Таинственное происшествие в Стайлз - Агата Кристи

— Нет, завещание мог сжечь только один человек — моя свекровь!

Я даже привстал от удивления.

— Но постойте! Она сама только накануне составила это завещание!

Пуаро улыбнулся.

— Тем не менее, друг мой, миссис Кавендиш права. Иначе вы не сможете объяснить, почему в жаркий день миссис Инглторп попросила разжечь камин у себя в комнате.

Действительно, подумал я, как же мне это раньше не пришло в голову.

— Температура в тот день была 27 градусов в тени. Камин в такую жару ни к чему. Значит, его разожгли, чтобы сжечь то, что нельзя уничтожить иначе. Поскольку в усадьбе строго соблюдался режим экономии и прислуга не давала пропасть ни одному клочку исписанной бумаги, то оставалось только сжечь завещание. Я понял это сразу, как только узнал, что миссис Инглторп приказала в тот день разжечь камин. Поэтому обугленный обрывок завещания не был для меня неожиданностью Конечно, тогда я еще не знал, что завещание было составлено лишь несколькими часами ранее. Более того, когда все это выяснилось, я ошибочно связал уничтожение завещания со ссорой, которую слышала Доркас, и посчитал, что завещание составлено еще до скандала. Однако выяснились дополнительные подробности, и я понял, что ошибался. Пришлось заново сопоставлять все факты. Итак, в 4 часа Доркас слышит, как разгневанная миссис Инглторп кричит, что не побоится скандала между мужем и женой, даже если он станет достоянием гласности. А вдруг эти слова были адресованы не ее мужу, а мистеру Джону Кавендишу? Через час, то есть около пяти, она говорит почти то же самое, но уже в иной ситуации. Она признается Доркас, что не знает, как поступить, поскольку боится скандала между мужем и женой. В 4 часа миссис Инглторп, хотя и была разгневана, но вполне владела собой. В пять часов она выглядела совершенно подавленной и опустошенной.

Я предположил, что речь шла о двух разных скандалах. «Мужья и жены», естественно, тоже были разные, причем скандал, о котором говорилось в пять часов, касался лично миссис Инглторп.

Давайте теперь проследим, как развивались события. В 4 часа миссис Инглторп ссорится со своим сыном и угрожает рассказать обо всем миссис Кавендиш, которая, кстати, слышала большую часть их разговора.

В четыре тридцать, после обсуждения, в каких случаях завещания теряют силу, миссис Инглторп составляет новое завещание — в пользу своего мужа. Оба садовника ставят под ним свои подписи. В пять часов Доркас застает хозяйку совершенно убитой. В руках у нее листок бумаги — «письмо» — и она приказывает разжечь камин. Таким образом, примерно между половиной пятого и пятью произошло что-то из ряда вон выходящее. Миссис Инглторп потрясена и решает сжечь только что написанное завещание.

Что же случилось? Как известно, в эти полчаса в будуар никто не входил, и нам остается только строить догадки. Но, кажется, я знаю, что произошло.

Установлено, что в письменном столе миссис Инглторп не было почтовых марок, ведь чуть позже она просила Доркас принести ей несколько штук. Миссис Инглторп решает поискать марки в бюро своего мужа. Бюро закрыто, но один из ее ключей подходит (я проверял это), и миссис Инглторп открывает крышку. В поисках марок она находит то, что совершенно не предназначалось для ее глаз. Я говорю о листке, который она держала в руке, разговаривая с Доркас. Однако миссис Кавендиш считала, что «письмо», которое свекровь столь упорно отказывалась ей показать, являлось письменным доказательством неверности Джона. Миссис Инглторп уверяла Мэри — нисколько при этом не покривив душой, — что «письмо» не имеет никакого отношения к ее мужу. Однако миссис Кавендиш была уверена, что миссис Инглторп просто защищает своего сына. Она решает во что бы то ни стало завладеть письмом. Мэри — женщина очень решительная, к тому же ей помог случай: она находит потерянный утром ключ от розовой папки, в которой миссис Инглторп хранит важные документы.

Лишь ослепленная ревностью женщина способна на шаг, который предприняла миссис Кавендиш. Вечером она незаметно открыла засов, ведущий из комнаты мисс Мердок в комнату миссис Инглторп. Видимо, она смазывает петли, поскольку дверь на следующий день открывалась совершенно бесшумно. Миссис Кавендиш считает, что безопаснее всего проникнуть в комнату свекрови под утро, так как прислуга не обратит внимания на шаги — миссис Инглторп всегда вставала в это время, чтобы разогреть какао.

Итак, она одевается так, словно идет на ферму, и тихо проходит через комнату мисс Мердок.

— Но я бы наверняка проснулась от этого, — перебила моего друга Цинция.

— Верно, если бы вы не находились в состоянии сильного опьянения.

— Опьянения?!

— Да, мадемуазель!

Пуаро выдержал эффектную паузу и вновь обратился к присутствующим:

— Мисс Мердок утверждала, что ее не разбудил страшный шум, доносившийся из соседней комнаты. Этому было два объяснения: либо она притворялась спящей (во что я не верил), либо сон был вызван каким-то сильнодействующим средством.

Я тщательно осмотрел кофейные чашки, поскольку именно миссис Кавендиш наливала кофе для мисс Мердок. Однако химический анализ содержимого всех пяти чашек ничего не дал. Я уже собирался признать ошибочность своей гипотезы, как вдруг выяснилось, что кофе пили не шесть, а семь человек, ведь вечером приходил доктор Бауэрстайн!

Итак, пять чашек стояли на подносе, одна — вдребезги разбитая — валялась в комнате миссис Инглторп и одна чашка куда-то исчезла. Я не сомневался, что пропала чашка именно мисс Мердок, поскольку во всех чашках был обнаружен сахар, а мадемуазель Цинция никогда не пьет сладкий кофе. В это время Анни вспоминает, что когда она несла какао наверх, на подносе была рассыпана соль. Я решил сделать химический анализ какао.

— Но зачем, — удивленно спросил Лоуренс, — ведь анализ какао уже сделал Бауэрстайн?

— В первый раз в какао искали стрихнин. Я же проверил какао на содержание наркотика.

— Наркотика?

— Да, и моя догадка подтвердилась — миссис Кавендиш, действительно, добавила сильнодействующее, но безвредное снотворное в чашки мисс Мердок и миссис Инглторп. Можно представить, что испытала Мэри, когда у нее на глазах в страшных мучениях скончалась свекровь, и все начали говорить об отравлении. Видимо, она решила, что подсыпала слишком большую дозу снотворного и, таким образом, ответственна за эту смерть.

В панике она бежит вниз и бросает чашку и блюдце мисс Мердок в большую вазу, где их впоследствии обнаружил мсье Лоуренс.

Остатки какао она тронуть не решилась, поскольку в комнате покойной находилось слишком много народу. Вскоре выяснилось, что смерть наступила в результате отравления стрихнином, и миссис Кавендиш немного успокоилась.

Теперь ясно, почему смерть наступила только утром — сильная доза снотворного отсрочила действие яда. Мэри взглянула на Пуаро.

— Мсье, вы совершенно правы, те мгновения, когда у меня на глазах билась в конвульсиях миссис Инглторп, были на самом деле ужасны. Поражаюсь, как вы сумели обо всем догадаться. Теперь я понимаю смысл…

— …моего предложения исповедаться? Но вы не хотели довериться «отцу Пуаро»!

— Так значит, — сказал Лоуренс, — какао со снотворным, выпитое после отравленного кофе, отсрочило действие яда?

— Верно, но с одной лишь поправкой: миссис Инглторп не прикасалась к кофе.

— Что?!

Все были потрясены, и Пуаро наслаждался произведенным эффектом.

— Помните, — продолжал он, — пятно на ковре в комнате покойной? Оно выглядело совсем свежим, еще чувствовался запах кофе. Рядом валялись мелкие фарфоровые осколки. За несколько минут до того, как я обнаружил пятно, произошел любопытный эпизод. Я положил свой чемоданчик на стол у окна. Он оказался сломанным, и, не успел я опомниться, как столик накренился, и мои инструменты упали на пол, причем именно в то место, где находилось пятно. Уверен, что то же самое произошло и у миссис Инглторп.

О дальнейшем можно только догадываться. Скорее всего, она подняла разбитую чашку и поставила ее возле кровати. Но мисс Инглторп хотела пить, поэтому она разогрела какао, хотя обычно делала это гораздо позже. И вот теперь мы подошли к самому главному. Мы выяснили, что кофе миссис Инглторп не пила, а в какао стрихнина не было, однако следствием установлено, что стрихнин попал в ее организм как раз в это время — от 7 до 9 часов вечера.

Значит, миссис Инглторп выпила еще «что-то», что, с одной стороны, обладало достаточно резким вкусом, способным замаскировать горечь яда, а с другой — выглядело настолько безобидным, что никому и в голову не пришло искать там яд.

Надеюсь, все уже догадались — я говорю о микстуре, которую миссис Инглторп принимала каждый вечер.

— Иными словами, — переспросил я удивленно, — вы утверждаете, что убийца подсыпал стрихнин в лекарство?