Каникулы для взрослых - Галина Куликова

– Вижу. Я стала похожа на женщину, а не на существо среднего рода. И то лишь благодаря твоей помощи…

– При чем здесь моя помощь? Ты очень хотела измениться – и изменилась. Ты еще в Москве об этом говорила, в аэропорту.

– В аэропорту он со мной хотя бы разговаривал, как с человеком…

– Слушай, может быть, это покажется тебе ужасно обидным, но, если честно, он ничего особенного не сказал. Я бы тоже, увидев тебя в юбке, запросто могла воскликнуть: «О, у нашей Тони, оказывается, есть ноги!»

– Ты это говоришь с нормальным выражением, а он!.. И вообще, если бы я ему нравилась, он бы промолчал.

– Ну, это уже из области фантастики, – протянула Варя. – Разве ты не знаешь, что мужчины абсолютно всё привыкли комментировать? Наверное, у них есть какой-то особый ген – комментаторский. И уж если что-то приходит им в голову, они обязательно должны заявить об этом во всеуслышание. Я уверена, что твой избранник даже не догадывается о том, что стал причиной твоих слез.

– Я его никогда не прощу!

– Не стоит зарекаться. Может быть, завтра, когда взойдет солнышко, твое настроение совершенно изменится.

– И как мне теперь себя с ним вести?

– Как со всеми, – уверенно ответила Варя.

– Наверняка каждый будет спрашивать, чего это я вдруг решила в платье вырядиться и прическу себе сделать.

– А ты небрежно отвечай: «Я в отпуске и делаю, что хочу!» Тогда тебя точно не заподозрят в том, что ты решила измениться ради кого-то там.

– Ты такая умная, у тебя, наверное, вообще никаких проблем с мужчинами нет.

– Конечно. Я справляюсь с ними одним поворотом пятки.

Окончательно и бесповоротно успокоить Тоню оказалось не так-то просто. Несколько часов ушло на разговоры, а потом девушек сморил сон, и они заснули прямо на покрывале, свернувшись клубочками. Варя мимолетно вспомнила о Глебе, который, возможно, ждал ее в номере, но не испытала ни раскаяния, ни досады.

Утром Тоня уговорила Варю пойти с ней вместе на завтрак.

– Я одна ни за что не перешагну порог ресторана! – заявила она с непередаваемым выражением. – Вдруг он там специально сидит, чтобы снова меня увидеть и сказать еще какую-нибудь гадость?

– Признайся, это Костя Петельников? – не выдержала и все-таки спросила Варя.

Ей казалось, что Петельников – самый оптимальный вариант. Крупные мужчины обычно добры к маленьким женщинам – вероятно, так задумано природой. Но Тоня сурово сдвинула брови:

– Я тебе не скажу.

– Ну почему?!

– Потому что это бессмысленно. Все равно ведь ничего не выйдет. А если я буду знать, что ты знаешь, я сгорю со стыда. Ты, конечно, очень тактичная, но все равно невольно станешь наблюдать и за ним, и за мной. И это, конечно, ввергнет меня в депрессию.

– Конечно. Я поняла, извини.

Варя решила, что и сама сможет догадаться, из-за кого заварилась каша, по реакции Тони. Но прежде чем спуститься в ресторан, она отправилась в номер – нужно было привести себя в порядок. Никакого Глеба там, разумеется, не оказалось. Окно, через которое вчера вломился Чандлер, было закрыто, и только маленькие грязные лужи на подоконнике и черные следы каблуков на ковре напоминали о его вторжении. «Интересно, что подумает горничная, когда придет убирать? Что ко мне ночью по пожарной лестнице проник любовник?» Почему-то ей стало неудобно. Смеясь над собой, она все-таки вытерла лужи салфетками. Быстро приняла душ, переоделась в удобную одежду и повела Тоню завтракать.

В ресторане, среди других туристов, обнаружились трое «карпухинских» мужчин – Эдик Тавлай, Антон Куперович и Сема Хворобок. Тоня вслед за Варей приветливо с ними поздоровалась и гордо прошла мимо. Ее красивая юбка шелестела и обвивалась вокруг лодыжек. Каблуки новых сапожек весело цокали по полу. Все трое предполагаемых «преступников» с любопытством проводили Тоню взглядом.

– Посмотри, они все, как один, обратили на тебя внимание, – вполголоса сказала Варя.

– Когда я фигурно постригла своего пуделя и вывела на улицу, на него тоже все обращали внимание, – запальчиво возразила Тоня.

Куперович и Хворобок, оказавшиеся к ним лицом, то и дело вскидывали глаза и, словно невзначай, окидывали девушек взглядом. Эдик, который сидел спиной, ни разу не обернулся. Было трудно сказать, есть ли среди этих троих тот, кто сначала вонзил в Тонино сердце нож, а потом еще несколько раз провернул его в ране.

Несмотря на, так сказать, бурную ночь, Варя чувствовала себя свежей и отдохнувшей. И теперь она уже не могла не думать о Глебе и о провале их вчерашнего свидания. Как все глупо вышло! Словно по Вариному заказу, судьба сама распорядилась их с Глебом отношениями. Наверное, нужно все-таки объясниться. Невозможно же сделать вид, что вчера ничего не случилось.

– Я сейчас лопну, – заявила Тоня, доедая пятый блинчик с яблоками. – Повара не должны готовить столько вкусных вещей с самого утра. Потому что хочется прямо после завтрака лечь спать.

– Дома будешь спать, – проворчала Варя, которой, наоборот, кусок в горло не шел. – И вообще… У влюбленных обычно нет аппетита. А ты прямо какая-то аномалия.

– Заедаю свою грусть, – подтвердила Тоня. – Кстати, я собираюсь сегодня снова пройтись по магазинам. Что бы ни случилось, но я твердо намерена изменить отношение к своей внешности. Все психологи советуют в первую очередь полюбить себя. Вот я и решила любить себя и баловать.

– Это правильно. – Варя обрадовалась, что Тоня не зовет ее с собой. Она совершенно не хотела становиться спутницей чужих отношений. Влюбленным же, как известно, требуется слушатель, готовый вникать во все нюансы их переживаний.

Прихватив с собой яблоко, Варя отправилась в номер, достала косметичку и уселась перед зеркалом, собираясь заняться улучшением свой внешности. К Глебу лучше отправляться во всеоружии. То, что он ее не ищет с самого утра, не звонит по телефону, конечно, наводит на определенные мысли. Возможно, он смертельно обижен? И как тогда поступить? Мириться любой ценой? Примирение может далеко их завести.

Когда постучали в дверь, Варя подпрыгнула на стуле, выронив баночку с кремом. Потому что стук был громким, нетерпеливым, даже требовательным. По ее мнению, Глеб не стал бы ломиться в номер, даже если сильно разозлился из-за ее вчерашнего бегства. Ведь она действительно бежала. Бежала, воспользовавшись подвернувшейся возможностью.

Варя вскочила и подошла к двери. Спрашивать «кто там?» было глупо, и она сразу же открыла. На пороге стоял Ярослав Карпухин с перекошенным лицом. Встрепанный и небритый. Небритый! Ни разу в жизни Варя не видела его таким… домашним. Впрочем, и таким злым тоже. Его голубые глаза полыхали, словно воспламенившийся вопреки законам физики лед.