Водонос умер - Юсеф эль-Сибаи

— Закройте рты! Надо же почтить его немного. Всю жизнь он почитал на похоронах других, теперь и его очередь настала. Пора идти.

Процессия двинулась по Кошачьему переулку. Не успели они его пройти, как повстречали Хусейна с обезьянкой и свистком. Увидев в столь ранний час Шушу и не одного, он застыл на месте и крикнул:

— Что я вижу? Кого несете?

— Покойника.

— Это кто же?

— Шеххата эфенди умер.

— Аллах велик! Все мы от аллаха и к нему вернемся!

Хусейн заспешил к гробу и сменил одного из носильщиков. Процессия с пополнением пошла дальше. Вышли на улицу Агур. Провожающих все прибавлялось. Когда подошли к воротам кладбища, за носилками шла уже толпа народу.

Еще с вечера Шуша распорядился о том, чтобы выкопали могилу и приготовили ее для приема нового обитателя. Люди постарались, и все оказалось готовым. Увидев мрачную яму, Шуша остановился. Его снова обуял страх перед могилами и покойниками. Он уже решил было уйти, но опять вспомнил лекцию, которую прочитал ему недавно Шеххата. В его ушах снова зазвучали слова: "Я начал привыкать спускаться даже внутрь могилы. Делал я это для того, чтобы побороть в себе всякий страх перед смертью, брезгливое к ней отношение… Так я и привык опускать покойников в могилы… И стал смелым человеком… Самым смелым в мире… Я начал презирать смерть…"

Стараясь унять дрожь в руках, Шуша подошел к носилкам, снял покрывало и решительно спросил:

— Все готово?

— Готово. Твое слово.

— Помоги вынуть покойника!

Шуша запустил обе руки внутрь носилок, взял покойника за плечи. Ощутив холодное тело, он аж задрожал с головы до пят, но, преодолев ужас, крепче взялся за плечи покойника и внес его в могилу.

Все заторопились покончить с процедурой погребения и вывести на свежий воздух Шушу, чуть было не потерявшего сознания. Могилу быстро замуровали, прочитали молитву из корана и разошлись каждый по своим делам. Шуша вернулся домой, переоделся и пошел выполнять свою ежедневную миссию.

В полдень водонос был снова дома. Поел совсем немного. Призрак смерти все еще витал над домом, погруженным в мертвую тишину. Спасаясь от тягостных дум и воспоминаний, Шуша, помолившись, пошел в кофейню.

Прошло два дня после смерти Шеххаты. Все в доме встало на прежние места. Сейид вернулся к ребятам, Шуша — к ночным бдениям, Умм Амина — к неподвижному сидению во дворе. Воспоминанием о Шеххате остался лишь разорванный сверток, лежащий на сундуке.

На третий день к Шуше явился старик в галлябее и феске. Шуше нетрудно было догадаться — это один из коллег Шеххаты, которых он видел в их кофейне. Вопрос пришельца подтвердил догадку хозяина дома:

— Не здесь ли живет Шеххата эфенди?

— Точно.

— Где же он пропал? Два дня его не видим кофейне… Работа стоит… Хозяин гневается… Нужен он ему…

— Шеххата эфенди приказал долго жить.

— Что ты говоришь?

— Приказал долго жить.

Пришелец был поражен. Явно опечаленный, он произнес:

— Нет, невозможно… Даже трудно представить… Последний раз, когда мы его видели, он был в лучшем виде… На последних похоронах шел словно австралийский конь!.. Единственный, кто не жаловался на длинный путь… Все время шутил и смеялся.

— Теперь уж не вернешь! Смерть — она никого не милует!

— Удивительное дело! Да упокоит его аллах! Хороший был человек! Все делал для того, чтобы только никого не обидеть, не расстроить… Целыми днями или смеялся, или пел!.. И огорчил же ты меня, хозяин!

Пришелец оставался стоять у ворот. Что было делать Шуше? Надо хоть из вежливости пригласить его в дом.

— Проходи, отдохнешь немножко! Выпьем по чашке кофе!

— Благодарствуем! А ты ему кем доводишься? Кажется, я тебя однажды видел вместе с ним в нашей кофейне.

— Очень был дорог мне наш общий знакомец! Как братья мы с ним были!

— Куда как лучше! Твой покорный слуга Хиляль Халяфалла Хиляль, приятель покойного по работе.

— Добро пожаловать!

Старик продолжал стоять у ворот, но не входил и не уходил. Шуше стало неловко. Пришелец между тем бормотал:

— Что же теперь делать?

— То есть?

— Кризис с кадрами… Не можем заработать ни на одних похоронах…

Шуша с сожалением пожал плечами. Что он мог сказать? Пришелец продолжал размышлять вслух:

— Мы так надеялись, что Шеххата придет! Что же теперь делать-то будем?

Шуша молчаливо выражал свое сожаление и бессилие чем-либо помочь. Но старец в феске не останавливался:

— Трудное положение… Если найдем человека, то где взять костюм? Задача…

Тут только Шуша почувствовал, что проблему можно разрешить, и он в этом поможет. Ведь рабочий костюм Шеххаты эфенди был на месте. Во всем их доме никто не мог им воспользоваться. Следовательно, он мог продать его этим трудягам за любую цену. Только такие, как они, могли носить подобные одеяния. Шуша заговорил:

— Если дело упирается в костюм, то он есть… Все на месте, и тряпка красная, и кадило. Ничего не тронуто.

— И то верно! — вскричал старик. — Дай тебе бог! Но кто наденет на себя все это?

— Сам же говорил — есть люди.

— Правильно, говорил, но сейчас где их найти?

На лице говорившего было написано полное разочарование. Но тут он собрался с мыслями:

— Послушай! Пойдем с нами!

Для Шуши это предложение было совершенно неожиданным.

— Я? Пойду с вами? А что я понимаю в вашем деле?

— А что понимать-то? Разве это работа?! Костюм тебе в самый раз?

И ведь правда — он же его надевал! Шуша не замедлил с ответом:

— Как на меня сшит.

— Вот и отлично! Чего толковать?! Наденешь костюм и пойдешь с нами впереди процессии! Похороним, и ты получишь свое! Может быть, пятачок, а может, и гривенник! Если покойник был богатым, а похороны будут пышными, то и все двадцать пиастров заплатить могут. Пойдем, старина, не сомневайся!.. Бог посылает тебе хороший кусок хлеба. Неужто откажешься?

Шуша заколебался. Ему случается еще одна возможность повоевать со страхом перед смертью. Первый раунд он проиграл. Но впереди второй, третий, четвертый! Впереди есть время, и он еще может победить. Как бы сказал Шеххата — дело привычки, не больше и не меньше!

Во мгновение ока в руках Шуши оказался сверток. Он заторопился вместе со стариком в кофейню "Для благородных". Когда они пришли туда, подготовка к похоронам была в самом разгаре. И кофейня, и лавка похоронных принадлежностей гудели, как растревоженный улей. Увидев Халяфалла Хиляля, паломник Сурур заорал:

— Где этот бездельник Шеххата?

— Опередил нас.

— Куда делся?

— Туда, откуда никогда не возвращаются.

— Это что значит?

— На кладбище отбыл.

— Сам по себе?

— Не с процессией же!

— Говори серьезно, приятель! Когда вернется?

— Никогда!

— Как так?

— А так, как все грешные. Ушел безвозвратно.

— Ты хочешь сказать — уехал?

— Вроде этого.

— Что значит — вроде этого?

— Значит, умер.

— Умер?! Ты правду говоришь?

— Такими вещами не шутят. Шеххата эфенди умер. Так-то вот.

Услышав эту печальную новость, окружающие зашумели: "Умер? Как умер?.. Дай ему бог место светлое!.. О боже! Что делается! Все от аллаха! Ну и дела…"

Когда гомон затих, Сурур в страхе запричитал:

— Что делать-то будем теперь?

— Проживем!.. Привел человека вместо Шеххаты. Наденет его костюм и займет его место.

— Не об этом я.

— А о чем?

— О пятнадцати пиастрах, которые я ему одолжил. Вот потеря!.. Чувствовало мое сердце — не видать мне больше этих денег.

Стоя среди этого гама, Шуша внимательно слушал разговоры. Как только он услышал слова Сурура о том, что его деньги пропали, ему пришлось заговорить:

— Не бойся за свои деньги! За покойником еще ничьих денег не пропадало!

— Что-что? Видно, ты его еще хорошо не знаешь! Да он был готов зажулить чьи угодно деньги, даже пророка!

— Зачем так говоришь? Нехорошо. Вот они, твои деньги.

Шуша вытащил кошелек, извлек оттуда две монеты и протянул их Суруру. Тот удивился:

— Чудо! Те самые! Дай ему бог! Наверное, не успел истратить. Небывалое дело!

Ходячий склад наркотиков сидел, забившись в угол. Даже среди этого гама он оставался в полусонном состоянии. Но вроде словесная трескотня достигла и его ушей. Кажется, и он понял, что случилось. Его веки приоткрылись. Ни к кому не обращаясь, он произнес своим скрипучим голосом:

— Не хочу я своего пятачка. И табаку, и гашишу. Пусть их… Да святится душа покойного!

Воздев руки к небу, он продолжал:

— Простит его господь!.. Правда, был он бабник, шутник и балагур… Но все же он дороже всего того, что у меня занял. Хороший был, незлобивый, не обидчивый… Никому вреда не делал… Бог с ним!..

Шуша присоединился к словам шейха Сейида: