Смерть в диких условиях. Реальная история о жизни и трагической смерти Криса МакКэндлесса - Карин МакКэндлесс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однажды утром я пришла на парковку и попыталась вспомнить, где я припарковала свою маленькую белую Honda. Она исчезла за ночь. Я заподозрила, что Патрик угнал машину, и позвонила в полицию. На меня резко снизошло озарение, когда мне перезвонили и сообщили, что машину не угнали, а забрали. Я на два месяца просрочила платеж.
Я уволилась с работы, когда начальник стал слишком настойчиво ухаживать за мной, и попыталась открыть собственный бизнес по продаже товаров для ухода за больными на дому. Товары лежали повсюду вокруг меня, но без машины я не могла доставить их клиентам. Я с трудом нашла деньги, чтобы заплатить за квартиру в следующем месяце. У меня не было ни работы, ни машины, а вскоре я лишилась и квартиры.
Я сидела на полу своей роскошной квартиры в дизайнерской одежде среди всей этой шикарной мебели. Я была жалким и пустым проявлением тщеславия и глупости. Я крепко задумалась над советом Криса не вешать носа и быть честной с самой собой. Мне срочно нужна была помощь. Из глаз потекли слезы. Я уставилась на телефон. Мне хотелось позвонить Крису и спросить, что делать. Но у него не было телефона. А вскоре у меня не стало и адреса, на который он мог бы отправить ответ. К тому же я даже не знала точно, в Атланте ли он еще.
Я подняла трубку и набрала единственный телефонный номер, который я отождествляла с домом, кроме своего. Я позвонила родителям. Раскрыть перед ними свою реальность стало для меня тяжелым поступком. Меня удивило, как спокойно они слушали, когда я рассказывала о том, что ушла от Патрика, что произошло в колледже и на работе. Я почувствовала облегчение, когда не услышала слов: «Мы же тебе говорили», – потому что я не хотела вступать в спор о том, почему я их бросила. Возможно, они извлекли уроки из того, на каком расстоянии я держалась. Возможно, они были вынуждены заняться самоанализом и осознали ошибочность своего поведения. Возможно, мое отчаяние предоставило бы возможность для нашего примирения.
Мне стало легче, когда они оперативно разработали план, как помочь мне разобраться с ошибками. Меня поразили их последние слова перед тем, как мы закончили разговор: «Все будет хорошо, Карин. Мы любим тебя».
Я снова села и уставилась на телефон, но на этот раз с надеждой в сердце. За почти девятнадцать лет я ни разу не слышала от родителей этих слов. Они не говорили этого ни друг другу, ни Крису, ни мне. Это было что-то из разряда фантастики. Я хотела рассказать Крису о том, что только что произошло, о невероятном прорыве, который только что свершился.
Я переехала вместе со своими драгоценными вещами обратно в дом в Аннандейле, и после переезда Патрик перестал меня преследовать. Мама и папа в основном жили в Уиндворд-Ки и в те дни проводили на Уиллет-драйв не так много времени, разве что работали в подвальном офисе. Они отдали его мне в аренду по справедливой, на их взгляд, рыночной стоимости. Они внесли залог за мою «Хонду», и я быстро продала ее, чтобы расплатиться с ними и заплатить за аренду. Я продала складские запасы обратно маркетинговой компании. В финансовом плане я снова была на высоте, и мне казалось, что отношения с моими родителями тоже движутся в положительном направлении.
На днях Крис как раз отправил маме и папе в Аннандейл свой итоговый отчет об успеваемости. Он получил пятерку по апартеиду и южноафриканскому обществу и по истории антропологической мысли, а также пятерку с минусом по современной африканской политике и продовольственному кризису в Африке. Он написал письмо, в котором поблагодарил их за то, что они прислали ему фотографии с выпускного и подарки. Близился мой день рождения, и Крис отправил мне отдельную коробку с подарками и поздравительную открытку с последним посланием. Он адресовал открытку «Мисс герцогине Йоркской Карин Зса Зса Габор Иване Мари Трамп Маккэндлесс». Внутри он написал: «С днем рождения мою сестру! Восходящую преемницу Леоны Хелмсли!» На самом деле его посыл не был таким простым. Он знал о моей целеустремленности и желании стать предпринимателем. Он слышал, как я рассказывала о своей прекрасной квартире и новой машине. Он видел, как я была одета в Атланте. Наверное, он узнал от родителей, что я возвращаюсь домой. Как обычно, нам с Крисом не требовалось слов, чтобы понять друг друга. Досрочные подарки на день рождения означали, что теперь он не приедет ко мне перед поездкой, и я понимала, почему он не рискует возвращаться. Он писал, что отправляется в путь, и просил быть осторожной. Он предупреждал меня, чтобы я не становилась такой же меркантильной, как они.
В коробке лежали его любимая коричневая кожаная куртка, которую он носил каждую осень и зиму в школе и колледже, лампа солнечного света, много новой женской одежды от Britches Great Outdoors и бутылка игристого яблочного сидра. В своей записке он старался не сболтнуть лишнего, что могло бы встревожить наших любопытных родителей, но смысл послания для меня был понятен. Куртка напоминала его теплые объятия каждый раз, когда я ее надевала. Лампа солнечного света не пригодилась бы ему в дороге. Одежда от Britches вызвала у меня улыбку. Я вспомнила, о чем подумала на его выпускном, и о том, что отправила ему по почте кучу новой одежды от Britches. Но он вернул в точности все те вещи, обменяв их на одежду для меня. Я так и видела, как он заходит в магазин, с бирками на мужской одежде, и просит сотрудницу помочь ему выбрать вещи для сестры. Судя по выбору, она явно понимала мой стиль не лучше, чем он. Тем не менее его точку зрения я приняла. Крис фактически сказал: «Хорошая попытка, сестренка, но нет, спасибо». Ему не нужна была модная одежда, куда бы он ни направлялся.
Смысл бутылки сидра тоже легко понять: это был тост за приключения и новые начинания.
Вскоре после этого прибыла новая посылка, на этот раз для родителей. Это была небольшая пачка писем со штампом из почтового отделения «Вернуть отправителю». Вскоре родители
