Средневековые замок, город, деревня и их обитатели - Константин Иванов

В последний период императорского Рима правительство обратило внимание на положение рабов. Так, император Константин Великий[79] уравнял по значению убийство раба с убийством свободного человека. Улучшению положения рабов содействовала христианская церковь. Вот в каких пламенных выражениях высказывается в защиту сельского на селения самый видный из ее представителей тогдашнего времени св. Иоанн Златоуст[80]: «Сельские жители осуждены на подавляющее бремя, как ослы и мулы… Их тела щадят менее, чем камни, им не дают отдыха. Плодородны поля или нет, их одинаково заваливают работой. Можно ли представить еще большее бедствие, чем то, которое испытывают они, когда в конце зимы, после обременительной работы, изнуренные от холода, от дождя, от ночного бдения, они возвращаются домой с пустыми руками и в довершение всего остаются должниками? Они дрожат перед наказаниями и притеснениями, которые приготовляются их надсмотрщиками». Но еще заметнее стало улучшаться положение низшего земледельческого класса в последующее время, в правление Меровингов[81] и Каролингов[82], когда стали возникать сельские общины — деревни, населенные людьми, обладающими некоторыми правами. Одни были обязаны своим возникновением какому-либо землевладельцу, вокруг которого группировались лица, владевшие собственностью из его рук. Другие возникали вокруг городов, замков, церквей или монастырей. Особенно обязана была деревня бенедиктинским монахам.

С развитием феодализма положение сельского населения ухудшилось, так как полная беззащитность побуждала его принимать самые тяжелые условия, лишь бы сохранить жизнь свою и своего семейства. Хищнические набеги феодалов постоянно грозили его существованию. Но зато тот же феодализм решительно превратил рабов-земледельцев в крепостных, что было шагом к полному освобождению. Он признал за ними право наследственности, наделил их землей под условием несения известных повинностей и создал из них низшую ступень той феодальной иерархии, о которой мы говорили выше. Правда, все это было куплено ценой тяжелых, а нередко и возмутительных повинностей[83], но все же и такое положение сельского население имело один весьма важный плюс: крестьяне были наделены землей.

По-прежнему сельское население не составляло однородной массы, и различные группы его владели землей на разных условиях. Сначала условия эти вырабатывались обычаем и хранились преданием, но с конца XI века они стали записываться в особые хартии или грамоты и таким образом получили более определенный характер и более прочное основание.

Рабочий день в деревне

На отлогости зеленеющей лесами горы стоит величественный замок феодала. Резко выделяются на темно-зеленом

фоне его зубчатые стены, его главная башня с развевающимся по ветру флагом. На подъемном мосту беседуют несколько оруженосцев; их металлические шлемы ярко блестят под лучами утреннего солнца, обильно проливающимися с голубого, безоблачного неба.

У самого подножия горы приютилась одна из деревень, принадлежащих обитателю замка. Беспорядочно и тесно стоят хижины и хозяйственные постройки земледельцев с гонтовыми либо соломенными кровлями. Большей частью дома невелики и выглядят неказисто. У каждой семьи — жилище, сарай для хранения сена и житница для зерна; часть жилища отведена для скотины; все это ограждено тщедушным плетнем. Владельцы деревень запрещали их обитателям окапывать подворья рвами или окружать частоколами, как будто для того, чтобы еще более подчеркнуть этим их беспомощность и беззащитность. Но запрещения эти касались только бедняков — зажиточные крестьяне получали некоторые льготы. Вот почему среди жалких хижин тут и там попадаются прочные дома с просторными дворами и крепкими оградами.

Деревья окаймляют деревенскую дорогу. Собираясь в купы, они осеняют своей тенью кладбище рядом с приходской церкозью, окруженной оградой из неотесанных камней.

Если мы проникнем в одно из жилищ, прежде всего нам бросится в глаза очаг. На его полу стоит железный треножник, на котором пылает огонь, а над огнем висит котел на железной цепи, прикрепленной к большому, железному же крюку. Дым уносится в отверстие, находящееся наверху, но немалая доля его попадает в самую горницу. Тут же рядом — хлебная печь, около которой возится пожилая хозяйка. Стол, скамьи, ларь с сосудами для приготовления сыра, большая постель, на которой спят не только хозяева с детьми, но и случайный Богом посланный гость, забредший под кров крестьянской хижины, — вот все убранство, вся обстановка жилья. Кроме того, у стен стоят корзины, кувшины, корыто, прислонилась лестница, висят рыболовные сети, большие ножницы; у двери приютилась метла. В большинстве случаев пол земляной, выложенный камнем, но в некоторых хижинах можно увидеть и деревянный.

Хлебная печь — предмет, достойный особого внимания; не по внешнему виду, конечно, потому что в этом отношении печь ничего особенного не представляет, но по тому большому и притом исключительному значению, которое она имела в жизни средневекового крестьянина. Дело в том, что крестьянин не всегда мог иметь ее в своем жилище. В числе различных прав землевладельца бывало и такое, в силу которого он запрещал крестьянину печь хлеб у себя дома, а требовал, чтобы хозяйки пекли хлеб в его пекарне и платили за это особую пошлину, которая достигала подчас больших размеров. Точно так же существовало помещичье право, заставлявшее крестьянина молоть свой хлеб на мельнице господина. Кроме того, крестьяне во многих местах обязаны были подковывать своих лошадей на кузнице господина, приобретать солод из его складов, не продавать своего вина в течение известного срока, пока продавалось вино господина.

Обитатели деревни с рассвета на работе — или ушли в свои поля и виноградники, или погнали скот на пастбище, или отправились работать на своего господина.

Теперь они — собственники своих земельных участков. Удержав ленные участки в своих руках, сделав их безвозвратными, наследственными, феодальные землевладельцы признали и за своими крестьянами право передавать землю по наследству. Такое обладание землей, конечно, обеспечивало крестьян, давало хотя нелегко добываемый, но все же верный кусок хлеба. На возникновение класса крестьян-собственников влияла, конечно, не одна феодальная система. Действовали тут и другие причины: разорительное вторжение норманнов и бедствия всякого рода вызвали очень печальное явление — обезлюдение Франции. Оно вынудило землевладельцев переманивать крестьян на свои земли; одной из приманок в этом случае было право передавать получаемые земли по наследству.

Условия, на которых крестьяне наделялись наследственными участками, были весьма разнообразны. Все зависело от частного договора, заключенного между крестьянином и его господином. Но как бы то ни было, крестьянин, можно сказать, теперь сросся с землей, составил как бы одно целое с ней. Если владелец сохранял старое право продавать своих крестьян, то сделать он это мог уже не иначе, как с землей.

Из сказанного нами можно легко понять, почему население феодальной деревни далеко не всегда представляло общество людей, равных друг другу; большей частью в состав его входили люди, находившиеся в различных условиях жизни. Один крестьянин находился в большей зависимости от господина, другой — в меньшей. На низшей ступени крестьянского сословия стояли так называемые сервы — рабы. Они находились в полной зависимости от господина и представляли собой самое бесправное население. Единственное отличие их от античных рабов заключалось в том, что сервы владели небольшими земельными наделами, переходившими от отца к сыну. Выше них стояли крепостные, обязанные платить определенную подать за землю и нести повинности, определенные договором или просто обычаем. На высшей ступени стояли вилланы. Они были уже похожи скорее на арендаторов, чем на крестьян; пользовались личною свободой и даже подлежали суду не ближайшего своего господина, а лица, стоявшего над ним, — его сюзерена.

Различия крестьян между собой настолько были незаметны для постороннего глаза, что все население феодальной деревни называлось долго по имени низшей ступени — сервами. Настолько, следовательно, превышала все эти различия власть над крестьянами феодала. Таким образом, все население средневековой деревни зависело от замка или от монастыря, бывшего также замком своего рода, — без замка невозможно себе и представить европейскую деревню того времени…