Молот и крест. Крест и король. Король и император - Гарри Гаррисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впереди каждой из трех этих групп стоял мальчишка-летун: в середине Толман, а по краям – Убба и… Хелми, так его звали, бледный малыш, почти дитя. Родственник кого-то из моряков, из-за войны оказавшийся бездомным сиротой. Все три мальчика выглядели необычно серьезными и настороженными.
– Вы тоже знаете, что делать. Ждите здесь, отдыхайте, костров не жечь. А в полночь – Квикка, ты сможешь определить ее по звездам, – запускайте змеев. Будет ветер с гор; по крайней мере, нам это обещали. Теперь вы, ребята. Когда подниметесь на всю длину бечевы и выровняете полет, зажигайте факелы. Кидайте факелы по одному, только сначала убедитесь, что расправлен купол. В промежутках считайте до ста. Считать надо медленно. Стеффи, ты считай сброшенные факелы. Когда улетит последний, подтягивайте ребят вниз. Не задерживайтесь, чтобы разобрать лебедки, бросайте все и следуйте за мессиром Ансельмом, куда он скажет. Утром все встречаемся и возвращаемся к нашим кораблям. Вопросы есть?
Вопросов не было. Шеф еще раз подошел посмотреть на устройство, которое они изобретали целый день. Главная идея состояла в том, чтобы объединить придуманный Стеффи матерчатый купол для задержки падения и те фокусы, которым северян научили еретики, с разноцветными факелами, сделанными из селитры и хитрых веществ арабских алхимиков. Пучок сухих прутиков, пропитанных в селитре, высушенных и тщательно залитых воском, и кусок ткани, привязанный за четыре угла. Все факелы подвешены на крюках, приделанных к раме воздушного змея. В центре каждого купола теперь было маленькое отверстие: Стеффи опытным путем установил, что это предохраняет от эффекта «выплескивания» воздуха из купола, делает падение более плавным и даже более медленным. Труднее всего было придумать, как мальчишкам поджечь факелы. В полете нельзя было добыть огонь с помощью кресала. В конце концов прибегли к старой хитрости викингов, которые в долгих плаваниях на своих беспалубных драккарах не всегда имели сухую растопку: дали летунам просмоленную веревку, которая тлела в жестком парусиновом чехле.
Замысел был неплох. Глядя на факелы и хрупкие каркасы змеев, Шеф подумал о том, сколь трудна задача, порученная трем двенадцатилетним мальчишкам. Им ведь предстоит не просто болтаться в небе над скалистыми горными склонами. Нет нужды напоминать им о награде. Дети не заглядывают так далеко вперед, чтобы думать о деньгах. Они сделают дело ради славы и всеобщего восхищения. Ну, может, и чувство уважения к своему государю сыграет какую-никакую роль. Шеф кивнул ребятам, ласково похлопал Хелми по плечу и ушел.
– Пора выступать, – сказал он своей группе.
Английские катапультеры и викинги долго глядели вслед Шефу с молчаливой озабоченностью. Они не раз видели – по крайней мере, Квикка точно видел, – как единый король уходил навстречу своей неведомой судьбе. И надеялись, что такое больше никогда не повторится. Сидевшая в одиночестве, обхватив колени, Свандис тоже провожала взглядом удаляющийся маленький отряд. Она не могла броситься за королем, обнять его и зарыдать по-женски: не позволяла гордость. Но она часто видела, как уходят мужчины. Не многие из них возвращались назад.
Спустя несколько часов, когда солнце наконец коснулось края небосвода, пастушок Свирелька привел семерых всадников в скудную тень кривых деревьев. Он негромко свистнул, и из глубины чахлой рощицы появились молчаливые люди, чтобы принять поводья. Шеф медленно сполз с лошадиной спины и неуклюже прошелся по земле, чтобы размять ноющие мышцы.
Поездка оказалась адом. С самого начала Шеф был поражен, увидев не крохотных горных пони, на которых они спускались из деревни еретиков, а рослых лошадей, вдобавок у них вместо обычных чепрачных подушек были непривычные кожаные седла с высокими луками и свисающими по бокам железными стременами.
– Так ездят баккаларии императора, – коротко объяснил Ришье, – пастухи из восточной страны. Они здесь повсюду. Некоторые разъезды забираются очень далеко. На таких лошадях и с такой сбруей мы будем похожи на этих воинов. Они ездят где хотят, и никто не смеет задавать им вопросы.
Усевшись в высокое седло, Шеф сразу оценил преимущества, которые оно давало даже неопытному всаднику. Затем понял, что, как и все остальные, в правой руке он должен нести десятифутовое стрекало, которым был вооружен каждый пастух, и управлять скакуном, держа поводья лишь левой рукой. Король, ударив лошадь пятками, попытался приспособить свои ноги моряка к непривычной позе наездника, и в пронизанной солнцем пыли отряд тронулся в путь.
Действительно, никто их не остановил. Спустившись по каменистым склонам на равнину, они снова и снова замечали вдали всадников, а нередко, на пересечениях троп и дорог, – пеших дозорных. Свирелька и его приятели махали всадникам копьями, но старались не приближаться к ним, при каждом удобном случае уклоняясь в сторону. Пехотинцам они кричали что-то, более или менее похоже имитируя язык баккалариев, но не останавливались, чтобы обменяться новостями. Шеф был удивлен, что никто из стражей даже не почесался, чтобы заступить им дорогу; казалось, посты привыкли к конным разъездам, беспрепятственно перемещающимся по всей равнине, без малейшей видимости порядка и системы. Конечно, кое-кто заметил неловкую посадку Шефа и Ришье или сообразил, что они слишком старые и рослые для баккалариев. Но даже раздававшиеся в этих случаях крики звучали добродушно и слегка насмешливо. Император совершил ошибку, убедился Шеф. Бруно выставил в охранение слишком много людей, собранных из разных мест. Они привыкли к незнакомцам, ездящим в сторону Пигпуньента или вокруг него. Если бы император наложил полный запрет на всяческие передвижения и оставил для патрулирования лишь отборный отряд, ложный разъезд был бы немедленно остановлен.
Прогалина в зарослях невысоких деревьев скоро закончилась. Пора взяться за бурдюки с сильно разбавленным вином и выпить первую кварту, а там и вторую, чтобы утихло жжение в горле, а тогда уж потягивать не спеша, по глоточку, пока снова не выступит пот и не появится ощущение, что больше не влезет. Затем Свирелька пересчитал отряд и выстроил его по-своему: впереди он сам, замыкающим – еще один из подростков, предпоследним – Ришье, а перед ним – Шеф. Остальные три юных еретика следовали за Свирелькой: один – сразу за ним, а два других – слева и справа.
Последние переговоры пастушков и негромкий сигнальный свист. Затем Свирелька повел отряд прямо в глубину
