Дорога Гермионы (Г.П. и свиток Хокаге - 3) - Самат Сейтимбетов

Так, так, рядом лежит Шизуне, отключилась, бедняжка.

Перекидываю одеяло на нее, пусть спит, а я себя разгляжу. Интересно, кстати, в этом мире зеркал раз-два и обчелся. Надо будет наладить выпуск, стекло тут есть, амальгамируй поверхность, да наслаждайся. Конечно, и так не бедствуем, спасибо магии, но все же, чем я не прогрессор с сиськами? Ногу вот опять же пришили, пока валялся в отключке.

Очень интересно.

Нога, судя по виду, принадлежала девушке-крестьянке, с крепкой мозолистой подошвой, почти черным загаром и накачанной мышцой. Да, давно пора заняться спортом, надо наверстать упущенное и вернуть форму. Щупаю ногу, хмм, чувствительность какая-то низкая. В смысле, щупаю пришитую ногу, и еле-еле ощущаю отклик.

-- Это нормально! - раздается громовой голос над головой.

Шизуне подскакивает, путается в одеяле, и почти кричит.

-- Цунаде-сама!

-- Все в порядке, я зашла проведать Гермиону, раз уж она очнулась.

Хммм, а как она узнала? Опять шинобские штучки-дрючки? И подкралась же незаметно.

-- Чувствительность вернется в течение нескольких дней, - продолжает Цунаде, стоя в классической позе: руки в боки, ноги широко расставлены и взирает сверху вниз. - Операция прошла успешно, но теперь ногу надо разрабатывать! Чтобы она стала частью тебя!

-- Извините, Цунаде -- сама, - прикрываюсь одеялом.

-- Шизуне, принеси одежду и костыли! - продолжает греметь Цунаде.

Костыли? Ну, наверное, не сложнее, чем есть палочками? Смысл-то понятен -- нагружать ногу постепенно, но вот проблема, в жизни на костылях не ходил.

-- Нет-нет, то есть да, одежда нужна, но я хотела спросить о другом!

-- Спрашивай! - странно, чего она такая энергичная?

-- А где вы нашли эээ... настолько идеально подходящую ногу? - ну да, сидит как влитая, хоть и странно такое думать о части тела.

-- Позавчера в лесу неподалеку отсюда погибла девушка, ее задавило упавшим деревом. Шизуне договорилась с родственниками и забрала ногу, обработав чакрой и запечатав, чтобы не портилась. Затем, в ходе операции нога была дополнительно обработана, чтобы соответствовать по форме твоей отсутствующей ноге. Теперь, если она приживется, то будет и дальше расти вместе с тобой.

-- А может и не прижиться?

Удивляюсь, конечно, но вяло. В моем понимании, люди, маги или шиноби, способные пришить ногу, вполне способны обеспечить и приживаемость или не допустить отторжения, не знаю, как будет правильно, а медицинские термины все из головы куда-то исчезли.

-- Может! - жизнерадостно заверяет Цунаде.

И как в воду глядела.

Нога восстанавливает чувствительность и тут же начинает болеть. Цунаде проводит еще две операции, но уже не такие масштабные, так, по мелочи что-то там правит на стыке. Ругается на мою энергетику и возмущенно цокает. Также мне приходится сидеть, погрузив левую ногу в бадью с призывными слизняками. С их помощью нога постепенно приобретает свойство проводить природную энергию в должном объеме (только не спрашивайте как, кажется и сама Цунаде не понимает механизма воздействия), а ежедневное лечение от Цунаде помогает ноге не отмереть, пока не заканчивается Кацуютерапия или лечение слизняками.

Интересно, в Поттериане была бы такая проблема, с учетом, что там весь мир пропитан нужной энергией? Невольно хмыкаю, представив, как перед операцией заявляю Цунаде: "Минутку, я сейчас метнусь в соседний мир за ногой, а то у вас тут ничего подходящего нет". В какой-то момент, Цунаде предлагает пришить другую ногу, предварительно подготовленную по всем правилам, мол, и отторжения не будет. Но тут я, признаться честно, трушу до икоты и темноты в глазах. Какой-то дикий, животный ужас, как тогда на операции, наваливается, что ногу не пришьют, а если пришьют, то все равно начнет отваливаться, и опять боли, заражение организма, лечение ежедневное. Поэтому отказываюсь, едва выталкивая слова. При этом абсурдно пытаюсь сохранить лицо и делаю вид, что гримасы и паузы между словами -- результат обдумывания, а не дикого страха, спазмами сжимающего горло.

Затем тянутся однообразные дни лечения и восстановления. Сидение с ногой в бадье слизняков. Аккуратные прогулки, до туалета, потом до порога, потом до входа в сад и обратно. Затем, на какое-то время, приходится отказаться от прогулок, воспаление по границе пришитого усиливается. Ежедневные процедуры от Цунаде -- восстановление тканей, в ожидании, пока терапия слизняками подействует. Мази, массаж, зелья и уколы, медицина и еще раз медицина, которой воняет комната и весь дом, несмотря на открытые окна и двери.

Только запаха хлорки не хватает для полноты картины. Скука.

Занятия по чтению и письму спасают лишь частично, невозможно все время заниматься, даже из самых лучших побуждений. Крыша едет, проще говоря. Если чередовать обучение с трудом, то еще как-то где-то, но мне даже из комнаты выходить нельзя. От вида потолка мутит, деревянный пол раздражает. От нечего делать пробую нарисовать прямо на стене эпичное полотно "Хогвартс: вид глазами птицы", но обламываюсь, даже с подсказками из Омута. Потом, когда разрешают выходить понемногу, становится легче, выбираюсь в сад, на кухню, делаю магией имитацию онсена за домом.

Сколько можно мыться в бочке, даже если тебе помогают?

Конечно, попади к Цунаде еще одноногий маг, того она вдвое быстрее пролечит, теперь-то опыт есть. Со мной же наступает на все возможные подводные камни и грабли, и, к чести Цунаде, надо заметить -- успешно их преодолевает. Идея онсена возле дома куноичи нравится, но вот то, что воду там надо греть магией -- не очень. Говорю же -- имитация. Выбираясь в сад, тренирую и магию, а то совсем разучусь махать палочкой. Занятия эти, неожиданно, вызывают интерес Цунаде.

Практический интерес.

Ознакомленная ранее с теоретической частью и видевшая пару заклинаний, а также телепортацию, Цунаде, тем не менее, как-то равнодушно относилась к вопросу заклинаний и магии. То ли думала, что Шизуне мной займется, а может просто дожидалась подходящего момента. В конце концов, в мире шиноби вопрос техник -- весьма интимный, на чем меня в свое время подловил Джирайя. Вопрос этот -- опять наследие эпохи кланов, когда сокрытие своих возможностей означало половину победы, а умение придержать козырь -- секретную технику -- вторую половину. Бывало, как рассказывала Цунаде, некоторые шиноби тратили года только на то, чтобы разузнать о техниках врага все возможное, и все равно в поединке проигрывали, ибо узнавали все-таки не все.

В общем, Цунаде интересуется, и сразу говорит, что как только стану полностью здоров, начнутся тренировки в боевой части. На мой глупый вопрос, а что, мол, с социальной подготовкой, Цунаде лишь жмет плечами и отвечает, что минимальная подготовка у меня уже есть. По-настоящему своим в мире шиноби стану лет через десять, но выпускать в общество с легендой непокорной девушки, сбежавшей от отца -- крестьянина, в поисках лучшей доли, можно хоть сейчас. Не поняв толком, оскорбили меня такой легендой или комплимент сделали, на всякий случай молча кланяюсь.

Непроницаемость лица, характерная, насколько помню, для восточных культур, очень хорошо вписывается в мир шиноби. Чем больше лицо кирпичом, тем меньше шансов, что враг тебя прочитает перед боем и в бою. Есть и противоположность, когда идет повышенная эмоциональность, крики, вопли, выражения лица так и меняются, а врагу остается только гадать, какое же из них настоящее. Еще сюда неплохо ложатся крики и пафосные заявления вида: "Ты ничтожен перед моим кунг-фу! Моя Сила больше твоей!", и так далее. Врагу остается только гадать, то ли его вводят в заблуждение или он и вправду ничтожен?

Ну и гражданским мода на каменные лица тоже передалась, как же без этого?

Сразу Цунаде ничего не предпринимает, так как нельзя резко нагружать ногу. Прогулки в сад -- самый минимум, поэтому она несколько раз смотрит на тренировки в магии и все. Затем, когда приживление набирает обороты, Цунаде еще раз смотрит, кивает и уходит. По-доброму кивает, это хорошо. Когда думает над решением, так и норовит сложить руки домиком и поставить на них подбородок. Злится -- перебирает пальцами левой руки и слегка подергивает плечами, как будто разминает перед ударом. Шизуне, кстати, не такая скрытная, во всяком случае, в обыденной жизни. Обрадовалась -- обняла, разозлилась -- накричала, обидели -- поплакалась Тон-Тон или мне.

У Цунаде такого нет, сдержаннее в чувствах и их проявлениях.

Чисто теоретически оно понятно, ей пятьдесят лет, война за плечами и так далее, возраст и опыт. Но это умом понимаешь, а глаза видят двадцатилетнюю красотку, разумеется, с сиськами, и все. Восприятие идет исключительно с этой точки зрения, типаж: "красотка с сиськами". Также, надо полагать, эта уловка хорошо обманывает врагов. Меня, во всяком случае, точно обманывает.

Так вот, в общем, оно и тянется, день за днем, однообразно и рутинно.

Несмотря на мое возмущение скукой, это - хорошее время. Именно потому, что оно скучное, однообразное и рутинное. За четыре безумных года у меня оказалось не так уж много моментов, когда можно было остановиться и как следует поскучать. Делать одно и то же день за днем, не думая о будущем. Не разрываясь на десять кусков, не ломая голову над обилием задач, не пытаясь удержать душевное здоровье и не тратя кучу сил на то, чтобы плохо притворяться нормальным ребенком.