Таинственная четверка - Татьяна Викторовна Полякова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ага. И я никого не застукал, потому что вы не любовники?
– Не, не любовники. Такое я запомнил бы. У нас тут произошли кое-какие события, – сказал Воин.
– Разбитое окно?
– Да. Кто-то швырнул камень.
Дослушивать я не стала, отправилась в ванную и выходить оттуда не спешила, маета в душе такая, что впору реветь. Какого хрена я поперлась к Вадиму? Залезла бы в шкаф, уж если так приспичило. Как обычно, ночные страхи при свете дня казались глупостью и даже удивляли, точнее, удивляла столь бурная реакция на них. Объясняй теперь Максимильяну, почему я вела себя так по-дурацки.
Когда ванную я все-таки покинула, Бергман сидел на веранде и не спеша пил кофе. Лицо абсолютно непроницаемо, кто знает, о чем он думает. В который раз я пожалела, что его эмоции считывать не в состоянии. Впрочем, догадаться о них в настоящий момент несложно.
– Где Вадим? – спросила я, наливая себе кофе.
– В душе.
– Он тебе сказал?
– Он говорил довольно много. – Помогать мне Бергман явно не спешил.
– Я пришла к нему под утро, изрядно напуганная, и спали мы под разными одеялами. Это на тот случай, если ты заведешь старую песню о моем выборе. Я никого не выбирала. И не собираюсь.
– Чего ты злишься? – склонив голову набок, спросил он.
Я хотела ответить в том духе, что истории, которыми он нас потчует, вконец достали, но вдруг поняла: мой ответ должен быть максимально правдивым. А вот с этим было сложно, нелегко разобраться в самой себе. Но я попробовала.
– По неизвестной причине я чувствую себя шлюхой, и мне это не нравится. Оттого я злюсь в основном на себя. И на тебя тоже, раз уж тебя черт принес с утра пораньше и без предупреждения.
Он кивнул все с тем же серьезным видом.
– Прости мое любопытство, милая. Но я не могу не спросить о твоих чувствах к Вадиму. Они есть?
– Конечно. Дружеские. Я ему доверяю, вот и потрусила в его комнату.
– А если бы в соседней комнате спал я, ты бы и ко мне потрусила?
– Нет, – весьма неохотно ответила я.
– То есть мне ты не доверяешь?
– Дело совсем не в этом, – покачала я головой.
– Поясни.
– Тебе обязательно надо это услышать? – разозлилась я. – Пожалуйста. Я бы вряд ли доверяла себе. Так что предпочту держаться подальше от твоей постели.
Я надеялась, он как-то отреагирует на это, скажет, что такое признание довольно неожиданно, но он молчал. Сделал последний глоток кофе и отодвинул чашку. А я почувствовала обиду, хуже того – боль. А еще хуже то, что он мои эмоции прекрасно считывал, в этом я не сомневалась. Знал, какие чувства я испытываю сейчас, и молчал. «Не спешит утешить, – мысленно скривилась я. – И правильно. Учимся рассчитывать только на себя. Вот как-то так».
Тут на веранде появился Вадим с полотенцем в руках, которым вытирал мокрые после душа волосы. Его появление окончательно лишило меня надежды и иллюзий.
– Ну что? – смеясь, спросил Волошин. – Девчонка призналась, что без ума от меня?
Я закатила глаза, давая понять: шуточка не очень-то к месту, Бергман ее и вовсе проигнорировал. Взглянул исподлобья и спросил, обращаясь ко мне:
– Тебя так напугал брошенный в окно камень или было еще что-то?
– Может, мы закончим с этим? – Я старалась говорить язвительно, но не уверена, что хорошо получалось. Скорее уж в голосе присутствовали злость и обида.
– Я просто пытаюсь понять. Так было или нет?
– Дурной сон, – кивнула я.
– Так это ночной кошмар заставил тебя кинуться в постель Воина?
– Детка, – хмыкнул Вадим, – скажи ему, что мы давно любим друг друга, и пусть он заткнется. Джокер, что за хрень? Какого черта ты пристал к девчонке? Не вижу повода устраивать этот дурацкий допрос.
– И все же? – не обращая внимания на Вадима, сказал Джокер.
Я сглотнула, отводя взгляд, и сказала тихо, точно каждое слово давалось с большим трудом:
– Я видела его…
– Кого? – не понял Вадим, а вот Джокер отлично понял.
– Первый раз днем, – продолжила я. – В зеркале. Стоял за спиной. Второй раз под утро. Во сне я открыла глаза… он был в трех шагах от меня… Я даже не уверена, что это сон. То есть теперь, конечно, уверена, но тогда… слишком все реалистично…
– Ты его узнала? – сказал Джокер.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты его узнала? Разве вопрос не понятен?
– Как я могу узнать человека, которого никогда раньше не встречала? Которого в реальности, возможно, и не существует вовсе? Я видела его во сне. И я понятия не имею, кто он. Но этот тип по неведомой причине пугает меня до тошноты. Так пугает, что я полезла к Вадиму в постель, а сейчас чувствую себя идиоткой. Еще вопросы есть?
– Лично у меня есть замечание, – вмешался Вадим. – Ты можешь поселиться в моей постели. Я не вижу в этом ничего предосудительного. А если другие видят, им же хуже. Ты можешь делать все, что сочтешь нужным, и никому из нас троих ты ничем не обязана.
– Согласен, – кивнул Джокер без намека на насмешку. – Можешь и ко мне заглянуть.
– Вот сейчас очень хочется дать тебе в морду, – сказал Вадим.
– Побереги себя для другого случая. Оставаться здесь вам ни к чему.
– Что значит «ни к чему»? А расследование?
– До города полчаса на машине, а жить пока лучше у меня.
– Это еще с какой стати? – возмутилась я.
– Так удобнее, – пожал плечами Бергман, чем окончательно вывел меня из терпения. Он поднялся, вроде бы собираясь уходить, но заговорил опять: – Есть информация по поводу дома, который вас заинтересовал. Хозяин – Виктор Алексеевич Ситников, отбывал наказание за двойное убийство, отсидел почти десять лет, через год после освобождения женился, родил ребенка, потом развелся и опять женился. Во втором браке тоже ребенок. Вторично развелся, продал квартиру в городе и на радостях запил так, что скончался от отравления. По другой версии, стал жертвой «черных риелторов».
– Странно, что риелторы на дом не позарились, – заметил Вадим. – Продавать, так все…
– Две бывшие судятся из-за наследства, то есть из-за этого дома. Адвокат одной из них сказал: дамы друг друга терпеть не могут. Главное для них – кто кому больше напакостит. В общем, в ближайшее время вряд ли у дома появится хозяин. Чем, кстати, он тебя заинтересовал? – вопрос адресовался мне.
– Может, сам
