Фантастика 2023-189". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Резанова Наталья Владимировна

Черт побери, неужели и этому есть дело до Скьольдов?

— Тем паче. Сигурдарсон, пусть он и выскочка, прилично оплачивает работу своих служащих. И мне трудно представить, чтоб ваш отец совсем ничего после себя не оставил. И не знаю, как у вас, но у нас, в Древней земле, если бы внезапно скончался человек, занимавший в городе достойное положение, его малолетних детей вряд ли бросили бы без опеки…

Ах, вот оно что… Сказать по правде, интерес Каллиста к тому, как дошла я до жизни такой, меня отнюдь не раздражал. Но это постоянное «у нас» и «у вас», вечная карнионская уверенность в своем неоспоримом превосходстве во всем, начиная от кухни и кончая системой судопроизводства, и впрямь могла вывести из себя и злила тем больше, чем труднее было с ней не согласиться. Хорошо еще, что Каллист не повторял другого южного присловья: вы, мол, здесь на Севере дурью маетесь, а мы который век держим заслон между империей и ордами диких агарян. Притом, что большинство из них, как правило, никогда этих агарян в глаза не видывало.

Но на вопрос следовало ответить.

— Он оставил кое-какие деньги. И магистрат назначил опеку.

— Тогда как же…

— Долго рассказывать.

Мне не хотелось повторять ему ту же историю, что я поведала Эгиру — про вожжи и ворота. Хотя она в общем-то была чистой правдой. Но это случилось так давно, что для законопослушных жителей Кинкара уже стало сказкой. Черт с ним, он уже не припомню сколько лет назад помер собственной смертью, мой так называемый опекун. Насколько я слышала, висение на воротах пошло ему на пользу. Во всяком случае, он стал побаиваться обижать слабых. На вид оно, дитя, вроде и беззащитное, а во второй раз шея может и не выдержать. Хотя наследство мое от этого обратно не вернулось.

Каллист не стал задавать наводящих вопросов. Понял, наверное. И даже если бы я рассказала ему все в подробностях, навряд ли уставился бы на меня круглыми глазами, как Эгир. Даже с поправкой на «северное варварство», такие понятия, как «растрата» и «мошенничество», должны быть ему очень хорошо известны. И только одним не хвастаются южане — будто воры, грабители и прочее жулье встречается у них реже, чем на Севере.

Не стал похваляться безупречной честностью своих соплеменников и Каллист. Он вздохнул.

— Говорят, давным-давно, еще до Вторжения, был правитель по имени Кенельм Счастливый. Все, что ни замышлял он, ему удавалось. Монеты его царствования были из стекла, каковое ценилось в те поры много дороже, чем золото и серебро. Люди последующих поколений изо всех сил стремились заполучить в свои руки хотя бы одну такую монету, надеясь, что на них перейдет частица счастья Кенельма. Но монеты были стеклянные и потому легко разбивались или ломались. Их становилось все меньше и меньше, и последняя пропала во время Вторжения. — Если бы эту сказку излагал автор «Хроники… », он бы непреложно вывел, что как раз за этим и вследствие этого грянули Долгая Зима и Нашествие Темного Воинства. Однако Каллист, пусть и южанин, был человеком практического склада ума и добавил: — Нас учат понимать это как иносказание. Человеческое благополучие столь же хрупко и ненадежно, как стеклянная монета Кенельма…

— Увы. Но что жалеть о вчерашнем дне и прошлогоднем снеге? Расскажите мне лучше, чем прославилась семья Даймонда Роуэна, который помещает капитал в столь ненадежное предприятие, как граф Вирс-Вердер?

— Охотно. Это родовитое семейство, чьи владения изначально были на южных границах. После того как последний наследник марки был казнен вместе с матерью за убийство, соответственно, отца и мужа, родовое имя унаследовал его троюродный брат, но, согласно указу тогдашнего императора, — без права носить титул. А значительная часть владений некоторое время спустя была передана основанному тогда ордену святого Барнабы, благо расположены эти земли рядом с Эйсаном, где помещался в те годы капитул…

Милые люди. Культурные люди. Южане.

«Говорили в Карнионе, будто в Заклятых землях существуют места, где человек, прежде ничем не примечательный, проведя краткое время, ночь или менее того, становится мудрецом, либо поэтом, либо полным безумцем».

Я швырнула «Хронику.. « на постель. Как ни стремилась я избавиться от проклятой рукописи, она повсюду меня преследовала. Я вернула ее Тальви, а он взял ее с собой в Бодвар. Читал ли? Сомнительно. Сочинение южного анонима было предназначено для меня. Чем еще, по замыслу Тальви, я должна была проникнуться?

Он, сказывал Ларком, много путешествовал. И сам Тальви как-то упоминал о своих южных странствиях. Уж не забрел ли он случайно, посещая бывшие Заклятые земли, в одно из таких мест, чудом сохранившееся среди шахтерских поселков? Вряд ли. Поэтом он точно не был. И полным безумцем — тоже. Разве что отчасти. Уж не стал ли он мудрецом?

Ранее, когда я только начала узнавать о заговоре и его участниках, меня удивляло, почему эти люди признали Тальви своим главой. Теперь, после вынужденного присутствия на их совещаниях, я вынуждена была признать, что для этого имелись основания. Как бы я ни относилась к главным заговорщикам, как бы ни бросались в глаза недостатки и пороки каждого, у всех было общее достоинство — они были не дураки. А человек, у которого есть хоть капля ума (что не так уж часто встречается), оценит ум и в другом. Тальви, безусловно, стоял в этом отношении выше их всех. Даже Каллисту при всей изощренности его ума не хватало широты мышления. А Тальви умел предугадать многое, что его соратникам никогда не пришло бы в голову.

Но это вовсе не облегчало положения. Умники порой способны наворотить такого, что дуракам, в силу ограниченности их воображения, ни в жизнь не сдюжить. Поэтому я не могла восхищаться умом и дарованиями Тальви, как Ларком — из юношеского идеализма или Рик — ради игры ума.

Сегодня они снова отбыли в Бодварский замок. Кроме Каллиста, который уже уехал. Я проверила — просто так, на всякий случай — никто из его слуг из поместья до того не отлучался. Не знаю уж, сколько раз Тальви «просто так» проверял меня. Подозрительность по поводу и без повода — это что, тоже черта, роднящая потомков изгнанников? Правда, можно было оседлать Руари и проследить, куда Каллист направился. Мой гнедой, конечно, не чета его игреневым, но мы же не скачки устраивать собираемся. Или спуститься в город и устроить Хамдиру с Эадвардом перекрестный допрос — кто вы, братья святые? Они и рады будут, их совсем забросили здесь, где чтут, если верить Мальмгрену, лишь покровителей харчевников и поварих. Или тряхнуть стариной, вспомнить лучшие фокусы из своей копилки и, обманув замковую стражу, взять за горло графа ВирсВердера? Поскольку подземного хода тут точно не было, я не поленилась выяснить. Так же, как не было его в замке Тальви — я спросила. Меня сие порядком удивило — там-то местность была подходящая. «Чему здесь удивляться, — сказал он, — у вас в Фену-Скьольд тоже не было подземного хода».

Тут он ошибался В Фену-Скьольд как раз подземный ход имелся. Только его при артиллерийском обстреле полностью засыпало. Не помню совершенно, откуда я это знала. То ли в детстве от отца слышала, то ли после кто-то наплел. Но это дела не меняет — если я хочу дотянуться до Вирс-Вердера, придется задурить несколько голов…

Нет, пожалуй, Тальви прав. Откуда такое рвение? Сволочь этот Виллибальд? Разумеется. Трус он? Бесспорно. Но если бы мы взялись убивать всех трусов и сволочей только по этой самой причине, мир давно превратился бы в пустыню. Лучше уж книгу читать, какой бы бредовой она ни была. Я подцепила «Хронику… «, перелистнула страницу.

«Хрустальная или стеклянная башня, этот наиболее известный символ древней карнионской поэзии, совсем не встречается в преданиях эрдов, за исключением „Апокрифа святого Хамдира“, каковой после своего обращения был тесно связан с Карнионой. Для непосвященного читателя образы его творений свидетельствуют лишь о богатом поэтическом воображении, но знающий увидит в них искаженные многовековой устной передачей древние знания об иных мирах. Но что означает сей беспрестанно повторяемый символ и символ ли это? „ Сейчас нас начнут убеждать, что где-то когда-то и впрямь строили башни из хрусталя. Или стекла. Проще поверить в стеклянные монеты, а в них не верят уже и сами южане. .. Или наплевать на Вирс-Вердера, сам скиснет, рвануть на запад и поискать пресловутого Быка Дагнальда? Заполнить пробел в моем образовании Одного конкурента патрона я уже видела, другой отметился только заочно, за что такая несправедливость? Но когда я попыталась заикнуться об этом Тальви, он и слушать меня не пожелал. Взвоешь тут. Надобно спросить у мальчиков Альдрика гитару. И пропеть благородным господам что-нибудь старогаванское. „Не заставляй меня, мамаша, собой в борделе торговать“. Или одну из каторжных, «Справедливую пулю“ например.