Дороги в неизвестность - Марик Лернер

— Идем, — сказал я Рафику, поднимаясь, когда увидел, как Черепаха что-то спросила у «клиента» и проследовала к выходу.

— Что, — поспешно допивая свой кофе, поинтересовался Рафик, — мы не будем сидеть в этом симпатичном ресторанчике? Даже не поедим? А зачем тогда приходили?

— На всякий случай, — вынимая деньги и кладя их на стол, говорю ему. — Самому было любопытно, как это со стороны смотрится.

— Что «это»? — с недоумением спросил Рафик, топая за мной следом.

— Как глаза отводят. Хорошо на это со стороны посмотреть.

Мы вышли на улицу и направились к припаркованной машине.

— Черепаха настоящий Мастер, — с уважением сказал я. — Одно дело знать, совсем другое — видеть, как это бывает. Отвести глаза одиночке — это многие могут, но сразу целому залу, да еще и мне в придачу, притом что я ждал, — это непросто. Очень непросто.

— Да что она сделала? — уже злясь, спросил Рафик.

— Неужели тебе не интересно сюрприз увидеть?

Я предупредительно забежал со стороны пассажира и, поклонившись, открыл дверь не хуже дворецкого перед герцогом. Паучиха снисходительно кивнула, показывая, что оценила внимание и проявленное уважение. Царственно забралась внутрь, привычно задрав ноги на переднюю панель. Кресло, где Черепаха сидит, всегда в полулежащем состоянии.

— И долго ждать? — спросил меня Рафик, когда я вернулся.

— Минут пять, думаю. Пока мы вышли, пока дошли… О! Уже началось. Не думал, что так быстро.

Рафик с недоумением посмотрел на выход. Я тоже ничего не видел, но орали внутри знатно. Тут и он услышал. Сначала очень слабо сквозь закрытые двери донесся звук выстрелов, потом с грохотом разлетелось большое зеркальное окно. Не так его просто разбить, как это происходит в кино. Там толщина изрядная. Кто-то хорошо постарался. Внутри человек кричал на одной постоянной ноте, что очень смахивало на вопль перепуганного раненого, и доносилось самое настоящее рычание. Мимо нас к ресторану с топотом пронеслись два охранника.

Дверь с грохотом ударилась о стену, и на пороге показался наш любимый жадный мент. Вся респектабельность куда-то испарилась, и больше всего он был похож на взбесившегося зверя. Глаза красные и выпученные, даже издалека видно. Изо рта на подбородок тянется струйка слюны. В руках пистолет. Он попытался выстрелить в охранников, но только раз за разом бессмысленно щелкал, нажимая на курок. Те, при виде такого безобразия, не стали задавать вежливые вопросы и с ходу огрели его дубинками. Парни были вовсе не пенсионеры и били всерьез, но, кроме как того, что он выронил бесполезный пистолет, ничего не добились.

Озверевший мент шагнул вперед и ударил кулаком так, что одного из охранников отбросило в сторону. Его затылок со смачным стуком приложился об асфальт.

Рафик дернулся.

— Не вмешивайся, — сказал я сквозь зубы, хватая его за руку. — Еще не хватает нам в свидетели попасть.

Черепаха в это время истерично жаловалась по мобильнику, купленному на чужое имя, на злобного негодяя, стреляющего в ресторане и избивающего без причины посетителей.

— Уже едут менты, — сообщила она нам, закрывая телефон и с интересом наблюдая за зрелищем. — Без меня вызвали.

Второй охранник явно чему-то учился вроде бокса — он быстро скакал вокруг противника, не давая себя достать, иногда угощая того хлесткими ударами. Не проявляя никакой реакции, мент с рычанием шел напролом, и они быстро перемещались по всей стоянке. Первый так и продолжал неподвижно лежать, не делая попыток встать.

С громким завыванием и противным, бьющим по глазам синим миганием подлетела патрульная машина, и оттуда вылезли трое в бронежилетах и с автоматами.

— Руки вверх, — заорал старший, грозно тыча в сторону дерущихся стволом. Как он собирался стрелять, если на улице собралось уже с десяток прохожих, с интересом наблюдающих за происходящим, и можно было запросто попасть в одного из них, я не очень понял. Наверное, решил, что все тут же сразу испугаются. Как же. Мент, не обращая ни малейшего внимания на крик, продолжал настойчивые попытки добраться до резвого оппонента и постепенно оттеснял того к стене.

— Стоять! — еще более грозно крикнул патрульный. И выстрелил в воздух.

Опять ноль внимания.

— Все, — сказал я, — уезжаем, нечего людям мешать. Теперь ментяра не отвертится. Очередной оборотень в погонах проявил гнилую сущность. Стрельба по людям, даже если никого не зацепил, пришибленный охранник и неподчинение приказу. Запросто может сесть, а уж отдел внутренних расследований непременно займется чистотой рядов.

— И все-таки что вы с ним сделали, что он так… — садясь в машину, опасливо поинтересовался Рафик.

Наконец среагировавший на стрельбу ментяра повернулся и пошел на патрульных с нехорошим выражением лица.

— Черная пыль, — лаконично ответила Черепаха.

Машина резко дернулась, потом выровнялась и завернула за угол, оставляя за собой гладиаторские бои.

— Вы что, спятили? — с изумлением спросил Рафик.

Где-то в стороне ресторана знакомо выстрелил одиночным «калаш». Потом еще раз. Похоже, командную речь излишне возбужденный мент не воспринимал и останавливаться не собирался.

— Совсем маленькая доза, — успокаивающим тоном объяснила Черепаха. — Через два часа в крови ничего не найдут, а так ничего страшного.

— Так не проще ли было ему ноги в подворотне переломать? Он же в том ресторане мог кучу людей ни за что поубивать.

— Это не наш метод, — пробурчала Черепаха. — Расследование, друзья обиженного суетятся, опять же свидетели, найдут отпечаток его ботинка, — показывая на меня…

— У меня очень хорошие сапоги, — возражаю.

— Определят рост по следу, — не обращая на меня внимания, продолжает та, — и отсутствие паспорта…

— Чего? Какой паспорт по следу?

— Короче, — нетерпеливо говорит Черепаха, — он сделал все сам. Сам себя утопил по полной программе. А неподалеку стоял специально приглашенный молодой паренек и прекрасно видел, что Гном имеет к этому отношение. Что и требуется. Он прекрасно сообразил, что мы к этому руку приложили. Зашли-вышли, потом началось представление. Кривой будет доволен ответным подарком с твоей стороны.

Кресло было мягкое, кофе вкусный, секретарша выбиралась не по принципу красоты, а явно за умение работать. Нечто среднее между старой мымрой, неспособной говорить ни о чем, кроме работы, и бесполезной красоткой, существующей исключительно для украшения. Еще у входа торчал могучий парень в спецодежде и с табличкой на груди. Точно как на плакате про советских тружеников. Голова маленькая, плечи широкие. Молота у него в руках не было, вместо него на поясе висела дубинка, и имелось нахмуренное выражение лица. Всем своим видом форменный парниша должен был внушать страх злоумышленникам. В целом я остался доволен впечатлением. Если обстановку в приемной сложить с не поднимающей головы от экрана секретаршей, добавить объем бицепса охранника, учесть размер гонорара адвоката и сложность попасть к нему на прием, вывод напрашивался однозначный — умеет жулик сосать деньги из клиентов. А раз при этом еще и ходят к нему, то дело свое знает.