Я спас ссср! том iv (СИ) - Вязовский Алексей

– Не слушай ее! – смеется Левка – просто он остался равнодушным к ее чарам.

– Зато… – ехидно начинает Юлька и вдруг замолкает.

Но я успеваю заметить предостерегающий взгляд Димона, брошенный на подругу. А вот это уже интересно… Что за тайны мадридского двора в нашем узком кругу? Надо будет потом поговорить с Юлькой, только без свидетелей. Она конечно девушка у нас с гонором и большим самомнением, зато наивностью, как некоторые товарищи не страдает.

– Ладно. Статья мне эта понравилась, я совсем не против ее публикации в ближайшем номере. А одну из моих можно тогда отложить, ничего страшного. Взамен напишу материал про советскую интеллигенцию в продолжение интервью со Сноу, плюс выберем что-то из рецензий метеоритов на его лекцию. Эту важную тему мы будем продолжать. Что у нас еще есть?

– Юлька написала рецензию на новый фильм. В октябре в прокат вышел, «Добро пожаловать или посторонним вход запрещен» называется – просвещает меня Димон.

Да, неужели?! Отличный фильм, как по мне – одна из лучших комедий 60-х. Нужно потом будет почитать, что о нем наша Заноза написала.

– А я обзор книжных новинок подготовил – докладывает Лева – В прошлый раз «Советский Писатель» был, теперь издательство «Молодая гвардия».

– Отлично, что еще?

– Оля пишет статью про митинг – вздыхает шеф – но как ты понимаешь, статья сложная, там должно быть выверено каждое слово.

– Понимаю… но промолчать нельзя. Поставим ее в рубрику «Панорама». В рубрику «XXI» век дадим второй фантастический рассказ – победитель конкурса. «Героем номера» предлагаю дать Жаботинского.

– А мы на открытие памятника «Покорителям космоса» собираемся на следующей неделе. Грандиозный монумент получился! Димка уже весь обчесался, не дождется, когда его сфотографировать можно будет.

– Так сначала же четвертого собирались открыть – оправдывается Димон на Юлькину насмешку – а из-за траура в стране перенесли на целую неделю. Заметка у нас с Юлей практически готова, теперь фотография хорошая нужна.

– Сноуборд тоже готов – сообщаю я – ко мне в больницу Андрей Денисович приезжал.

– Когда испытывать будем? – загораются глаза у Димона и Левы.

– Ждем снега. Чертежи для «Кулибина» уже есть, статью можно начинать писать, с тебя, как всегда отличное фото.

– А ты еще новую головоломку с цифрами обещал – напоминает Лена.

Я задумываюсь над тем не пришло ли еще время Кубика Рубика. Не так уж трудно его сделать у зиловцев, а запустить через журнал с чертежами – еще легче. Страна кучу валюты заработает.

– Обещал – сделаю. А у тебя как дела?

– Пара кулинарных рецептов для начинающих, пара неплохих полезных советов. В рубрику «Мировая вещь» дописываю статью про историю лыж. Вроде ничего получается.

– Ле-еш… – начинает ныть Юлька – а помнишь, ты говорил, что у тебя знакомая есть в Доме Моды на Кузнецком мосту?

– И?

– Познакомь, а? Хочу статью написать про новые модные тенденции, но туда так просто не зайдешь.

– А удостоверение редактора тебе на что?

– Тебе жалко, что ли?

– Юль, времени катастрофически не хватает, а телефона у меня ее нет. Ладно, попробую через Женю достать.

К обеду голова уже пухнет с непривычки. Расслабился Русин, потерял былую сноровку. Нужно срочно форму восстанавливать.

Уже после планерки, на выходе ловлю подходящий момент и отвожу Юльку в сторону.

– Юль, колись что с этим Антоном Пилецким не так?

– Ну… – мнется Заноза, хотя ей это совершенно не свойственно, потом решается – Этот Антон сначала к твоей Вике подкатил. Вроде как случайно увидел и запал на нее. Начал осаду по всем правилам – подкарауливал, пытался дарить цветы. Вика его отшила.

– Вот это да… – я удивился – А мне Вика ни слова не сказала.

– Да там не о чем беспокоиться – махнула рукой прЫнцесса – Он начал круги вокруг нее наматывать. Тогда наши парни его отловили и провели разъяснительную беседу. Клялся, божился, что не знал о вашем романе. Веришь?! Если весь курс только про вас и говорит? А эти олухи ему поверили. Теперь он уже с ними решил отношения наладить – все про клуб их выспрашивал, в болиды записался, потом вон статью про свой ЛГУ накатал. Кстати, хорошая. Так мало того, он теперь к Ольке Пылесосу аккуратно клинья подбивает, а эта дуреха и растаяла. Хотя по мне – его цель наш журнал.

– Может, ты преувеличиваешь?

– Пообщаешься с ним – сам поймешь. Он столичный лощеный красавчик, зачем ему Олька-простушка?

– А почему мажором его назвала?

– Так он мажор и есть. Отец какая-то шишка, снял сынку хату на Горького. Антоша там постоянно вечеринки устраивает. Нас тоже звал пару раз, но я парней не пустила и сама не пошла. Мутный он…

В том, что Антон Пилецкий действительно далеко не прост, я смог убедиться на следующий день, когда заехал на родной журфак уладить свои дела с учебой. Сначала получил в кассе стипендию за два месяца, потом сдал в деканат справку из больницы, и взял там расписание зачетов и экзаменов на зимнюю сессию. Оценил объем предстоящей зубрежки, мысленно взвыл, и пошел к Заславскому договариваться о досрочной сдаче в удобное для себя время – зачеты начинались уже через месяц. Свободное посещение он мне еще в сентябре разрешил, так что теперь нужно договориться об экстерне. Заодно с ребятами ситуацию уточнить – можно ли им тоже зимнюю сессию раньше времени сдать?

Ян Николаевич был занят, секретарь предложила мне погулять где-нибудь минут двадцать, и я, недолго думая, отправился к куратору нашего курса – Степану Николаевичу. Кто лучше него знает, что происходит сейчас на 4-м курсе журфака?

– Ну, рассказывай, главарь бунтовщиков, как до такой жизни докатился? – смеясь, пожимает он мне руку.

– А чего сразу главарь-то? – делаю я шутливо-обиженное лицо – Я так, рядом стоял, патроны подносил.

– То есть, про бунтовщика ты даже и не отрицаешь?

– Кто я такой, чтобы спорить с товарищем Краськовой? Раз она указала в своей телеге – бунтовщик, значит, так оно и есть.

– Да уж… – сразу переходит на серьезный тон куратор – Совсем Ираида мозги растеряла. Донос писала на тебя, но метила-то она явно в Заславского.

– Я тоже так подумал.

– И что делать собираешься?

– Не знаю, всю голову уже сломал. И промолчать нельзя, и со скандальной бабой связываться не хочется. А на плечи Заславского это все перекладывать как-то не по-мужски.

Мы помолчали немного, обдумывая непростую ситуацию.

– А здоровье-то как?

– Иду на поправку. Дома сейчас долечиваюсь.

– А что с журналом вашим? – поинтересовался Степан Николаевич и потянулся к электрическому чайнику, втыкая его в розетку.

– С этим полный порядок!

Гордо достаю из портфеля первый номер «Студенческого мира» выданный нам вчера в редакции. Размашисто подписываю разворот «На добрую память нашему дорогому куратору Степану Николаевичу от благодарных студентов. А Русин», вручаю с шутливым поклоном.

– Считайте, вы одним из первых в МГУ его увидели. И ваш вклад в этот журнал тоже есть, Степан Николаевич.

– Да, ладно тебе… – мужик по-настоящему растроган, явно не ожидал от меня таких слов. С удовольствием разглядывает девчонок в бикини на обложке.

– А кто нас, желторотиков, опекал три года? От скольких ошибок уберегли?

– Что-то вы больно быстро из желторотиков в зубастиков у меня превратились! Я вас этому точно не учил.

– Вы про митинг? А что нам еще оставалось? Промолчали бы и еще неизвестно чем бы все закончилось.

– Это да…

Степан Николаевич, не спрашивая, наливает мне чай, достает из стола бумажный пакет и высыпает на тарелку разноцветные куски постного фруктового сахара. Забытая с детства сказка… а когда-то я за него душу готов был продать, так любил это незамысловатое лакомство. Сидим, умиротворенно пьем чай… Хороший все-таки мужик наш Степан Николаевич, хоть и простоват без меры. Вспоминаю, какие над ним наши студенты каверзы учиняли – от стыда кровь к щекам приливает. Да и сам я не без греха – одна майская шутка про сына Кеннеди чего стоила, мужик-то все за чистую монету принял. И хоть бы раз он что кому припомнил. Посмеется вместе со всеми, пальцем погрозит и на этом все. А шутникам потом и самим стыдно становилось за свои розыгрыши над простодушным куратором.