Изгнанник. Пьесы и рассказы - Сэмюэль Беккет
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пауза. Сбиваясь, заводит, потом тихонько напевает песенку, которую наигрывала музыкальная шкатулка.
Не скажу тебе, нет,
Вслух того, что не след,
Но все тайные речи
В звуках вальса лови.
И люби, и люби
Меня крепче и крепче,
Даже руки твои
Говорят о любви
В каждом прикосновенье.
Знаю, не говори:
Любишь ты без сомненья.
Пауза. Счастливого выражения как не бывало. Закрывает глаза. Громко звонит звонок. Открывает глаза, улыбается, смотрит в зал. Улыбается, переводит глаза на Вилли — он все еще стоит на четвереньках, смотрит на нее. Улыбки как не бывало. Они смотрят друг на друга. Долгая пауза.
Театр I
Угол улицы. Развалины. А, слепец, сидит на складном стуле и пиликает на скрипочке. Рядом с ним стоит дырявый ящик, увенчанный миской для милостыни. Он прекращает игру, поворачивает голову вправо, к публике, прислушивается. Пауза.
А. Подайте пенни несчастному старику, подайте пенни несчастному старику. (Тишина. Возобновляет игру, опять прекращает, поворачивает голову вправо, прислушивается.)
Справа появляется В, в кресле-каталке, которое он приводит в движение, отталкиваясь палкой. В останавливается.
(Рассерженно.) Подайте пенни несчастному старику! (Пауза.)
В. Музыка! (Пауза.) Так, значит, это не сон. Теперь я убедился, что это не видение; они молчат, и я молчу перед ними. (Продвигается вперед, останавливается, заглядывает в миску. Равнодушно.) Горемыка. (Пауза.) Теперь можно уезжать, тайне конец. (Отталкивается назад, останавливается.) Вот разве только мы соединимся, заживем совместно, и так до самой смерти. (Пауза.) Что ты на это скажешь, Билли? Можно я буду называть тебя Билли, по-свойски? (Пауза.) Билли, ты любишь общество? (Пауза.) Билли, ты консервы любишь?
А. Какие консервы?
В. Солонину, Билли, обыкновенную солонину. Если подойти с умом — хватит, чтобы душа не рассталась с телом до лета. (Пауза.) Разве не так? (Пауза.) К тому же несколько картофелин, несколько фунтов картофеля к тому же. (Пауза.) Ты любишь картошку, Билли? (Пауза.) Мы можем даже прорастить их, а затем, когда придет время, закопаем в землю. А что, попробуем! (Пауза.) Я бы наметил место, а ты закопал бы. (Пауза.) Ну как? (Пауза.)
А. Как поживают деревья?
В. Трудно сказать. Теперь зима, ты ведь знаешь. (Пауза.)
А. Сейчас день или ночь?
В. О-хо-хо... (Смотрит на небо.) ... День, если угодно. Конечно, без какого ни на есть солнца, иначе бы ты не спрашивал. (Пауза.) Уследил за движением моей мысли? (Пауза.) Ты ведь еще не свихнулся, так ведь, Билли?
А. Но хоть светло?
В. Да. (Смотрит на небо.) Да, светло. Другого слова не подберешь. (Пауза.) Позволь, я опишу тебе все это? (Пауза.) Позволь, я попытаюсь дать тебе некоторое представление об этом свете?
А. Временами мне кажется, что я и ночи провожу здесь, играя и прислушиваясь. Обычно я чувствовал, как опускаются сумерки, и готовился. Я прятал миску и скрипку, и мне оставалось лишь стать на ноги, когда она брала меня за руку. (Пауза.)
В. Что за она?
А. Моя женщина. (Пауза.) Женщина одна. (Пауза.) Но теперь... (Пауза.)
В. Что теперь?
А. Когда я вышел — не знаю, когда пришел сюда — не знаю, и пока я здесь — я не знаю, день сейчас или ночь.
В. Ты не всегда был таким. Что с тобой случилось? Ты был бабник? Картежник? Богохульник?
А. Я был таким всегда.
В. Ну!
А (исступленно). Я всегда был таким: пресмыкающимся в потемках, испускающим на все четыре стороны старческие отвратительные скрипы!
В (исступленно). У нас есть женщины, не так ли! Твоя — чтобы водить тебя за руку, моя — чтобы вынимать меня из коляски по вечерам и засовывать обратно по утрам. И толкать меня до угла, с тех пор как я стал получеловек.
А. Так ты калека тоже? (Равнодушно.) Горемыка.
В. У меня лишь одна проблема — и это поворот кругом. Мне частенько приходило в голову, когда я пыжился повернуться, что легче было бы ехать вперед и дальше, прямиком вокруг земного шара. Пока в один прекрасный день меня не осенило, что можно возвращаться домой задом наперед. (Пауза.) Например, я нахожусь в пункте А. (Отталкивается немного вперед, останавливается.) И возвращаюсь в пункт Б. (Отталкивается немного назад, останавливается.) И вновь откатываюсь в пункт А. (Порывно.) Все время по прямой линии! И никаких тебе преград! (Пауза.) Я начинаю возбуждать тебя, не так ли?
А. Временами я слышу шаги. И голоса. Тогда говорю себе: вот они идут, кто-то возвращается в попытке определиться или в поисках чего-то оставленного или кого-то позабытого.
В. Возвращаются! (Пауза.) Кому охота возвращаться в такие места? (Пауза.) И ты ни разу не окликнул их? (Пауза.) Не закричал? (Пауза.) Нет?
А. Ты ничего не замечаешь?
В. О, ты же меня знаешь, замечаю... Я просиживаю в своей берлоге, в своей каталке, в потемках по двадцать три часа в сутки. (Исступленно.) Что бы ты хотел, чтобы я заметил? (Пауза.) Как ты считаешь, могли бы мы составить пару теперь, когда ты начал узнавать меня?
А. Так ты сказал, солонина?
В. A propos, чем ты жил все это время? Должно быть, ты жил святым духом.
А. Кругом валяется всякая всячина.
В. И съедобная?
А. Временами.
В. Почему ты не дал себе умереть?
А. В общем-то, мне сопутствовала удача. На днях споткнулся о мешок орехов.
В. Врешь!
А. Мешочек, набитый орехами, посреди дороги.
В. Допустим, но почему ты не дал себе умереть?
А. Я думал об этом.
В (рассерженно). Но не сделал!
А. Я не был до конца несчастен. Это всегда было моей бедой: несчастен, но не до конца.
В. Однако с каждым днем ты должен был становиться чуть несчастнее.
А (исступленно). Я не до конца несчастен! (Пауза.) В. Если хочешь знать, мы созданы друг для друга.
А (с понимающим жестом). Каково теперь в округе?
В. О, ты меня знаешь... Я никогда не уезжаю далеко, просто чуть вперед и назад, в виду собственного порога. Прежде я сюда не добирался.
А. Но по сторонам-то ты смотришь?
В. Нет-нет.
А. После всех тех часов темноты ты не...
В (исступленно). Нет! (Пауза.) Конечно, если ты пожелаешь, я огляжусь. А если любезно согласишься толкать меня, постараюсь описать пейзаж, пока мы будем двигаться.
А. Хочешь сказать, что
