Хроники Сиалы: Крадущийся в тени. Джанга с тенями. Вьюга теней - Алексей Пехов

Шут прав. А тьма! Никак не могу привыкнуть! Она права. Как часто мы видим гоблинов в Валиостре? Не часто. Как часто мы видели гоблинш? Еще реже, чем гоблинов. А точнее, никогда не видели. Ходили слухи, что женщины гоблинов никогда не покидают Заграбы. Вот и верь слухам после этого.

— Да-а-а… — Я покачал головой, все еще не веря в произошедшее.

— Ну, правда… — она наморщила лоб, — правда, Миралисса знала. Мне пришлось ей сказать. Она помогала направлять и спасать тебя.

— Направлять? Спасать?

— Сколько раз благодаря мне ты остался жив, а? А о скольких разах ты так никогда и не узнаешь?!

Я промолчал.

— Вот она, благодарность! А ты думаешь, в первый раз было просто выпихнуть тебя в Изначальный мир? Я и Миралисса едва не опухли. А направить тебя… А! Что там говорить! Всего и не упомнишь! — махнула она рукой.

Мне оставалось лишь пораженно внимать ее откровениям. Ай да Кли-кли!

— Так что, кроме Миралиссы, да пребудет она в свете, и тебя, никто не знает. Ну и я Медку перед отходом сказала.

Гоблинша ухмыльнулась. Так вот почему Медок гоготал без остановки, когда Кли-кли что-то шепнула ему на ухо!

— И что теперь? — спросил я.

— Что теперь, мой мальчик? — переспросил меня Гло-гло. — Если говорить о далеко идущих планах, то теперь тебе надо как можно быстрее оказаться в Авендуме и передать Рог Радуги этому вашему Ордену. Ты оказался гораздо сильнее, чем я думал… В лучшую сторону конечно же. Так что опасаться за равновесие пока не приходится. Нет, не надо мне говорить про Рог, Падших и Великую Игру Хозяев. Я все это прекрасно знаю и без тебя. По сравнению с тем, что ты мог учинить, грядущее возможное, прошу заметить, возможное смещение равновесия — всего лишь маленькая досадная неприятность.

— А что я мог учинить?

— Чего уж об этом теперь говорить? — произнес Гло-гло. — Ты ведь прошел Зеркало выбора и выбрал свою дорогу. По крайней мере, я спокоен, а значит, и тебе не стоит волноваться. Тебе сейчас не обязательно знать все подоплеки пророчеств. Все узнаешь в свое время, у тебя в руках почти что вечность в буквальном и фигуральном смысле этого слова. Сейчас важен лишь Рог, все остальное — второстепенно.

— Мастер гоблин! — окликнул Гло-гло Эграсса. — Вы отдохнули?

— Сейчас иду! — ответил шаман. — Отдохнуть-то отдохнул, но теперь в течение недели не смогу наколдовать ничего сложнее обычного огненного шарика. Надо ли говорить, Гаррет, что тебе не обязательно распространяться о нашем разговоре?

— Не надо.

— Вот и замечательно. А ну-ка помоги старику подняться. Создание этого треклятого заклятия сожрало все мои силы.

Я протянул гоблину руку и помог встать ему на ноги.

— Спасибо, мой мальчик. Пойду поговорю с эльфом и вашим усатым предводителем.

Гло-гло побрел к нетерпеливо поджидающим нас воинам. Я было пошел следом, но тут меня окликнула Кли-кли:

— Эй, Гаррет! — Да?

— Ты и вправду не очень сильно на меня сердишься? Ну… за это… ты понял, о чем я.

Я немного помолчал, подбирая слова. Все это время она не отводила от меня настороженного взгляда.

— И вправду, Кли-кли, — наконец ответил я. — На тебя нельзя долго сердиться.

Мне показалось или в ее глазах мелькнуло несказанное облегчение?

— Чес-слово?

— Честное благородное слово мастера-вора, Кли-кли.

— Ну и ладушки! — разом повеселела она. — Только ты никому не говори. А то они надо мной трястись будут. Опекать, чтобы ничего не случилось.

— Ты так боишься, что о тебе будут заботиться?

— Просто ты не знаешь наших гнома и карлика, как знаю их я. Делер хуже наседки, узнай он правду…

Я растянул губы в ехидной улыбке, представляя физиономию Делера, узнавшего, что Кли-кли вовсе не он, а она. Да и Халлас небось от удивления собственную бороду проглотит. Кли-кли, видать, прочла мои мысли и беззлобно пихнула в бок кулаком. Гоблин перед тобой или гоблинша — скучать все равно не придется.

Дождь прекратился только к утру следующего дня. За это время мы протопали тьма знает какое расстояние и порядком оторвались от возможного преследования. Во всяком случае, рокота барабанов орков мы больше не слышали. Ночевали рядом с какими-то огромными валунами, которые кое-как прикрывали нас от дождя. Остановка была до жути короткой. Казалось, я только-только закрыл глаза, а Фонарщик уже тряс меня и поднимал в дорогу.

Милорд Алистан наконец соизволил заметить, что я безоружен, словно монашка Сильны. Мумр тут же вручил мне свой кинжал, а Делер порывался отдать маленькую секиру, что постоянно висела у него за спиной рядом со щитом, но я отказался. Не мое это.

— Боевым шестом владеешь, Гаррет? — неожиданно поинтересовался Эграсса.

— Нет. — Вопрос меня несколько удивил. — Разве что дорожным посохом, да и то чуть-чуть.

— Все едино. Значит, справишься и с копьем. Бери. — Эльф протянул мне красту Серого. — Мне хватит с’каша и лука, а вот тебе с ней будет сподручнее. По крайней мере, некоторое время сможешь удерживать врагов на расстоянии.

— Спасибо. — Я взял оружие.

— Только если будешь вращать, не забывай, что один конец утяжелен. Не хотелось бы видеть, как она вылетает у тебя из рук в самый неподходящий момент, — предупредил меня Эграсса, и вопрос об оружии больше не поднимался.

Теперь, имея в руках наследие Серого вампира, я чувствовал себя увереннее. Да и кольчуга, оставленная на время моей прогулки по Храд Спайну на хранение Мумру, вселяла некоторую надежду. Есть пришлось на ходу чем боги одарили. А боги в этот день были не слишком к нам благосклонны, и можно сказать, что я и не наелся-то по-людски. Так, червячка заморил.

Гло-гло с самого утра взял бешеный темп и повел нас вдоль ручья, который от ночного дождя раздулся до неимоверных размеров. Кли-кли семенила впереди, сразу за Гло-гло, и я постоянно ловил себя на мысли, что до сих пор никак не могу привыкнуть к тому, что гоблин оказался гоблиншей.

У отряда было несколько приподнятое настроение, что, впрочем, и понятно — орки, кажется, не собирались нас преследовать. Халлас на радостях даже замурлыкал «Песнь безумных рудокопов»:

Вгрызается бобр зубами в кору,Чтоб с нею забраться под воду.Барсук землю роет, построив нору,—Мы так же срезаем породу!Насмешливы горы и молча плюют Нам в душу немыми словами,Но верные кирки их яростно бьют,И ярость клокочет меж нами!Пьет пиво рекой, кто под светом живет,Чтоб страх утолить пред горами,А мы ярость пьем, ту, что сил придает,И смех лишь гуляет меж нами!Пред нами дрожат и земля, и гранит,А мы их все рубим и рубим.Ни смертный, ни бог в шахтах не усидит —Придут пусть, и всех мы погубим!Мы гор Короли, и подгорный пределПред гномом — что гладкое блюдце.Коль сунется кто в наш просторный удел —Своей лишь кровищей упьется!Способны мы горы с землею сровнять И реки заставить вспениться И пустим под нож тех, кто смеет устать,Чтоб ярости дать набурлиться!Пусть битва не скоро — мы близим тот срок,Плюем на огонь и потопы,Мы — Кости земли, мы — Предсмертный морок,Мы — Ярость! Вперед, Рудокопы![32]

— Ну вот, — беззлобно пробурчал Делер, выслушав песню до конца. — Опять раскудахтался Счастливчик.