Реванш (ЛП) - Харт Калли

Когда он врывается в кабинет, захлопывая за собой дверь, старик так зол, что кажется, будто у него вот-вот лопнет кровеносный сосуд.

— Гребаный идиот. Клянусь, этого сукина сына в детстве несколько раз роняли головой. — Он падает в свое кресло с громким вздохом, положив руки на черную сумку, которую я положил ему на стол.

— Мне это было нужно три ночи назад. Очень плохо, — говорит он мне.

— Извини, старик. Ты же сам просил меня не выпускать её из рук. А потом пошел снег…

— Да знаю я, знаю. Ты ни в чем не виноват. Я просто... — он щиплет себя за переносицу и тяжело вздыхает. — Просто была одна из тех недель. Ты заглядывал внутрь? — Его голос звучит устало, но он добавил немного игривости в свой тон.

В отличие от Джонаса, я не тупой ублюдок.

— Нет. Содержимое этой сумки — не мое дело.

Монти кивает, улыбаясь от уха до уха.

— Хорошо. Рад это слышать. — А потом он расстегивает молнию на сумке и открывает ее прямо передо мной, и я устремляю глаза в потолок.

Мои полуночные пробежки для Монти были своего рода научным экспериментом. Парадоксом. Демонстрация легитимности копенгагенской интерпретации квантовой механики. Шрёдингер лучше всего объяснил этот эксперимент своей кошачьей аналогией, но в данном случае нет ни коробки, ни кошки. Есть сумки, и есть теоретические наркотики. Не заглядывая ни в одну из сумок, которые я носил для Монти, наркотики существовали и не существовали одновременно.

Как только я загляну внутрь, содержимое сумок проявит себя, и так или иначе не будет никакого отрицания их существования. Я пытаюсь сказать, в общем-то, что незнание — это гребаное блаженство. Если я прямо сейчас увижу в этой сумке кирпичи кокса, то стану соучастником чего-то такого, что до этого самого момента я был бы в состоянии отрицать…

— Ох, перестань быть такой маленькой сучкой, — бормочет Монти себе под нос. — Вот. Держи. — Он мне что-то предлагает. Я смотрю вниз... и уже слишком поздно. Мне только что вручили чертов пистолет. Зловещая серебряная штука, достаточно большая, чтобы снести кому-нибудь гребаную башку. Я никогда раньше не держал в руках такой большой пистолет.

— Дезерт Игл (прим. Desert Eagle (с англ. — «Пустынный орёл») — самозарядный пистолет крупного калибра (до 12,7 мм). Позиционируется как охотничье оружие, спортивное оружие и оружие для самозащиты от диких зверей, — сообщает мне Монти, наклоняясь вперед через стол и сцепляя пальцы. Он хмуро смотрит на оружие, как будто это встающая на дыбы кобра, которая вот-вот набросится на него. — Тяжелый, да? Их трудно найти. На самом деле это не тот пистолет, который ты хочешь носить с собой, засунув за пояс. Слишком очевидный. Бросается в глаза, можно сказать.

Я кладу пистолет на стол, направив дуло в сторону двери.

— Оружие — это не совсем мое.

— И не мое тоже, — соглашается Монти. — Но иногда это необходимое зло. Ты избавился от того, что я дал тебе прошлой ночью, как я и просил? Подожди, неважно. Это не имеет значения прямо сейчас. Эта сумка принадлежит одному боевику из Сиэтла. Какой-то крутой парень, который любит таскать с собой инструменты своего ремесла, куда бы он ни пошел. Я слышал, что он очень хорошо умеет мучить людей. Господи Иисусе, ты только посмотри на это! — Брови Монти почти достигают линии волос, что впечатляет, учитывая тот факт, что у него залысины.

В руке у него странная металлическая штуковина с ручками, похожими на штангенциркуль или какие-то тиски. Концы у него острые. Невероятно острые. Какой вред можно нанести человеку с помощью чего-то подобного…

По крайней мере, это не чертовы наркотики. Через отверстие сумки видны другие предметы и орудия. Наручники. Скальпели. Кастет. Маленькие коробочки, содержащие бог знает что. Огромный охотничий нож в ножнах. Хотя кроме пистолета, ничего из этого не является незаконным.

Я ничего не могу с собой поделать.

— И это дерьмо так важно для тебя, потому что..?

Монти ухмыляется, застегивает молнию на сумке и бросает ее на пол у своих ног.

— Гарантия. Сейчас люди гоняются за этим парнем по всему Сиэтлу. Что-то в этой сумке стоит больших денег, и они хотят этого очень сильно. Теперь сумка моя, а это значит, что все, что они хотят в ней найти, тоже мое. К концу дня я буду главенствовать на торгах в Черной сети.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вам нужно быть в каком-то темном дерьме, чтобы даже иметь аккаунт в Черной сети. Там не только наркотики или оружие. Банды и преступные организации торгуют плотью в этом месте каждый день недели. Я слышал, что вам нужно всего пятнадцать штук в заднем кармане, если вы хотите нанять кого-то, чтобы совершить убийство от вашего имени. Монти всегда был жаден до власти и денег, как и говорил Уэстбрук, но торчать на таком сайте, как Черная сеть? Это довольно удивительно, даже для него.

Не мое дело судить. Определенно не мое дело вмешиваться. Пусть, бл*дь, делает что хочет.

— Надеюсь, ты получишь за неё то, что хочешь, — предлагаю я. — Между тем ты говорил, что у тебя есть новости об Уивинге?

До сих пор Монти молчал о своей идеи мести для семьи Уивинг. Он попросил меня дать ему время до Рождества, а День Благодарения будет на следующей неделе. У меня кончается терпение.

Монти покачивает бровями, откидываясь на спинку стула. Редко можно увидеть его таким довольным собой.

— Калеб Уивинг уже много лет гоняет всякое дерьмо по своим складам. Все, на чем он может получить прибыль. Дредноуты одно время бегали за ним, но Калеб — чертов сноб. Он никогда не хотел иметь дело с Кью лично, поэтому поручил мне быть посредником. В прошлом году произошло какое-то дерьмо, и копы пронюхали, что рука Калеба была в определенном горшке, который он должен был оставить в покое. Они вызвали его на допрос. Конечно, этот ублюдок был безупречно чист. Однако он бросил Кью и мальчиков под автобус. Сказал, что они контрабандой перевозят контрафактные товары через порт в Сиэтле. Полицейские провели обыски на складах Дредноутов и нашли все виды украденной китайской техники. Товары на сумму более трех миллионов долларов для правильных покупателей. Все вещи Калеба. Этот ублюдок ушел, не оставив на себе ни пятнышка грязи, а трое парней Кью из-за этого получили по семь лет тюрьмы.

Все это для меня новость. Семья Уивинг отвратительно богата, но для любого жителя Роли Калеб Уивинг построил свою процветающую империю на пшенице. Почти каждая ферма, мимо которой вы проезжаете в графстве Грейс-Харбор, принадлежит семье Уивинг, а те, которые не являются таковыми, платят премию за выращивание генетически модифицированных семян Уивинг. У них нет выбора в этом вопросе. Фермеры, которые отказывались продаться Уивингу в девяностых годах, вскоре столкнулись с судебными исками, потому что они были уличены в незаконном выращивании урожая, содержащего семена, запатентованные Калебом и его советом закадычных друзей. Семена либо рассеивались на их землю и росли там естественным путем, смешиваясь с уже существующими посевами пшеницы, либо Уивинг нанимал кого-то, кто пробирался ночью на их поля и сажал их там вручную. В любом случае, результат был один и тот же: фермеры должны были либо продаться Уивингу, заплатить ему смехотворно высокую ежегодную премию за его семена, либо столкнуться с разорением, банкротством и в конечном итоге лишением права выкупа в опытных руках юридической команды Калеба. Неудивительно, что человек, который опустился до такого уровня, также занимался контрабандой и бог знает чем еще.

— С тех пор Кью постоянно следит за этим ублюдком. Он составил досье на незаконную деятельность Уивинга и готов продать этого ублюдка. Разумеется, анонимно. Если кто-то из наших знакомых узнает, что Дредноуты были готовы передать подобную информацию, это будет иметь серьезные гребаные последствия. Никто больше не будет иметь с ними дела. Более вероятно, что одна из других банд застрелит любого, кто носит нашивку Дредноута на улице. Ты же знаешь, как это бывает. Стукачей имеют, даже если они были теми, кого поимели первыми.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я хрустнул костяшками большого пальца, на мгновение задумавшись обо всем, что он мне сказал.