Путь мрака - Джеймс Пейдж

«Сколько ненависти, — подумал вдруг Кулл, с каким-то новым, неведомым ранее чувством, глядя на кровавую бойню. Странно, но он почему-то совсем не ощущал в себе привычного боевого азарта воина, полководца, варвара, наконец. И тем более никакого желания немедленно спуститься вниз и ринуться в гущу битвы на подмогу своим воинам. — Сколько чудовищной злобы и напрасной ненависти…»

Отсюда, с высоты, все происходящее казалось ему каким-то нереальным — он как будто наблюдал за сражением игрушечных солдатиков. Куллу вдруг захотелось вернуться в пещеру, где произошло то, что, возможно, перевернет всю его жизнь. Там он многое понял, хотя и не успел еще все полностью осознать.

Он взглянул на небеса, расцвеченные причудливыми красками заката, вздохнул полной грудью и вдруг сделал шаг вперед, застыв над самой пропастью. Птицы плавно кружили рядом с Куллом, и он, казалось, парил в воздухе вместе с ними. Атлант по-прежнему не ощущал тяжести своего тела, словно там, во мраке скалистой пещеры, он, незаметно для себя, совершил переход в какой-то другой, совершенно отличный от реального мир.

— Нет!

Король услышал вдруг чей-то голос, показавшийся ему странно знакомым. Может быть, он принадлежал погибшему бурусу, вместе с которым они вошли в трещину? Или это его собственный голос, звучавший как в сознании самого Кулла, так и. в порывах ветра, шелесте птичьих крыльев, отзвуках дикой, кровавой битвы внизу?

— Нет! Ты обязан идти до конца! Ты правитель Валузии, в твоем королевстве бушует война, твои воины сражаются с теми, кого ты уже не считаешь врагами. Но валузийцы этого еще не знают, и ты должен быть вместе с ними. Ты не можешь допустить бессмысленной гибели и тех и других. Ступай!

Внезапно ощутив чье-то присутствие, Кулл обернулся и различил смутную тень в проеме скалы. Она слегка подрагивала, излучая слабое свечение. В сгущающихся сумерках атлант узнал в бесплотном видении очертания человека в меховой безрукавке. «Бурус жив! — Король напрягся, пристально вглядываясь в полумрак. — Или…»

— Нет, я умер, — прозвучал ясный, но: какой-то далекий и бесплотный голос. — Я вошел туда, в Царство Ненависти, и теперь меня больше нет.

— Но я же отправился туда вместе с тобой, — недоверчиво прошептал Кулл. Он хотел было подойти поближе к бурусу, но почувствовал, что его ноги словно приросли к скалистому выступу. — Я видел жуткие картины… Наблюдал, как предки валузийцев напали на столицу Буру-Теш. И решил, что схожу с ума… Но я вернулся! Или ты хочешь сказать, что я тоже умер?

— Нет, ты жив, потому что в тебе не оказалось ненависти, когда ты входил в преддверие ее обители, — печально произнес призрак. — А во мне была. Это я передал тебе то, что увидел сам, — то, как валузийцы напали на наших предков. Я сам не знал, как это происходило, но здесь мне открылось все. Я прикоснулся к полю вековой ненависти, и зрение времени и пространства было дано мне. Я начал видеть сквозь века и века, а в сердце моем зажглось пламя такой ненависти, что я не мог не сгореть в том огне. Ты должен был разделить мою участь… Я хотел показать тебе будущее, король, отчего и твое сердце воспламенилось бы ненавистью. Перед твоим внутренним взором предстали бы одна за одной картины гибели твоей страны, твоего королевства, твоего народа. И триумфа Буру-Теш. Ты должен был увидеть, как бурусы прошли по городам, деревням и полям твоих подданных и вместо цветущего края после нас осталась лишь выжженная пустыня. И как в панике бежали от нас несчастные жители, каким ужасом и скорбью наполнилась земля побежденной Валузии. Но я не успел представить все это. Поэтому ты здесь, а я… скажем так, далеко отсюда.

— Что это за Царство Ненависти? — мрачно спросил Кулл. — Я впервые услышал о нем от тебя, бурус, пока ты еще был человеком.

— Пока на земле между людьми существует вражда, будет существовать и Царство Ненависти. Оно сжигает всех, кто к нему приблизится. А когда пламя ненависти в мире людей достигает определенного накала, толща земли начинает трескаться, и из глубин неудержимо поднимаются потоки невидимой силы, обжигающе-ледяной, уничтожающей всех, кто попал в ее поле. Мы долгие годы копили и взращивали в себе ненависть к валузийцам, и вот теперь выплеснули ее. И земля ответила.

Он замолчал, безмолвствовал и Кулл, глядя на слабое свечение, исходившее от призрака буруса. Атлант чувствовал себя опустошенным.

— Как тебя зовут? — вдруг спросил он, и сам удивился своему вопросу.

— Сейчас — никак, — послышался легкий смешок. — А среди смертных меня называли Бур-Термир. Бурусы не открывают своих имен посторонним, потому что когда чужой произносит твое имя, ты попадаешь под его власть. Совсем немного, но попадаешь. А теперь мне это совершенно не важно — ни у тебя никогда не будет власти надо мной, ни у меня над тобой. Мы оба уже мертвы. А то, что ты пока еще жив, — это только вопрос времени.

— Ты в этом уверен, Бур-Термир? — усмехнулся Кулл. Он уже начал понемногу приходить в себя. Вновь взглянув вниз, он увидел, что обезьянолюди со всех сторон теснят валузийцев, постепенно загоняя их к обрыву. Что ж, медлить нельзя!

— Конечно, — призрак вышел, наконец, из проема и приблизился к атланту. — Неужели ты до сих пор не понял, что в войне между Буру-Теш и Валузией не может быть ни победителей, ни побежденных? Ведь тебе известно не хуже, чем буру-сам, что мы имеем все права и на месть валузийцам, и на землю Валузии. И в то же время справедливость требует признать, что нынешние обитатели королевства ни в чем не виноваты. Но примирение невозможно, и значит, останется только один выход — перебить друг друга. Окончательно погубить два народа.

— Ты говоришь так, потому что сам уже умер, — возразил Кулл. — Но это не дает тебе права решать за всех остальных. Твои соплеменники могут опомниться и выбрать себе другую судьбу.

— Глупец! — презрительно усмехнулся Бур-Термир. — Мой народ желает только одного — стереть вас всех с лица земли. Ну а твои валузийцы, должно быть, надеются уничтожить нас всех до единого, а затем вновь забыть о бурусах и продолжать спокойно жить на земле, которая им не принадлежит. И вы, и мы полны ненависти друг к другу. Понимаешь, о чем я?

— То, что ты говоришь, уже не имеет никакого значения, — покачал головой атлант. — Ты мертв.

— Мертва лишь моя земная оболочка, — жестко произнес призрак. — А ты, пока жив, не забывай о Царстве Ненависти. И валузийцы, и бурусы сейчас целиком находятся в его власти. Они могут сколько угодно грызть друг другу глотки, но это ничего не изменит. С каждой пролитой на землю каплей крови в ней будут образовываться все новые и новые трещины, и ледяные потоки, которые вскоре хлынут оттуда, уничтожат вас всех, без разбору.