Заставь меня остановиться 2 (СИ) - Юнина Наталья

— В рот, — как ни в чем не бывало бросает она.

— Я забыл, тебе нельзя.

— Можно. Я же с тобой, ну подумаешь, засну. Будет лишний повод меня пронести на руках. Уже точно с днем рождения, — тянется ко мне на носочках и мимолетно целует в губы. — Оставайся таким же грубым занудой. Меня это, по-видимому, и привлекает, — отпивает глоток шампанского. — Чтобы прожил минимум до девяноста, — допивает залпом шампанское и ставит бокал на стол.

Только отпиваю сладкое пойло, как Аня начинает медленно стягивать с себя мои боксеры. А потом резко, совершенно неожиданно для меня, кидает их мне в лицо.

— Черт, еще никогда я не жевал собственные трусы.

— Ну, все когда-нибудь бывает впервые. Вот теперь я сексуальная. Почти как в кино.

Отворачивается и специально тянется к верхнему ящику, демонстрируя мне кусок оголенной задницы. Да, что-то в этом определенно есть. И дело далеко не в ягодицах. Аня говорит не переставая. И меня это совершенно не бесит. Хоть и слушаю я максимум половину. Вообще все, что происходит сейчас, мне нравится. Впервые за последние дни мне хорошо. И это не эффект от одного бокала шампанского. Может эгоистично и неправильно, но сейчас я впервые не думаю о Нике. Маленькая, но столь приятная передышка. Эгоистом буду и завтра. Хотя бы еще денек.

Хочется задрать и без того мало что прикрывающую на Ане футболку, и усадить эту наглую девчонку на кухонную стойку. А дальше безграничный полет фантазии. Жаль, что нельзя делать все, что хочется. Пока нельзя. Но потрогать все же можно. Что я и делаю, сам того не осознавая. Я даже не понял, как оказался возле Ани. Руки сами потянулись к ее обнаженным ягодицам. Сжал их и как изголодавшийся мальчишка притянул ее к себе. Какая тут еда, когда хочется совершенно другого. Что хочется самой Ане — сложно сказать. Но то, как она отвечает на поцелуй, обхватывая мои щеки обеими руками, явно говорит о том, что мы на одной волне.

— Кухня — святое место. Трахайтесь в спальне и будет вам счастье, — резко отрываюсь от Ани, в ответ на хорошо знакомый голос. Машинально прикрываю ее собой и поворачиваюсь к Егору.

— Смею тебе напомнить, что это мой дом и я решаю, где мне осквернять святые места.

— Совсем кукушкой поехал. Держи свою сумку, — кидает ее на стол. Уж чего не ожидал, так этого того, что Аня милейшим голосом произнесет:

— Спасибо, Егор.

— Теперь ты понимаешь зачем я надевал на тебя трусы?! — совсем не дружелюбно бросаю я, как только мы остаемся наедине. Закрываю дверь и возвращаюсь на место. — Я живу не один, Аня. Запомни это, пожалуйста.

— Понимаю. Но меня же никто не увидел без них, кроме тебя. Не злись, — вновь обхватывает мое лицо. Так нежно, твою мать. Кайфанул. Вот реально. — Ну все, я продолжаю делать курочку.

Наблюдать за старательно готовящей Аней — приятно. Она совершенно точно волнуется за успех своего блюда, хоть и пытается это скрыть. Есть в этом что-то цепляющее. Боится, что мне не понравится. Хочет сделать приятно. Да тут уж к гадалке не ходи, приготовит дерьмо — скажу вкусно. Как давно мне вот так готовила женщина, волнуясь и стараясь угодить? Усмехаюсь в голос — никогда. И дело не в еде, ее можно с успехом заказать, не парясь на кухне.

— Ну все, можно кушать. Только у меня один вопрос.

— Жги.

— Не, это не про жечь. Как ты узнал, что я в клубе? Егор позвонил? Он что-то плохое обо мне сказал, да?

— Нет. В своем духе, но не плохое. Я думаю, он примирился с тем, что я у него отбил девушку. Но в силу не самого сахарного характера, он не покажет этого в ближайшее время.

— Ясно. Ну ладно, давай есть.

— Давай, — киваю как болванчик, наблюдая за тем, как Аня отправляет в рот нанизанный на вилку кусочек картофеля. Хомячит, совершенно не боясь выглядеть некрасивой. Я же и вовсе забыл про то, что был реально голоден. И, кажется, окончательно поплыл. Словно в наказание за мой не так давно озвученный ей вопрос «поплыла уже?». Поплыли вместе. Хотя, чего я парюсь? Вместе — это же не наказание.

— Вкусно?

— Охрененно вкусно, — не задумываясь, отвечаю я, отправляя в рот еще не опробованное блюдо.

Глава 19

Смотрю на крепко спящего, расслабленного Лукьянова и в очередной раз не могу поверить, что все это правда. Да, не все так, как хочется, но если размышлять объективно и без розовых очков, то все даже лучше, чем можно себе представить. Я — не одноразовая девка, которую водят на квартиру и даже не просто одна из женщин, с которыми Богдан, как оказалось встречался на съемной квартире. Да, мне-таки удалось выудить из него эту информацию. То, что я сплю в его кровати, готовлю на его кухне, да и в принципе обитаю в его доме — это совершено точно что-то особое. Может это и есть мои розовые очки, но верить я в это не перестану.

Точно знаю, что я первая, кому это позволено. Главное остаться единственной. Вот это задача посложнее. Хотя почему-то в моей голове вполне себе осуществимая. Правда, с существенными трудностями. Одна из которых вот-вот вернется в этот дом. У меня нет ненависти к дочери Лукьянова, но понимаю, что ужиться нам вдвоем — будет крайне сложно. В этом доме хозяйка все же она. Это удручает. Как и то, что здесь обитает Егор. Подурачиться от души и походить хоть разочек голой или хотя бы в белье за все шестнадцать дней наших тесно-сексуальных отношений — не получилось. Мои попытки жестко пресекались Богданом, что в принципе логично, но все равно расстраивает.

Правда, есть один приятный факт — уже свершившееся восемнадцатилетие Ники и грядущий развод Лукьянова. Спрашивать Богдана о разводе, после очередной попытки, закончившейся словами: «это мое дело, я с этим разберусь» — больше не решаюсь. На кой черт его злить и портить себе настроение, если есть куда более доступный способ узнать, что происходит, а именно — подслушать. Грешна, взяла эту привычку от мамы, но я пошла дальше — еще и рылась в Лукьяновском телефоне, чем в принципе сравняла его копание в моем. Вот так я и стала осведомлена о том, что пару дней назад Богдан встречался со своей еще пока действующей супругой и, если я все правильно поняла, документы на развод все-таки поданы. Для полного счастья не хватает главного — своего жилья, где мы будем только вдвоем. Хотя вру, не только этого. Есть еще много важных мелочей, с которыми нужно разобраться. Например, с наседающими на меня родителями, точнее папой. Его не устраивает, что я иногда ночую у «мальчика» и не хочу их знакомить. Знал бы он, что ночую я у «мальчика» чаще, прикрываясь лишней сменой в больнице. Понимаю, что рано или поздно надо будет их познакомить, да и самой неприятно врать, но хочу, чтобы Лукьянов был разведен.

Перевожу взгляд на часы — начало восьмого. Это по всем меркам поздно. К великому сожалению, надо вставать и ехать в университет, и пока еще могу сделать это одна — хочется похозяйничать на кухне.

Провожу пальцами по волосам Богдана и медленно опускаю руку вниз, к груди. Однако, на мои поглаживания он не реагирует. Реально крепко спит. В голову моментально приходит давно мучащий меня вопрос, проверить который идеально именно при полном отрубоне Лукьянова, ибо при бодрствующем — стремно. Аккуратно убираю простыню, оставляя полностью обнаженного Богдана. Медленно подношу пальцы к его хозяйству и начинаю примерять. Хм… далеко не анаконда, более того он… маленький. Странно, учитывая, что на глаз кажется большим, да и по ощущениям подавно.

— Что ты делаешь? — резко убираю руку, переводя взгляд на проснувшегося Богдана.

— Время на подумать есть?

— Нет, — безапелляционно заявляет он, закидывая руки под голову.

— Измеряю длину твоего хозяйства.

— Женское любопытство? — снисходительно бросает Лукьянов, не скрывая улыбки.

— Типа того, плюс надо доложить подружке о твоем размере. Ей очень интересно, да и мне только с ней можно обсудить твой член. С мамой как-то неприлично, хоть она и знает, что я уже не девочка.

— Доложить о моем члене подружке?! — кажется, у Лукьянова брови приподнялись до уровня линии волос.