Михаил Ломоносов - Рудольф Баландин

И дал высокую оценку: «Потрясающие, роскошные стихи!»

Вне исторического контекста впечатление иное. Они действительно исполнены в чеканном стиле торжественной оды того времени. Но создается впечатление, что автор, знавший толк в юморе и сатире, вряд ли с полнейшей серьезностью относился к столь явным перехлестам. Вспоминается начало книги Бытия: «…и Дух Божий носился над водою».

Возможно, речь шла о начале нового цикла творения державы Российской. После бироновщины хотелось надеяться на подъем русского национального духа. Увы, этого не произошло.

Не проявил политической проницательности Ломоносов и в декабре того же года, приветствуя прибытие Елизаветы Петровны из Москвы в Санкт-Петербург после коронации. Он воспел победы России над Швецией, а дипломатические маневры Елизаветы требовали демонстрации дружеских отношений с этой страной.

Данную оду напечатали только через 9 лет, когда политическая ситуация изменилась. В ней трудно обнаружить поэтические красоты, хотя поводы для иронии есть. Обращаясь к Елизавете, он восклицает:

Твой слух пленил и тех людей,Что странствуют среди зверей;Что с лютыми пасутся львами,За честь твою восстанут с нами.И кто же из людей пасутся с лютыми львами?!

Поэт воздает хвалу императрице загодя, когда она еще не свершила славных деяний. Хотя в оде сквозит радостная мысль, что наконец-то императрицей стала дочь Петра Великого, русская (пусть и наполовину).

Подобные сочинения были, на мой взгляд, отчасти вымучены Ломоносовым; они входили в его обязанности как сотрудника Петербургской Императорской Академии наук. Как только представилась возможность выразить свои искренние чувства и мысли, он создал в 1747 году великолепную оду. Она не столько хвалебная, сколько социально нацеленная, посвященная науке и просвещению. О ней — позже.

Духовные стихи

Ломоносов создал 8 стихотворных переводов псалмов (он называл их одами), а также фрагмент из библейской книги Иова. Трудно сказать, чем он руководствовался, принимаясь за такую работу. Возможно, вспомнил «Псалтырь рифмотворная» Симеона Полоцкого.

В.Н. Татищев советовал ему продолжать переводы. Но Михаил Васильевич отметил две причины, мешающие ему это сделать: «Первое недосуги, ибо главное мое дело есть горная наука», а кроме того, «физика и химия много времени требуют». То есть научные исследования для него предпочтительней.

Вторая причина: «Я не смею дать в преложении другого разума, нежели какое псаломские стихи в переводе имеют». Насколько я понимаю, это означает, что ему трудно и, добавим, неинтересно пересказывать чужие мысли, не имея возможности проявить свои личные взгляды, творчество не только стихотворца, но и мыслителя.

Не менее существенным могло быть и то, что в Ветхом Завете, переведенном на церковно-славянский язык, псалмы звучат более сильно и кратко, чем при стихотворном переложении. Вот начало Псалма Давида (14) в Библии:

«Господи! кто может пребывать в жилище Твоем? кто может обитать на святой горе твоей? Тот, кто ходит непорочно и делает правду, и говорит истину в сердце своем». У Ломоносова:

Господи, кто обитаетВ светлом доме выше звезд?Кто с Тобою населяетВерьх священных горних мест?Тот, кто ходит непорочно,Правду завсегда хранитИ нелестным сердцем точно,Как языком говорит.

Не исключена и четвертая причина. Ломоносов изучал горное дело, геологию, и ему были очевидны решительные противоречия в толковании истории Земли как планеты, происхождения гор и океанов, животных и растений по данным наук и канонам древнеиудейской мифологии.

Наконец, надо вспомнить, что происходило с ним в то время, когда он переводил стихами 143-й псалом. Летом 1743 года его признали виновным в оскорблении членов Академии наук и недопустимом поведении, что грозило тяжелыми последствиями. Находясь под арестом, он написал письмо с просьбой разрешить ему работать «для общей пользы Отечества». Оно осталось без ответа.

Против него ополчились недруги, «немецкая партия», во главе которой стоял пройдоха Шумахер. Против последнего тоже было заведено серьезное дело, и это облегчало положение Ломоносова, которого тем не менее могли отчислить из Академии. Как часто бывает, в столь трудное время он постарался найти утешение в религии.

Вряд ли случайно выбрал он псалом 143. Это молитва Давида, выступающего против Голиафа. (Не так ли восстал Ломоносов против иноземного засилья в Петербургской Академии наук?) Давид молит Господа: «Избавь меня и спаси меня от руки сынов иноплеменных, которых уста говорят суетное и которых десница — десница лжи». У Ломоносова:

Меня объял чужой народ,В пучине я погряз глубокой;Ты с тверди длань простри высокой,Спаси меня от многих вод…

Избавь меня от хищных рукИ от чужих народов власти:Их речь полна тщеты, напасти;Рука их в нас наводит лук.

Михаил Васильевич переводил псалмы выборочно. Почему бы ему не взяться, скажем, за псалом 3? Там тоже Давид молит защиты у Господа. Но в этом случае он сетует на жестокость сына своего Авессалома, что вовсе не было связано с переживаниями Ломоносова. После псалма 143 он взялся за 145-й. Не потому ли, что в нем сказано:

Никто не уповая вовекиНа тщетну власть князей земных:Их те ж родили человеки,И нет спасения от них.

Так пишет тот, кто сочинял хвалебные оды именно земным владыкам, не скупясь на самые изощренные восторженные эпитеты. Конечно же, ему приходилось порой уповать и на «князей земных». Однако у него всегда были высшие идеалы и цели.

А почему избрал Михаил Васильевич крупный фрагмент из Книги Иова? Полагаю, его привлекло то, что Бог ставит перед человеком множество вопросов о загадках природы, тайнах бытия. На них если можно ответить убедительно, то лишь методом науки.

В стихотворении Ломоносова Бог, напомнив бренному человеку о величии своего творения, провозглашает:

Сие, о смертный, рассуждая,Представь зиждителеву власть,Святую волю почитая,Имей свою в терпеньи часть.Он все на пользу нашу строит,Казнит кого или покоит.В надежде тяготу сносиИ без роптания проси.

В Библии данный фрагмент завершается иначе. Всевышний говорит о необычайной мощи морского чудовища Левиафана: «Нет на земле подобного ему; он сотворен бесстрашным; на все высокое смотрит смело; он царь над всеми сынами гордости».