Желтые небеса - Орлов Антон

Сейчас он говорил увлеченно, решительно, даже властно, а борешанисты слушали, излучая восторг и полное согласие. Мартин слегка удивился этой метаморфозе: нервный, усталый, неуверенный в себе человек вдруг превратился в сильного, раскованного лидера. Что ж, всякое бывает… Видимо, с молодежью Эш чувствует себя в своей стихии.

Так как Мартина речь не захватила, он отправился осматривать холл. Тут было уютней, чем на других этажах «Дендроэкспорта». Мусор и обломки сметены в кучки по углам, на полу разбросаны циновки. На сверкающей позолотой декоративной решетке висит грязное полотенце, рядом стоит ведро с водой и тазик. Туфли, которые сушились тут ночью, исчезли. Похоже, Эш за истекшее время все-таки успел побывать дома… если только у него нет подружки, которая навела порядок.

Остановившись перед псевдостеклянной стеной, Мартин поглядел сверху на бывший космопорт: из труб деревянных пристроев валил дым, спешили по своим делам валвэнийцы, парами бродили охранники. Эгтемеос – многолюдное местечко. К заднему крыльцу ресторана подъехала телега, груженная корзинами и бочками; вокруг нее прыгала, захлебываясь лаем, собака. По центральной улице, обсаженной пурпурными пирамидальными елями, двигался только что прибывший караван: тяжело навьюченные чиротаги, крытые повозки, люди в мокрых плащах и конусовидных шапочках.

Скорее всего, ночное покушение организовали боссы: обманув их ожидания, Мартин вовремя снял шлем и остался жив, тогда Панасов и Унарре приказали кому-то из доверенных людей убрать его. После этого они могли бы на законных основаниях конфисковать бронекар… Вполне логично. Убийца проследовал за Мартином до «Дендроэкспорта» («а я, старый сукин сын, не заметил слежки!»), поднялся, ничем себя не выдав, на двадцатый этаж и установил на двери в коридор вибромину. Профессионал. Только вот способ он выбрал больно уж громоздкий: для таких случаев есть пули, метательные ножи… Это показалось Мартину неувязкой, но, сколько он ни напрягал извилины, изобрести другой версии не смог. Падение люстры – случайность, однако дверь не могла разлететься на куски мистическим образом. Так недолго предположить, что за головой Мартина охотятся потусторонние существа… или что само здание пыталось его убить. Он никогда не был склонен к подобным фантазиям.

Когда киллер (возможно, бывший террорист, подрывник-психопат, которому нравится убивать именно таким способом) потерпел неудачу, Унарре и Панасов решили, что Мартин Паад – слишком ценная боевая единица, чтобы пустить его в расход, куда разумнее будет привлечь его на свою сторону. Отсюда и предложение принять гражданство. Все просто, никаких загадок. Кроме одной: откуда у них вибромина? Там ведь процессор, который неминуемо должен был выйти из строя… Значит, не должен был. Значит, существуют материалы, непроницаемые для неизвестного излучения. Надо учесть.

Вениамин и борешанисты оживленно обсуждали вопрос о том, можно ли считать населяющего техногенные миры обывателя мыслящим человеком. Все склонялись к выводу, что нет, нельзя. Мартин, на которого никто не обращал внимания, прошелся взад-вперед по холлу и вдруг заметил нечто новенькое. Холл имел Г-образную форму, и за поворотом висели на стене два портрета. Термостойкая пластиковая бумага, цветная печать. Остановившись, Мартин удивленно поднял брови – оба портрета, что называется, осквернены: их покрывали грязные потеки, следы свежих плевков, написанные вкривь и вкось нецензурные ругательства. «Уничтожь ЗЛО!» – призывала прикрепленная к стене над ними табличка.

Мартин подошел ближе. С левого портрета на него смотрела совсем юная девушка, с правого – мужчина лет тридцати пяти – сорока. Пусть оба изображения сильно пострадали, их индивидуальные черты сохранились в достаточной степени. У девушки узкое треугольное лицо, тонкие точеные черты. Из одного глаза торчит рукоятка ножа, зато другой глаз, удлиненный, серо-зеленый, на редкость красив. У мужчины физиономия круглая, полная, чтобы не сказать заплывшая жирком. Ежик темных волос, упрямый тяжелый подбородок. Взгляд небольших прищуренных глаз внимателен и насмешлив.

Несмотря на пояснительную табличку, у Мартина эти лица не вызвали антипатии. Скорее, интерес. Он стоял и разглядывал их, тем временем голоса в холле стихли, борешанисты ушли. Позади послышались шаги. Эш, по звуку определил Мартин, и повернулся.

– А, вы здесь… – Эш выглядел напуганным, даже слегка заикался. – Картины смотрите… Это вообще, понимаете, абстрактные изображения, компьютерный синтез, этих людей на самом деле нет! Один мой друг по памяти смоделировал их на компьютере, это игра его воображения… В них есть что-то такое зловещее, матеро-обывательское, правда? Вот мы их тут и повесили… – он робко улыбался, глядя на Мартина так, словно ожидал по меньшей мере удара в челюсть. – Это символы всего злого…

– Игра воображения по памяти? – удивляясь, чего он так трусит, хмыкнул Мартин. – Интересный, наверное, метод…

– Разве я сказал – по памяти?.. Я заговариваюсь, я все еще плохо себя чувствую после «видения смерти». В чистом виде игра воображения, вот что я имел в виду…

– Странные у вас тут развлечения, – оглянувшись через плечо на обезображенные портреты, Мартин пожал плечами. – Зачем вам это нужно?

– Это сконцентрированный образ зла, всего, что враждебно, – Эш измученно вздохнул. – Пойдемте, вы же хотели посмотреть уцелевшие материалы экспедиции.

– Пойдемте.

Возле поворота Эш остановился и вдруг опять улыбнулся – теперь уже не робко, а ехидно:

– Паад, а вам эта харя никого не напоминает?

Он показывал на портрет мужчины.

– Да нет, – равнодушно бросил Мартин.

– Совсем-совсем никого?!

– Если вы хотите намекнуть, что он похож на Панасова, так я еще не имел чести познакомиться с боссом.

Эш расплылся в улыбке от уха до уха, но ничего больше не сказал. Они вошли в коридор, под ногами захрупали осколки.

– Я вот здесь живу, – Вениамин распахнул дверь комнаты.

Прилежно делая вид, что никогда раньше тут не был, Мартин стоял на пороге и озирался. Кое-чего он ночью не заметил: на стенах висели картины, черно-белая графика борешанистов, обычные для них сказочные мотивы. В отличие от тех двух портретов в холле с этими работами Эш обращался бережно. Внешняя псевдостеклянная стена прикрыта ажурным плетеным занавесом. Под потолком – два туманно-прозрачных шара, останки третьей люстры заметены в угол. Кадмийского артефакта не видно.

– Это принесли мои друзья, – кивнул на картины Эш. – А штору мне подарили в той деревне, где Мадина вышла замуж. Предмет народного промысла…

– А пентаграмма зачем? – Мартин остановился перед пятиугольником на полу.

– Не обращайте внимания. Это для игры, мы с ребятами так играем от нечего делать, – подтолкнув ногой циновку, он прикрыл пентаграмму. – Вы же не суеверный человек?

– Угадали, не суеверный. – Так как мебели не было, Мартин уселся на надувной матрас. – Давайте материалы.

Материалов было немного. Несколько фотографий: снятые с разных точек X-объекты, полузасыпанные песком руины, хрупкое существо с большими выпуклыми глазами и веером кожистых гребней на голове; коробка с компьютерными кристаллами (скорее всего, испорченными, но сейчас не проверишь); тощая пачка листков, исписанных безобразно неразборчивым почерком.

Мартин поднял взгляд на Эша:

– Вы писали?

– Я. Тут общие наблюдения.

– А поразборчивей не могли?

Он испытывал нарастающее раздражение: из-за такой мелочовки его оторвали от куда более приятных дел и едва ли не с помощью шантажа загнали на Кадм!

– Я почти не умею писать от руки, в последний раз упражнялся в школе, – начал оправдываться Эш. – Я привык надиктовывать или вводить с клавиатуры…

– Ладно, не волнуйтесь. В ЛОСУ расшифруют ваши записи, не зря же этим кабинетным засранцам зарплату платят. Что на кристаллах?

– Наблюдения Зотовой. Мы разыскали негуманоидов, и она вошла с ними в контакт, но ничего важного не узнала. Это выродившаяся раса, живут примитивно, прячутся от людей, про икс-объекты ничего не знают. То есть у них есть всякие мифы и легенды, Зотова записывала: там говорится, что икс-объекты были созданы много тысячелетий назад их предками, великими магами. Но сейчас они даже близко к ним не подходят. Табу.