Малышка Джинн - Уинифред Леннокс

Генри замер. А Карен печально засмеялась на другом конце провода.

— «Эверби». Чтобы ты всегда был с ней рядом. Хотя бы через имя. А что ей оставалось делать, бедняжке? Ведь ты женат, Генри.

— Да... нет... Карен, я женат, но ты же... знаешь...

— Генри, я знаю гораздо больше, чем ты думаешь. Жди моего звонка. — И, не прощаясь, Карен положила трубку.

Генри не находил себе места. Он забыл о бумагах, об офисе, о делах и ходил по дорожкам сада, не замечая красоты линий стриженых кустов, не ощущая аромата роз. Все затмила малышка Джинн. Невероятно. Казалось, она никогда не занимала особого места в его сердце.

И снова явились видения: она лежит бездыханная, поруганная... Это станет реальностью, если похитители не получат денег. Они их получат, сказал себе Генри. Чего бы это ему ни стоило.

Серые глаза Генри Мизерби обрели стальной оттенок. А может быть, поехать в полицию? Поднять на ноги Скотланд-Ярд? У него есть связи, у него есть люди... Нет, это исключено, похитители предупредили: чтобы было тихо. Иначе малышке Джинн не поздоровится.

Он лег на траву. Сердце его словно окаменело и больше не тонуло в крови, которая, кажется, покинула его тело навсегда.

Карен набрала номер и плотно прикрыла дверь кабины уличного телефона-автомата.

— Алло? Это Карен. Он согласен. Однако ты слишком взвинтила цену, дорогая. Если он выложит столько, моя подруга станет женой бедняка. — Она усмехнулась.

— Но мне нужно ровно столько.

— Умерь аппетит. Иначе тебе не видать американского рынка. Уж я позабочусь об этом.

— Не пугай меня. У тебя нет на это права.

— Слушай меня внимательно. Я все довожу до конца. Все! Надеюсь, в этом ты не сомневаешься, милочка. Ты хорошо знаешь, как в вашей стране относятся к животным и к их мучителям?

— Но я не мучаю животных.

— Ну да, ты только экспериментируешь в своем замке с разными породами. Да тебя за это твои соотечественники сотрут в порошок. Хочешь проверить?

— Нет-нет-нет, — раздался торопливый голос. — Хорошо, я сбавлю цену.

— Вот так-то лучше. Я хочу, чтобы все мы остались состоятельными людьми. Поняла? Мы играем по одним правилам и отлично понимаем язык друг друга. Ты согласна со мной?

— Да-да.

— Как себя чувствует моя подруга?

— Очень хорошо. Кстати, она мне понравилась.

— Ладно, я тебе позвоню.

Леди Либерти уже была почти готова. Совсем скоро снимут окружающие ее строительные леса и она предстанет перед изумленными англичанами.

О предстоящем событии на Трафальгарской площади, кажется, знали все — и обитатели роскошного Мэйфэйра, неспешно разъезжающие по Лондону в автомобилях с затемненными стеклами, и те, кто спускается в подземку в старинных лифтах, поскольку в первых, давно построенных линиях эскалаторы еще не были предусмотрены. Знали и туристы, раскатывающие по городу в красных двухэтажных автобусах — как можно обойти вниманием такое чудо света, — ведь на классический лондонский кеб, в который можно сесть, не снимая цилиндра, деньги мало у кого находятся...

Майкл Фадден тщательно подгонял холст к холсту, собирая облик своей большой белой женщины. Все шло по плану, все было прекрасно, но похищение незнакомой ему лично девушки, подруги Карен, портило ровное деловое настроение.

Эта подвеска на фотографии...

Какая глупость, одернул он себя, все молоденькие девушки увешивают себя какими-то побрякушками. Ни одна женская шейка не свободна, они как будто сами предлагают надеть на них хомут, украшая себя таким образом. Кстати, Карен, его Карен, почти не носит украшений. Впрочем, они ее только бы портили, подумал Майкл.

— Мистер Фадден? Добрый день, — услышал он мужской голос.

Майкл повернулся и увидел высокого парня с иссиня-черными волосами.

— Я репортер, звонил вам утром.

— Да, да, помню...

Беседа с репортером отвлекла Майкла от мыслей о Джинни Эвергрин, потом к нему приехал фотограф из какой-то немецкой газеты и мучил его дурацкими вопросами, так что к вечеру Майкл был как выжатый лимон. Карен суетилась где-то в мэрии. Лондонская бюрократия сильна, но Карен оказалась сильнее.

— Все, мой милый. — Она вбежала в закуток, в котором обессиленный Майкл пил чай, наблюдая, как рабочие монтируют факел в руке Леди Либерти. — Я победила. На открытии будет весь синклит.

Она откинула голову и расхохоталась. Ничем не обремененная нежная шея была прекрасна.

Майкл свел брови.

— В чем дело, Майкл? — тревожно спросила Карен. — Что-то не так?

— У тебя нет с собой газеты с фотографией Джинни Эвергрин?

Она удивленно уставилась на него.

— Да, конечно есть. — Она пошарила в сумочке. — Вот она, — тихо сказала Карен, протягивая ему вчетверо сложенный газетный лист.

Майкл жадно схватил его, а в голове билось одно название: Скотт-Вэлли, Скотт-Вэлли...

Но разве это для него открытие? Он знал, что подруга Карен откуда-то из тех мест. Тех самых мест, которые не отпускают его до сих пор.

Уехав из Миннеаполиса, он пробовал жить в Сан-Франциско, но потом продал там дом и оставил только мастерскую, а сам переселился в Юрику. Север Калифорнии манил его и не отпускал.

Какое яркое, запоминающееся своей необычностью лицо. Эти высокие скулы, чуть раскосые глаза. Карен никогда не говорила, что в Джинни есть кровь коренных американцев. Скорее всего племени шаста. Они очень красивые, люди племени шаста. Невероятно красивые. Как Элен Диксон. И как Джинни Эвергрин?

Их красота не увядает с годами. Они одинаково юны в шестнадцать и в тридцать. Элен Диксон было шестнадцать, когда он потерял ее навсегда.

Но... ведь она наверняка родила ребенка? Даже если ее украли у него, что сделали с ним? Он слышал десятки историй на эту тему и понял — ее могли либо изгнать из племени, либо отнять ребенка.

Но так было в прошлом, убеждал себя Майкл, хотя понимал, что так бывает и сейчас. Традиции на то и традиции, что всегда найдется кто-то, желающий сохранять их.

Конечно, Элен родила... Это должно было произойти в то время, когда начались волнения из-за новых порядков, которые местные власти устанавливали для коренного населения. Они, естественно, не нравились индейцам, потому что ограничивали их свободу.

Если бы ее изгнали из племени, она наверняка нашла бы Майкла. Значит, у нее отняли ребенка, Если он выжил... кто он? Девочка? Мальчик?

Майкл снова и снова всматривался в фотографию, поднес газету к глазам и сощурился, силясь разглядеть самые мелкие детали...

Да, это та самая подвеска. Ошибки быть не может.

Глава тринадцатая

Семейная встреча в «Ангус Стэйк»