Порталы Альтамеды - Василий Михайлович Маханенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шесть часов. Гигантское количество времени для великих свершений, но по факту его оказалось просто некуда тратить. Эредани уснул, а дела в Майндфелле шли своим чередом. Клан работал, как дорогие часы — каждый занимал своё место и полностью выполнял возложенную на него работу. Даже Бартулун, НПС дворф-недоразумение, и тот безвылазно шуршал в кузнице, словно желая показать свою значимость для клана и замка. Вообще, прямо сейчас сложилась та самая идеальная ситуация, когда от главы клана вообще ничего не зависело. Игроки, которых нанимал Ульм, сразу приступали к работе или производству, словно всю свою жизнь только и ждали этого момента. Материалы, обмундирование, рецепты, тонны морских рыб и алхимических ингредиентов, что вылавливали наши корабли — оба возведённые в Майндфелле Хранилища пополнялись с приятной стабильностью. При этом десяток продавцов активно спорили с покупателями, умудряясь продавать излишки по ценам выше рыночных. Только за последние два дня клан Парето получил восемьсот тысяч золотых чистой прибыли от торговли. Результат впечатлял. Люди, найденные Ульмом, оказывались истинными мастерами своего дела. Если прибавить сюда оружие, изобретённое Матвеем… Перспективы открываются для клана шикарные.
Собственно, ровно по причине своей «ненужности» и отсутствия глобальных проблем, я решил выйти из Барлионы и посвятить пять часов себе любимому. Благо чем заниматься у меня всегда имелось. Например — мне требовалось полностью сменить свой гардероб. В прошлую одежду можно было поместить два меня текущих, так ещё место останется. Конечно, можно воспользоваться принтером одежды, но в моём секторе такое считалось… неприемлемым. Нежелательным. Не статусным. Люди, что пользуются принтерами для одежды, не должны жить во втором секторе и точка. Я с горечью оценил ворох ненужной теперь одежды. Всё, на что она теперь годилась — утилизация. Ибо даже на повторное использование её не возьмут. Бренды не позволят жителям из социальных приютов ходить в своём белье. Заказав услугу по утилизации, я проверил мигающие лампочки на капсулах Матвея и Ирины, после чего вновь потратил какое-то время на изучения своего нового тела. Как бы не заработать проблемы с нарциссизмом, ибо то, что я видел в отражении, мне категорически нравилось. Стройное, накачанное тело мужчины в самом расцвете сил. Тридцать шесть лет — это не приговор. Вполне можно начать жизнь заново, тем более что в ней открываются достаточно радужные перспективы.
Магазин встретил меня извечным шумом и гамом. Даже удивительно, как много в нашем мире живёт праздной молодёжи. Всё куда-то бежали, над чем-то смеялись, о чём-то друг с другом общались. В какой-то момент стало даже страшно — все эти люди и понятия не имеют о том, что девяносто пять процентов жителей нашей столицы проживает в условиях, на несколько порядков хуже тех, к которым они привыкли. А пятьдесят процентов и вовсе выпускают на улицу четыре часа в сутки. Но молодёжи на это было наплевать. Родители обеспечивали им беззаботную жизнь, лишённую проблем и вызовов. Всё, что оставалось — веселиться и превращаться в Куртюнов и Бракседов.
— Роман? — послышался удивлённый возглас, заставивший меня обернуться. Обладательницу этого голоса я не спутал бы ни с кем на свете.
— Виктория, — я приветственно кивнул.
— Прекрасно выглядите, — женщина смерила меня взглядом с ног до головы. — Работа в нашей компании явно пошла вам на пользу.
Хотелось возразить, что на пользу пошла профессиональная капсула Барлионы, но я смерил пыл. Какой смысл пререкаться с красивой женщиной, когда можно перевернуть нежданную встречу себе на пользу?
— Благодарю и хочу заметить, что вы ослепительны, как всегда. Кстати, вы здесь по делам, или у вас найдётся время, чтобы мне помочь?
— Помочь? — опешила Виктория. — Признаться, вы меня подловили. Меньше всего я ждала от вас просьбы о помощи. Да, у меня есть время. В чём нужно помочь?
— Ничего критичного и тяжёлого, — улыбнулся я, вспомнив эпизод с ящиком, что я тащил для женщины. — Мне нужно подобрать новую одежду, но доверять своему вкусу уже не могу. Привык к жёсткой классике, которая сейчас явно неуместна.
— Ничего тяжелого, говорите? — брови Виктории взлетели вверх. Я даже и забыл, насколько она умеет ими играть. — Роман, вы отдаёте себе отчёт, в какую пикантную ситуацию меня хотите поставить? Подбор одежды является сугубо личным делом и…
— Виктория, я же не в невольники вас взял. Если вы считаете, что это бросит тень на вашу репутацию — конечно же не нужно мне помогать. Прошу прощения за бестактность и наглость. Мне просто было важным получить мнение женщины, вкусу которой я могу доверять. И да — вы одна из тех немногих, кому я готов довериться на все сто процентов.
Взгляд, которым меня одарили, мог одновременно и заморозить, и растопить. Виктория даже открыла свой прекрасный рот, чтобы отпустить очередную шпильку в мой адрес, но промолчала. Какое-то время меня буравили взглядом, после чего женщина произнесла:
— Хорошо, я помогу, но с одним условием. Я должна вам свидание. Предлагаю расценивать наш поход по магазинам в качестве никому ненужной встречи. Согласны?
— По поводу того, что совместный ужин никому не нужен — тут не соглашусь, но условие вполне приемлемо. Вы помогаете мне одеться, и мы выходим на ситуацию, когда никто никому ничего не должен. Договор?
— Классику, значит, вы же желаете, — произнесла Виктория, даже не удосужившись пожать протянутую мной руку. — Казуал вам не пойдёт. Идёмте за мной. Кажется, я знаю, как превратить гадкого утёнка в нечто приемлемое.
Магазин, куда меня отвели, впечатлял. Прежде всего своими ценами — в прошлой жизни я сюда бы даже близко не подошёл. Но сегодня у меня был настрой потратить порядка сотни тысяч кредитов, так что я не стал отказывать Виктории ни в чём, полностью положившись на её вкус. Который, стоит признаться, меня приятно впечатлил. Одежда, выбранная невозмутимой секретаршей, стоила своих денег. Она была удобна, качественна и сидела на мне настолько влито, словно шили сугубо под меня. Первое время Виктория сохраняла дистанцию, ожидая, когда я оденусь, но чем дольше шла примерка, тем свободней женщина себя чувствовала. Момент, когда она начала присутствовать во время переодеваний, я упустил. Просто осознал, что теперь у меня есть зритель. И не сказать, что меня это хоть как-то смущало. Наоборот — только подстёгивало. Точно также я не помню, кто из нас сделал первый шаг. Я. Виктория. Какая разница?
