Горячая поклонница - Эмили Маккей

— Написать эту песню, — говорил он в такт музыке, — мне помог Рики. Помните Рики?

Мальчик сидел на краю сцены, свесив ноги.

— Рики спросил: «Эта песня будет такая же сопливая, как все остальные?»

Толпа застонала, улыбающийся Рики помахал рукой. Уорд изобразил ужас.

— «Что?» — спросил я, а он сказал: «Чувак, твои песни просто…» — Уорд окинул взглядом зрителей. — Не буду повторять, что конкретно он сказал, но потом он добавил: «Ты мужчина. Неудивительно, что она не верит, что ты любишь ее, когда ты поешь ей такие песни».

Зрители снова рассмеялись, и Уорд пожал плечами.

— Так что я вспомнил, что я мужчина, который просто пытается убедить девушку, что он любит ее, и написал новую песню о любви. Вот она — «Не хватает слов».

Сложное кружево мелодии резко контрастировало с простыми словами. В песне был юмор, которого недоставало его прежним работам, а лицо Уорда выражало огромное счастье — он снова играл. Песня говорила о том, как трудно описать любовь словами. Текст был незамысловатый, как будто автор сам не был уверен, что сможет выразить свое отношение к любви. Его старые тексты были куда изящнее, но Ане казалось, что он специально написал такой простой текст. Снова и снова он повторял припев: «Если бы я сказал тебе, как сильно люблю тебя, ты все равно не поверила бы мне».

Музыка стихла. Несколько секунд казалось, что все в импровизированном зале затаили, дыхание, а потом толпа взорвалась восторженными криками. Ана поймала себя на том, что тоже хлопает, несмотря на хаос внутри. Разве она могла не хлопать? Песня была великолепна, она определенно станет хитом и принесет кучу денег «Надежде Ханны» — может быть, им даже не придется больше зависеть от Рейфа. Им даже не надо будет устраивать благотворительный вечер, хотя его уже начали готовить. Впрочем, когда речь идет о благотворительности, деньги никогда не бывают лишними.

Однако эти деньги будут постоянно напоминать ей о любви, от которой она отказалась. Напоминать ей об этом было совсем не нужно.

* * *

Уорду потребовалось полчаса, чтобы сойти со сцены, и еще минут двадцать, чтобы выбраться на улицу. Репортеры щелкали камерами, люди хотели его автограф или просто пожать ему руку. Уже человек пятьсот сказали ему: «Отличная песня!» — пока он жал им руки. Он не отказывался от общения и с благодарностью принимал восторженные отзывы. Однако на деле только с одним человеком он хотел сейчас поговорить, только ее мнение было важно для него.

Уорд знал, что она слышала песню. Он ловил ее взгляд в толпе, и только это удерживало его от того, чтобы спрыгнуть со сцены и пойти к ней, забыв о том, что он выступает для всех. Она должна была услышать песню, понять, что он чувствовал, она должна была пережить это. Он хотел, чтобы она знала, каково это — когда твои отношения выносятся на люди, если, конечно, она согласится вернуться к нему.

Поэтому он сдерживал желание немедленно узнать, что она думает, и не срывался на бег, не торопясь пробираясь сквозь толпу. Он не спускал с нее глаз и видел, как она что-то сказала Эмме и Чейзу и начала проталкиваться к «Бистро», где Омар устроил командный пункт. Когда Ана скрылась за дверью, Уорд прибавил шагу: он не хотел, чтобы она ускользнула через черный ход.

К его облегчению, ресторан был почти пуст. Было слышно, как на кухне готовят и моют посуду, но в зале сидела только Ана. Уорд подождал, пока она посмотрит на него, и спросил:

— Что думаешь?

Ана опустила глаза и заправила волосы за уши:

— Я думаю, что ты… — Она тихонько засмеялась. — Я думаю, ты пишешь хорошие песни, но ты и сам это прекрасно знаешь.

— Ана…

Он шагнул к ней, но она продолжала говорить, отгораживаясь от него словами:

— Очень щедро с твоей стороны отдать нам все доходы с песни. Мы сможем столько сделать с их помощью, я позабочусь об этом… — Она наконец подняла на него глаза. — Но это ничего не меняет. Хочу, чтобы ты это знал.

Он едва не выругался.

— Но я рада… — Ее голос сорвался, и она сглотнула, прежде чем продолжить. — Я рада, что ты снова играешь. Давно пора.

Уорд вдруг разъярился:

— Ана, ты ведь знаешь, что все твои теории про гитару и дом — полная чушь, верно? — Она удивленно моргнула, но он не замолчал. — И честно говоря, я уже устал от твоих идиотских выводов про мою жизнь, душевное состояние и наши отношения, которые ты делаешь, даже не поговорив со мной.

Она подняла бровь:

— О чем ты?

— О том, что ты, может, не всегда права, может, то, что я не играл на гитаре и не продал дом, не имеет никакого отношения к смерти Кары и моим чувствам по этому поводу.

Она вздернула подбородок:

— Ладно, как тебе такое предложение: почему бы тебе самому для начала не рассказать мне все? В противном случае я не смогу правильно судить о тебе.

Он усмехнулся:

— Ты разве не слышала песню? Я — мужчина, а мужчины не говорят о своих чувствах.

Она уперла руки в бока:

— И это твое оправдание?

— Нет, — неожиданно серьезно ответил Уорд. — Просто сказать это песней было легче.

Ана закатила глаза:

— Представляешь, миллионы мужчин по всему миру как-то справляются, притом что они далеко не оглушительно популярные певцы. Давай, попробуй еще раз.

Проклятье! Он провел рукой по волосам. Он знал, что должен сказать это, но легче не становилось.

— Никто никогда не спрашивал меня, почему я не продал дом.

Она выпрямилась, удивленно глядя на него:

— Почему ты не продал дом?

— Честно? Я не знаю, как это сделать.

— Что?

— Ты хотела правду? Вот она. Я не знаю, как мне избавиться от него. Ты говоришь, что я не смирился с ее смертью. Может, ты и права. Я не знаю, как можно смириться со смертью в принципе, не понимаю, как люди могут просто двигаться дальше. — Он поднял ее голову за подбородок и посмотрел ей в глаза, потому что он скажет это только один раз, если уж так надо. — Я любил Кару, очень, но она не любила меня. То есть сначала она, конечно, любила, но не меня, а рок-звезду. А когда она вышла замуж, оказалось, что я простой человек со своими недостатками. Мы справились с этим, у нас все было хорошо, пока она не заболела. Она отдалилась от меня, и ничего так и не восстановилось. Почему, по-твоему, она так много внимания под конец жизни уделяла благотворительности? Брака со мной ей было недостаточно.

Ана встала:

— Уорд, я…

— Я просто не хочу повторять эту ошибку, не хочу, чтобы еще одной женщине пришлось пытаться ужиться со мной и не знать, как оборвать отношения.

— Это не…

— Меня трудно любить, Ана. Я не хочу связывать тебя, пока ты не будешь знать точно, во что впрягаешься. Ты влюбилась в рок-звезду…