Сильварийская кровь - Антон Орлов

– Тогда будешь долечиваться обездвиженный.

Марек полулежал в небольшой овальной ванне, выдолбленной из дерева. Полированные края вровень с полом. Под головой что-то удобное. Вода теплая, кровавого оттенка, но пахнет не кровью, а травами. Кожу слегка пощипывает. Еще и раздели, сволочи.

Рядом еще три ванны, и в той, что напротив, тоже лежит человек… то есть эльф, к нему и отошел Рианис.

Все это находится внутри беседки, ее ажурный, неправильной формы купол выглядит так, словно его не соорудили из древесины, а вырастили – причудливое корневище, вздыбившееся над площадкой с ваннами. Сквозь отверстия проникает приглушенный солнечный свет, окрашенный легкой прозеленью. Ни боли, ни жажды, и воздух напоминает парное молоко. Если бы Марек не попал сюда пленником, он бы решил, что это приятное местечко.

Всколыхнулась лиственная завеса, маскирующая вход, и появился Гилаэртис. Бросив взгляд на Марека, поинтересовался, как себя чувствует Ноэрвин – видимо, так звали второго пациента. Марек не настолько хорошо знал эльфийский, чтобы разобрать их дальнейший негромкий разговор с лекарем.

Потом оба повернулись к нему. Стоят, молча смотрят.

Сказать им что-нибудь такое, чтобы изысканные эльфийские физиономии вытянулись, как в ярмарочном кривом зеркале? Но тогда ему не поздоровится.

– Приготовь для него тийгасэ.

Кажется, так называется эльфийское зелье, «раскрывающее разум».

– И потом перережете глотку, как Домонту норг Рофенси?

– Не бойся, тебе это не грозит.

С какой же интонацией Гилаэртис это произнес – мягко, с затаенной насмешкой, словно успокаивал несмышленого ребенка. А Рианис подбадривающее подмигнул: этакий добрый доктор, искренне расположенный к своему пациенту.

«Скоты!!!»

У Марека хватило соображения, чтобы не выкрикнуть это им вслед. Еще после Кайны синяки не прошли.

Он пролежал так несколько часов, и вода, похожая на разбавленную кровь, оставалась все такой же теплой. Когда свет, льющийся сквозь многочисленные отверстия в древесном куполе, приобрел желто-розовый оттенок, за ним пришли – Рианис и еще двое.

Вода утекла в сливную дыру (опять какая-то магия, пробку никто не вытаскивал), и Марек сразу почувствовал, что мерзнет, мокрая кожа покрылась пупырышками. «Заклятье приклеивания» сняли, ему помогли выбраться на площадку. Лекарь осмотрел раны – да от них уже почти ничего не осталось.

Марек подчинялся молча. Сделать вид, что смирился с судьбой, а потом, при первой возможности, рвануть отсюда. Сейчас ему нужно выздороветь и восстановить силы, и поесть, и раздобыть оружие… И одежда, которую они принесли, тоже нужна, не нагишом ведь он по лесу побежит.

Рианис остался с Ноэрвином (как можно было понять из обрывков разговора, того ранил вепрь), а он вместе с двумя провожатыми вышел наружу.

Мягкая трава по колено, луговые цветы. Деревья с громадными раскидистыми кронами. Косые столбы чайно-желтого вечернего света, пронзающие их стебли кажутся позолоченными, а дальше, за этим солнечным пологом, белеет закругленная колоннада. Когда подошли ближе, стало видно, что она расцвечена танцующими радугами.

Над очагом, устроенным в центре площадки, жарится на вертеле мясо. Аппетитный запах незнакомых приправ. Эльфов около дюжины, и все выглядят молодыми: их можно убить, но они не стареют. Одежда с текучими, как на поверхности воды, переливами. Все вооружены, но чтобы кто-нибудь бросил свое оружие без присмотра – такого Марек пока не заметил.

Гилаэртис тоже был здесь. Смерил пленника вопросительным ироническим взглядом, чуть приподняв бровь. Марек промолчал. Чтобы он начал правозащитную дискуссию на потеху собравшемуся обществу – не дождутся.

Приступили к трапезе: мясо, грибы, лепешки, фрукты. Эльфы пили вино – все, кроме Гилаэртиса, и Мареку наливали одну родниковую воду.

– Перед тийгасэ нельзя пить спиртное, – объяснил сильварийский повелитель.

Темная радужка его глаз отливала то изумрудной зеленью, то звериной желтизной, то штормовой синевой. Марек только теперь как следует рассмотрел эти глаза.

– Я не буду пить тийгасэ.

– Так-таки уверен, что не будешь? – усмехнулся Гилаэртис.

Чтобы кто-то чужой проник в тайники твоей души, в твои воспоминания, сновидения, мечты… Тем более этот тип с непонятными глазами? Аппетит сразу отшибло. Допустим, у Марека не было никаких особых тайн, он не таскал купюры из отцовского бумажника и не подглядывал за посетительницами дамской уборной, а все равно сделалось муторно. Когда он в первый раз услышал о тийгасэ, такой реакции не возникло, но в той древесной беседке с ваннами все ощущения были притупленные, словно в приятной полудреме – то ли целебная жидкость так на него влияла, то ли какие-то вспомогательные чары. Другое дело теперь.

Пришел Рианис, присел перед ним, достал из поясной сумки эмалевую баночку.

– Сейчас тебе скулу обработаю. Сделай одолжение, посиди смирно, – дружеским тоном, как хорошему знакомому.

Это Марек стерпел. Беречь силы, не расходовать их на каждый пустяк.

Лекарь смазал ему рану на лице, прилепил сверху что-то наподобие пластыря. Больное место сразу начало зудеть, он машинально дотронулся до него, пальцы наткнулись на шершавую поверхность намертво приставшей нашлепки.

– Это чтобы не расчесывал. Иначе останется шрам, а так заживет без следа. А теперь вот вам угощение…

Две небольшие фляжки. Одну Рианис отдал Гилаэртису, вторую держал, оценивающе глядя на Марека. Понятно. Выбить, как только он отвинтит пробку…

Не успел. Должно быть, намерение отразилось во взгляде. Рианис сделал знак другим эльфам, и его мигом скрутили. Кто-то схватил за волосы. Они действовали ловко и умело, используя отработанные приемы – видимо, он был не первый, кто не хотел пить тийгасэ. Вначале он ни в какую не соглашался разжать зубы, но потом какая-то сволочь сдавила, будто клещами, мышцу у основания шеи -нестерпимая боль, он закричал, и ему тут же сунули в рот горлышко фляги. Захлебываясь, Марек все-таки проглотил большую часть проклятого зелья. Тогда его повалили на травяной тюфяк и удерживали, пока не затих, потому что, даже уплывая из этой реальности в страну сновидений, он пытался вырваться и кого-нибудь ударить.

Когда он открыл глаза в следующий раз, прохладный воздух звенел от стрекота цикад. Вокруг темень, от колоннады струится мягкий серебристый свет, украденный эльфами у Млечного Пути. За кронами деревьев, напоминающими задремавшие тучи, сквозит глубокая, переходящая в черноту полуночная синева, ностальгически желтеет половинка луны, мерцают не то звезды, не то алмазные светляки, обитающие в здешнем зачарованном мареве.