Академия Нави. Лучше стыдно, чем никогда! (СИ) - Юраш Кристина

-  Ой, девочки! – послышался за спиной всплеск. – Девочки! Там такое случилось!

Все тут же обернулись, видя, как на траву выбирается еще одна русалка. Они тряслись, прижимая руки к груди, обнимали друг друга и утешали. Слезы градом катились по их щекам. «Не может быть!», - всхлипывала одна, прижавшись ко второй.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Настасью убили, - прошептала русалка, глядя на нас. В ее круглых глазах стояла мольба: «Скажите, что это не так! Просто я сама не верю!». – Я сначала в горницу постучала, мол, Настюнь, ты собираешься? А потом вижу, что дверь приоткрыта. Я ее толкнула, а там посреди комнаты Настюня лежит, руки раскинула. Я к ней, а она не дышит! Это Змий! Змий ее загубил!

- Не могу в это поверить… Она же вчера еще с нами на женихов гадала… - заливалась слезами ее подруга, пока мы стояли, словно громом пораженные.

После этих слов я слышала только гул в ушах. И больше ничего! Мир покачнулся. А вместе с ним и моя вера в людей и нелюдей.

- Иссохла от тоски… - глотала слезы вторая русалка, пока я обнимала как в сказке чахлую березку. – Видимо, обещал, но не пришел! Или другую нашел!

- Да разве можно от тоски иссохнуть? – спросила я, глядя на трагически поредевшую галерку. – Если честно, я слабо в это верю…

 Наверное, сердце хотело заступиться за любимого. Но «мозгой» я понимала, что была права. Как был душегубом, так и остался. Надо же, за моей спиной!

Я чувствовала, как мои ветвистые рога цепляются за низкие ветки елей. И в душе орала, как раненый лось. Рогатая русалка – это что-то новенькое. Сердце сжалось, когда я вспомнила, как горячо Змий в любви мне клялся. И в глаза смотрел! «Я тебе говорила!», - ругала я свое сердце. «Я кому говорила! Никаких амуров!», - строго произносила я, пока сердце виновато подскакивало к горлу.

-  Уж коли в Змия влюбишься, так все! Ты пропала! Никогда и никого больше полюбить не сможешь. До самой смерти. Будут к тебе свататься, будут за тобой увиваться, будут подарочки носить, а ты только о Змие и думать будешь, - пояснила рыдающая русалка. – Свет белый не мил без него будет! Жить без него не сможешь! Будешь коротать денечки, выглядывая его…

Вот теперь мне кажется, что Змия зовут «Зарплата!».

 «Это – не он!», - умоляло сердце, едва ли не ломая ребра. «Возьми себя в руки! Это не он! Он же с тобой всю ночь был!», - слышался успокаивающий голос сердца. «Но она же от тоски померла? К ней-то он как раз из-за нас и не пришел!», - спорила я, упираясь, как кошка после: «Кыс-кыс-кыс! Сейчас пойдем купаться!».

- Вот прямо за один день, да?  - скептически заметила я, взывая к крику сердца. – Легла и померла от тоски!

- Ты хоть представляешь! Что это такое для девушки молодой, знать, что никогда больше с любимым не будешь. И любви больше в жизни твоей не будет? – налетели на меня, рыдающие девчонки.

- Девушки молодые живут мыслью, что вот-вот встретят своего ненаглядного! – спорили со мной. – Как бы тяжело ни было, они верят в то, что счастье однажды им улыбнется! Что однажды невзгоды пройдут, тучи рассеются и любовь, словно солнышко согреет!

- Я слышала что-то такое каждый месяц про зарплату! - ответила я, пытаясь успокоиться.

- У нас на селе Змий к девке летал! Ее муж молодой уехал и без вести пропал!  – встряла рыженькая, поправляя венок и растирая ладонью слезы. – А потом соседка увидала, как он к ней в трубу упал огненным шаром. Подсмотрела она в окошечко, что в избе творится. Увидала она, как Змий девке украшения с самоцветами дарит, как царицу наряжает! А сам говорит ей, чтобы самоцветы да украшения никому не показывала. А наутро Змий улетел. А ее убитой нашли! И вместо самоцветов и украшений в сундуках были шишки и конский навоз!

- А у нас к вдовице летал! Муж от болезни помер! – встряла чернявая, тяжко вздыхая. – Тоже дарил ей украшения. Змий всегда украшения дарит! Каждую ночь вдовица в украшения обряжалась. А однажды про сережку забыла. Сняла одну, а вторую оставила. Это увидали в деревне! Она ж по улице шла. Веселая, счастливая, а в ухе одна сережка золотая сверкает. Тяжелая, с самоцветами. Сразу поняли, что Змий летает. А потом ее мертвой нашли! В своей горнице повесилась. А вместо украшений коровьи кизяки и гнилые яблоки!

- Мне только одно странным кажется, - заметила я, беря себя в руки окончательно. – Почему девушки умирают только после того, как кто-то увидит их драгоценности?

- Потому что Змий их убивает! – переглянулись русалки, напугано. – Душит! Мучает!

- Так, кто тут у нас в избу не заходит? – послышался голос. Русалки расступились, а к дому шкандыбала старушенция. Вид у нее был очень своеобразный. Не считая веток в волосах и связки грибов на поясе, на ней было застиранное платье. Сама она была маленькой, сгорбленной и … слепой!

Она опиралась на клюку, хромала на все, что только можно. Старенькая дверь не открылась, а гостеприимно упала внутрь.

- Говорила же я им, что видала судьбу девки! У нее на роду написано помереть от рук мужчины! – ворчала бабка. – А они мне не верили!

Потолки были настолько низкими, что я чувствовала себя вопросительным знаком.

- Ну, что, готовы? – спросила старушенция, глядя на нас белесыми глазами. – Все выучили простейшие ритуалы, что на прошлом занятии были?

Может, ритуалы и были на прошлом занятии, но меня на нем не было! Это кто вообще? Кикимора?

-Ведьма я! – произнесла старуха, хотя я не задала вопрос вслух. – Гадания выучили?

- Да, - закивали русалки. – Мы уже друг другу гадали!

- А Наське смерть выпала! – внезапно всхлипнула одна из безутешной галерки. – Говорила я тогда, что смерть это! А ты мне что? Свадьба, свадьба!

И заревела пуще прежнего, утыкаясь в плечо подруги.

Приятно обнаружить, что тут еще и домашние задания бывают!

- Ну раз выучили, то вперед! Людям помогать! Зачет сдавать! Помните, как я вас учила? Деньги не берите, сумму не говорите. Кто сколько даст. Главное – помочь! А теперь переодевайтесь!

В открытом сундуке лежала груда старых тряпок. Девки порасхватали их, отряхивая от пыли.  Я тоже наугад вытянула тряпочку. Расширив глаза, я смотрела на какой-то пододеяльник цвета: «Во что я вляпался!». Он был дырявым, старым и пах плесенью.

Я обернулась, пытаясь надеть хламиду на себя. Ведьма смотрела на меня слепыми глазами.

- Подойди ко мне, - прошептала она, поманив худющей рукой. – Да, ты! Ты!

- Я? – удивленно спросила я, ковыляя к ведьме.

- Дай хоть посмотрю на тебя, - произнесла ведьма, а ее белесые глаза смотрели в пустоту. – Да не боись! Мммм….

 Я чувствовала себя, как на приеме у врача. А вдруг у меня венец безбрачия? Вдруг родовое проклятие? Я не знала, к чему готовить деньги!

- Так, - выдала ведьма, глядя на меня слепыми глазами.

Ну, ну что там?! Что?! Все?! Или есть еще шанс! Если честно, то мне стало тревожно.

- Да не вертись ты, егоза! – дернула меня за руку бабка, снова недовольно хмыкая. – Ничего не вижу! Как туманом все укрыто. Не видала я такого.

- Простите, что? – спросила я, терпеливо ожидая диагноза.

- Только одна прочитать смогла. Кого любишь, того своими руками погубишь! – вздохнула бабка. – Ну все, идти!

Спасибочки! Может, лучше не надо было мне этого знать? Я и без этого неплохо жила.

- Не переживайте! Ничего сложного! Все, что мы учили! Помните, что если вдруг хату сожгут, а вас закопать попытаются, как правильно крышку гроба ломать и откапываться? – произнесла ведьма. – И как проклинать с костра?

- Помним, - кивнули все. Мурашки, пробежавшие стадом по моей попе. Что? Правда? Ничего сложного?

Я твердо решила ходить на все пары. Если выживу!

Бабка посохом стукнула, а меня бросило на старые, гнилые доски. Я очутилась в похожей избушке, срочно требовавшей капитального сноса! Под корешок!

- И? – удивилась я, рассматривая скудный интерьер ветхого жилища. – И что мне делать?