И аз воздам - Ирина Чернова

— Жену привез, — Лигар прислонился к стене, в ожидании нашей реакции на его известие, а Трина изумленно ахнула, вытаращив на него глаза, — и то не одну, а с сыном!

— Большой сын-то? — я присела, вытряхивая из сапога пыль, развернула тряпку и заново обмотала ногу. — И как она согласилась сюда приехать? Но раз приехала, молодец, лишь бы не сбежала! Трина, чего стоишь, пошли есть, а то я голодная!

Лигар что-то еще сказал вслед, но мне вообще не нравился этот тощий чернявый мужичонка, и я сделала вид, что не услышала его замечаний. Последнее время он слишком часто оказывался вблизи от меня, а подобное соседство было неприятно его двусмысленными намеками и я старалась держаться от него подальше. Именно он набивался со мной в поездку за дровами, но быстро остыл, послушав рассказ Девиса, хоть и несколько преувеличенный.

Конечно, про ужин никто не забыл — пропускать время еды только из-за того, что один из офицеров крепости вернулся из отпуска вместе с женой, таких дураков нет, вот поедим и тогда поговорим. Это уж Лигар явно переборщил, ожидая от меня какой-то реакции — в многочисленных сплетнях, ходивших по Скаггарду, была одна, где меня связывали с Герлетом, но существовала она недолго, а у Лигара появился подбитый глаз и на подначки за столом он мрачно отвечал, что приложился в темноте об косяк. Против такого средства для затыкания ртов я не имела ничего против, зато сразу все вопросы были решены.

Прихватив миску, я присела к Берине, надеясь услышать от нее последние новости, которые она не замедлила мне вывалить, поминутно оглядываясь по сторонам.

— Чтобы Герлет вдруг вернулся да не один… вот удивления-то было! Оказывается, он никому ничего не сказал, что привезет жену, даже Бальор ничего не знал, а уж Отеро и подавно. Тора так рот и раскрыла, когда он вместе с ней вошел, можешь себе представить! Проводил за стол, а она такая серьезная, хоть бы улыбнулась разочек, всех обвела взглядом и села молча, а он и сказал, что это его жена и ее зовут Фиона и она сюда приехала не одна, а вместе с сыном, которого зовут Дойлен. Только сказал, как такой рев раздался, все чуть не оглохли, а это мальчишки подрались, Себер, сын Калии и этот самый Дойлен. Себер хоть и старше, но Дойлен его чуть в угол не забил, едва растащили!

Калия, наша кухарка, была вполне нормальной женщиной, но вот сын у нее в свои пять лет язык имел весьма дурной и за это часто был бит другими детьми, как и за ябедничество, которое презиралось тем же Иваром.

— Растащили, — продолжала Берина, — стали спрашивать, что случилось и за что кулаками доказывают правду, так Дойлен молчит и сопит только, а уж что Себер начал вываливать, лучше уши затыкай. Герлет, конечно, сразу к мальчонке кинулся, спрашивать, почему он первый кулаки распускает, так знаешь, что тот ответил? Что Себер про его мать что-то сказал и за такое он всегда бить будет! А что сказал, неизвестно, потому что он пообещал, что Себеру все равно поддаст. Вот тебе и четыре года мальчишке…

— А потом что, — одернула я закрутившуюся рассказчицу, — что сам Герлет говорил? А Фиона?

— Фиона? Да ничего, погладила только сына по голове и сказала, что сама поговорит с ним, но делать это при всех она не будет. Нет, чтоб хоть подзатыльник дала, что ее сын первый драку затеял!

— Ты же не знаешь, где она жила и почему ее сын так кидается на всех с кулаками, — я вытянула голову, чтобы посмотреть на эту самую Фиону, но мельтешенье в зале не стихало и я решила, что это можно будет сделать и попозже… или в другой день. Гораздо больше меня интересовал результат визита Линарта на Колодезную улицу, но с этим тоже, похоже, придется повременить — не та сегодня обстановка, чтобы приставать с расспросами. — А они в зале или ушли уже?

— Да ты что, какое там ушли? — возмутилась Берина, — Бальор еще не подошел, он что-то должен объявить, Отеро сказал. А, вон Тора пришла, я к ней пойду, а ты сиди, Герлет про тебя спрашивал по приезде, да вы еще с Триной не вернулись. Он что-то сказать тебе хотел, какие-то вести из Делькора передать.

Сидевшие рядом Манира, тощая рыжеватая блондинка, и Ядвига, ширококостая брюнетка с близко посаженными глазами и шикарной косой, шумно обсуждали появление в Скаггарде еще одной жительницы и строили всевозможные предположения о ней и ее сыне, крутясь на лавке, как сороки на колу. С этими двумя я не была особенно близко знакома — обе мнили себя первыми красавицами и постоянно терлись около солдат, бросая во все стороны призывные взгляды. С некоторого времени в их компании стала появляться Геда, что наводило на размышления об их схожести. Сейчас они перетирали поведение неизвестной мне Фионы так, что заранее хотелось оправдать ее во всем просто назло этим двум вертихвосткам.

— Что вы злословите, — чаша терпения стала переполняться, когда в ход пошли предположения о том, где и как жила эта самая Фиона до приезда в крепость, — вы что, не знаете, какой язык у Себера? Сколько раз на него сама Калия жаловалась и за уши драла, а все без толку. Парень же не просто так полез в драку в незнакомом месте, он ясно сказал, что защищал мать, по-моему только за это уже можно его простить. Легко о чужих детях говорить, мол, взяла бы ремень да отходила… своих-то вряд ли будете при каждом удобном случае лупцевать по заду!

— Много ты понимаешь, — фыркнула Манира, — у тебя тоже своих детей нет, вот и нечего тут нас поучать. Твоего бы избили, так сразу стала бы требовать, чтоб обидчика наказали, а не гладила бы его по головке!

— Сперва я бы попыталась выяснить, с чего началась эта драка и кто здесь виноват. За плохое слово тоже надо наказывать, это должен знать любой ребенок, прежде чем бросаться оскорблениями в чей-либо адрес. Будет виноват мой — я сама его накажу за такое, чтобы впредь знал.

— Да держи карман шире, — презрительно задрала нос Ядвига, — то, что ты его подзатыльником накажешь, когда вы одни будете, это не в счет, вот если при всех, то правильнее будет! И посильнее, чтоб помнил!

— А за что при всех? За воровство, да, согласна, за подлость, за вранье, и то не за всякое можно при всех бить. Ты что, не понимаешь, что если не разобраться, кто здесь прав, а кто виноват, да еще при всех наказывать, то это одно унижение… а если ты не разобралась и ошиблась? Как тогда быть? Детей надо поддерживать, им надо указывать на их ошибки, но не унижать, а любить, только тогда наши дети будут любить нас в ответ.

— Носитесь вы тут все со своими детьми, — скривилась Манира, — продыху от них нет! Подумаешь, один сопляк что-то сказал другому, что они там понимают? Пройдет час, все забудут… Ядвига, посмотри, там нигде Анвера не видно?

Девицы начали обсуждать предполагаемых кавалеров, а рядом со мной присел на лавку Герлет, и они сразу стали говорить тише, прислушиваясь к нашему разговору.