубку с телефонного аппарата.
— Витман. Слушаю!
— Барятинский. Присылайте на Садовую наряд, нужно забрать арестованного.
— То есть, вы не ошиблись? Лотерею организовал не Кузнецов, а кто-то, использовавший его, как марионетку?
— Увы. Так и есть.
— Кузнецов что-то говорит?
— По существу — ничего. Требовал адвоката, затем отключился.
Витман вздохнул.
— Вы его хотя бы не покалечили?
— Изувечил так, что идти не сможет. Вышлите еще карету скорой помощи. А лучше две. То, что осталось от Кузнецова, повезетё по частям.
— Вам бы всё шуточки, капитан! Ваши дальнейшие действия?
— Срочно выдвигаюсь к Гостиному двору. Часть толпы мне удалось остановить, попробую закрепить успех.
— Наши люди тоже скоро будут на месте.
— Понял. До связи. — Я положил трубку.
Кузнецов признаков жизни по-прежнему не подавал… Ладно. Люди Витмана своё дело знают.
Я толкнул массивную дверь кабинета. От неё отскочила подслушивающая горничная и попыталась сделать вид, что просто проходит мимо.
— От любопытства кошка сдохла, — сказал я девушке.
Та побледнела.
— Я вовсе не…
— Ну, конечно. Мой тебе совет, красавица: никогда не
