Долина магов - Леонид Кудрявцев

– Абсолютно.

За несколько лет, в течение которых старая Марта чуть ли не ежедневно покупала в его лавке провизию, Зеленый Одуванчик ее великолепно изучил и собрался отпираться до последнего.

– А мне все-таки послышалось...

– Вам это всего лишь послышалось.

– Ну-ну..

В голосе старой Марты чувствовалось сомнение. Понимая, что допрос вот-вот возобновится, Элкинсон поспешно сказал:

– Кстати, поступила новая партия бобов в банках. Они лежат вон там.

Он ткнул пальцем в один из дальних стеллажей.

Старая карга смерила его подозрительным взглядом и просеменила к стеллажу. Элкинсон облегченно вздохнул. Кажется, на этот раз миновало. И дернуло же его за язык...

Тут пришел носатый Хонк. Физиономия у него была расцарапанная, на лбу красовалась здоровенная шишка. Не теряя времени даром, он потребовал пачку листового табака, полфунта голубого чая и коробку макарон. Взвешивая чай, Элкинсон поинтересовался:

– Что, опять твоя кобра разбушевалась?

– Точно, – кротко вздохнул Хонк. – Будь она неладна.

Вручая покупки, Элкинсон осуждающе покачал головой.

– Но когда-нибудь, – зловещим голосом сказал Хонк, – когда-нибудь мое терпение кончится. И тогда...

Он мечтательно закатил глаза, забрал покупки и потопал прочь. ГЪлова у него была лысая, спина сутулая, а при ходьбе он сильно шаркал ногами. Провожая его сгорбленную фигуру взглядом, Зеленый Одуванчик подумал, что чаяниям этого несчастного не суждено сбыться. Женщины, как и крокодилы, весьма неохотно отпускают попавшую им в зубы жертву.

Потом заявились два охотника за броненосными крысами и выложили перед ним целый список того, что им требовалось. Обслужив их и получив деньги, Элкинсон наконец-то вспомнил о старой Марте. Та к этому времени уже перебралась к стеллажу, на котором стояли банки с маринованными ананасами.

Взглянув на часы, лавочник увидел, что время обеда уже наступило.

Конечно, старуха была его постоянной клиенткой. Однако пожертвовать ради нее обеденным перерывом Элкинсон был не в силах. Следующие пять минут он занимался выпроваживанием занудливой старушенции. В результате она купила на две банки меньше, чем обычно, но обеденный перерыв – дело святое.

Захлопнув за старой грымзой дверь. Зеленый Одуванчик повесил на нее красивую табличку, возвещавшую, что наступил обеденный перерыв, и облегченно вздохнул.

Слава Великому Духу. Кажется, у него есть полчаса, чтобы немного отдохнуть.

Элкинсон поддернул штаны, протопал к стойке и, пошарив под ней, извлек сверток с бутербродами, а также бутылку дешевого напитка из ягод свистовника. Бутерброды были с мясом. Покончив с ними и ополовинив бутылку, Элкинсон удовлетворенно рыгнул и вынул из-под стойки жестяную коробку. Вытащив из нее сигару, он откусил кончик, выплюнул его и чиркнул спичкой.

Сделав несколько затяжек, он подумал, что через три дня надо будет оплатить закладную. Что ж, месяц можно назвать удачным. Денег наберется. Если так пойдет дальше, то через год-два он получит этот магазин в полную собственность.

Главное – бережливость и предприимчивость. Он еще заткнет за пояс всех конкурентов. Лет через десять у него будет уже два или три магазина. А там...

В дверь магазина легонько постучали. Элкинсон пробормотал короткое ругательство. Тот, кто стучал в его магазин, либо был неграмотным, либо большим наглецом. Впрочем, сейчас, утолив голод, лавочник пребывал в благодушном настроении.

Направляясь к двери, он подумал, что надо было все-таки дождаться, пока старая Марта переберет все банки. Его нетерпеливость послужила причиной потери прибыли от продажи двух банок. Это плохо. Ну да ничего, в следующий раз он будет ждать хоть до второго пришествия. Бережливость и предприимчивость. За дверью стояла красивая черноволосая девушка с очень бледной кожей. Конечно, редкой красавицей ее назвать было нельзя, но все же... все же... что-то в ней было, от чего Элкинсон почувствовал слабость в коленях, от чего у него захватило дух.

– Кажется, у вас закрыто на обед? – поинтересовалась девушка.

– Да... гм... конечно, закрыто... – пробормотал лавочник. – Но для вас... Вы можете войти и получить все. в чем нуждаетесь.

– Все-все? Девушка улыбнулась.

– Все! – с жаром подтвердил Зеленый Одуванчик.

– Отлично. В таком случае, я и в самом деле зайду.

Она вошла в лавку. Элкинсон покорно отступил в сторону, а когда она оказалась внутри, поспешно закрыл дверь.

С ним происходило нечто странное, но что именно, он понять не мог. Розовый, мягкий, обволакивающий, растворяющий в своем сладком теле туман опустился на его сознание, мешая думать, не давая сообразить, что именно с ним происходит. Благодаря этому туману девушка казалась ему более красивой, чем на самом деле, а каждое ее слово, каждый жест приобретали особенное, очень важное значение.

– Ага, стало быть, эта лавка и в самом деле торгует всем, что способно утолить голод любого усталого путника?

– Всем, – подтвердил Элкинсон. У него почему-то появилось непреодолимое желание вытянуть руки по швам и встать «во фрунт».

– Даже если этот путник пожелает нечто очень необычное?

– Любое желание посетителя будет удовлетворено, – отрапортовал лавочник.

– Это прелестно. Просто прелестно.

Девушка прошла в глубь лавки, к стойке. Остановившись возле нее, она еще раз окинула помещение скучающим взглядом и поманила Экинсона пальчиком.

– Я вижу, ты очень услужливый лавочник. А подойди-ка сюда. голубчик. Кажется, пора приступать к делу.

Четко печатая шаг. Зеленый Одуванчик двинулся к девушке. Теперь она казалась ему воплощением всего самого красивого на свете. Он любил, он обожал каждый ее жест, движение губ, нежную точеную шею, грудь, выглядывавшую из глубокого выреза платья, даже висевший на ней странный медальон.

С каждым шагом все это великолепие приближалось к нему, становилось все более желанным. Ему хотелось броситься вперед, рухнуть к ногам этой чудом посетившей его убогую лавчонку феи. прижаться лицом к подолу ее платья и забыть обо всем, утонуть в море неизмеримого, запредельного блаженства.

Вместо этого он шел, стараясь не сбиться с ритма, и от его тяжелых шагов вздрагивали и тихо стукались стоявшие на полках и стеллажах банки. кувшины и бутылки. Он подошел. И остановился. И застыл, ожидая дальнейших приказаний.

– Молодец, просто молодчина, – хихикнула девушка. – Такая доблесть и самопожертвование, безусловно, нуждаются в награде. Как ты считаешь?

– Нуждаются, – гаркнул Элкинсон. Девушка поморщилась..

– Не надо кричать. Зачем? Я и так вижу, что ты готов принадлежать мне душой и телом. Не правда ли?