И в болезни, и в здравии, и на подоконнике - Юлия Стешенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Извини, что лезу не в свое дело, - обратился Петер к Паттерсону. Тот поднял голову от книги с выражением вежливого ожидания на лице. Как работник справочного бюро на автовокзале, готовый подобрать подходящий маршрут – но не испытывающий по этому поводу никакой радости.
- Да?
- Мне кажется, или у тебя в последние дни изменилось настроение? Ну, то есть, ты обычно был такой… серьезный. Молчаливый.
И спал в окопе. Петер успел прикусить язык до того, как закончил фразу, – но Паттерсон все понял правильно.
- Да, точно. Действительно изменилось, - Паттерсон улыбнулся ему бледной равнодушной улыбкой. – Я думаю, все дело в том, что я снова в строю. Мне это не хватало на гражданке. Но теперь я пришел сюда, я работаю – и все отлично. А что, есть проблемы?
- Нет, никаких, - тут же сдал назад Петер. – Все круто. Ты отлично справляешься.
Он неловко провел по волосам рукой.
Ответы Паттерсона не разрешили сомнения – но теперь к смутным подозрениям добавился еще и стыд. Может, Петер изначально неверно оценил ситуацию? Ну в самом деле. С чего он взял, что Паттерсон балансирует на грани? С того, что так один парень сказал? Да мало ли кто и что говорит. Послушать Дагомари, так Делла - типичный субклинический психопат, который не сегодня-завтра подожжет Магдеп, предварительно заблокировав все выходы. Правда, в случае с Паттерсоном Петер опирался не только на сомнительный диагноз. Мимика эта оцепеневшая, и взгляд камикадзе перед рывком штурвала, и застывшее в адреналиновом параличе тело… Паттерсон выглядел херово. Он походил на человека, которой наступил на мину и не решается пошевелиться. И это, мать твою, очень похоже на запущенный ПТСР. Похоже… но не стопроцентно подтверждает диагноз. Петер – не психиатр и даже не целитель. А хроническую мышечную ригидность, повышенный тревожный фон и депрессию любой длительный стресс обеспечит. Возможно, Петер зря загоняется. Просто Паттерсон разгреб свои проблемы, нашел новую работу, выровнял доходы – вот и улыбается. Деллу на тренировки вытаскивает. Пончики покупает.
Заебись же.
Наверное.
Может быть.
- Да, все отлично, - еще раз повторил Петер и откашлялся. – Леди и джентльмены, у нас есть работа. Попрошу минуточку вашего драгоценного внимания.
Глава 14
- Не сдавай меня, - яростно зашипел Стэн, как только они вышли из кабинета. – Не говори ему!
- Ты о чем? – растерялась Делла.
- Не рассказывай Манкелю про эликсир!
- Почему? – Делла озадаченно нахмурилась, отчего на переносице у нее появились две глубокие морщины.
- Потому что… - Стэн запнулся, подбирая слова. – Потому что…
Потому что перекачанный норвежский лесоруб и без того уверен, что Стэн псих, который живет в окопе, а на досуге свежует кошек. Подкрепить эту теорию признанием в том, что Стэн пьет лекарства – и теперь ему значительно лучше? Сразу нахуй. Вот просто сразу.
- Потому что я не хочу обсуждать свои проблемы с Манкелем.
Делла помолчала, обдумывая аргумент, и неуверенно кивнула.
- Как скажешь. Но вообще-то я думала, что следующую порцию эликсира Петер будет варить. Он сделает это лучше, чем я.
- Не надо. Давай не будем улучшать то, что уже работает.
- Ладно… - Делла внимательно посмотрела на Стэна. – Ты же понимаешь, что Петер нормальный?
- Да. Он просто дохера заботливый чувак. Я уяснил. Но я не хочу, чтобы он обо мне заботился. Предпочитаю справляться самостоятельно.
На самом деле Стэн не считал Манкеля заботливым чуваком. Если забота заключается в том, чтобы попрекать ошибками, подозревать и давить – то нахуй такую заботу. Но Деллу вся эта контролфриковская хрень почему-то устраивала, и Стэн не влезал. Если человек позволяет ебать себя в мозг – это его право. Но не обязанность. Интересно, Ругер это понимает?
В гараже Делла проложила маршрут между машинами так, чтобы пройти мимо «Крайслера», и нежно мазнула по капоту рукой. За пару недель Стэн уловил закономерность. Поначалу нездоровая тяга Деллы к здоровенному «Крайслеру» его совершенно не волновала. Потом начала удивлять. А теперь смешила. Такой большой, такой длинный, такой мощный…
- Ты чего улыбаешься? – заинтересовалась Делла.
- Да так, ничего. Куда едем? - неуклюже сменил тему Стэн.
- На Лонг-Айленд. Надо с наследником поговорить, чтобы нас в дом пустили, - Делла уселась в тойоту, положила папку на колени и дисциплинированно пристегнула ремень. – Выдвигаемся?
Стэн медленно вывел машину из темного гаража в сияющий декабрьский день. Вчера был туман, а сегодня ударил мороз, и на город упала серебряная корка инея. Тонкие до призрачной хрупкости кристаллы покрывали все: стены домов, деревья, фонарные столбы. За одну ночь грязный серый Нью-Йорк превратился в невозможно прекрасный сказочный город, застывший на пороге Рождества.
Телефон в кармане завибрировал. И еще. И еще.
В отеле старенький Стэнов «Самсунг» наглухо отрубался, но теперь, когда машина выехала на шоссе, телефон наверстывал упущенное. Эсэмэски сыпались, как из гребаного рога изобилия, и чертова вибрация в кармане джинсов неиллюзорно бесила. Изловчившись, Стэн приподнял бедра и выудил левой рукой телефон. Семь звонков. Все от Деккера. Виновато покосившись на Деллу, Стэн нажал кнопку вызова. Деккер ответил сразу же.
- Ты куда пропал? Третий час звоню – и ничерта, абонент недоступен.
- Извини. Там, где я был, нет связи. Что случилось? – заметив просвет в левом ряду, Стэн прижал трубку к уху и включил поворотник. Какой-то уебан на зеленом минивене попытался проскочить перед ним и прибавил газу, но Стэн решительно крутанул руль и перестроился, с трудом удержавшись от того, чтобы не показать минивену средний палец. – Гандон!
- Кто? Я?!
- Нет. Урод один, чуть не подрезал.
- А, ты на работе… - сообразил Деккер. – Жаль.
- Да что случилось-то? – повторил вопрос Стэн.
- Митинг на половину второго. Дело Макклоски – помнишь?
Стэн помнил. Ветеран Дуглас Макклоски мирно спал дома на втором этаже. В три часа ночи его разбудил звон разбитого стекла. Макклоски, прихватив револьвер, направился вниз – поздороваться с гостями. У Макклоски не было глаза, а левое плечо и бедро держались на титановых болтах, но на меткость стрельбы это не повлияло. Двоих грабителей он пристрелил на месте. Третьего – около двери, когда тот попытался сбежать. А последнего,
