В объятиях камня - Глория Эймс

- Ты бы, конечно, выиграла, - закрыв лицо руками, я попыталась сдержаться, но меня тоже одолел нервный смех. – Ты же знаешь, как медленно я соображаю в этом направлении.

- Ну как такой наивной можно быть?! – не унималась Мирелта. – Он уже почти разделся, а вы всё о дружбе говорите! Кому рассказать, так не поверят же! Видать, вы тогда на озере сильно головой-то приложились, раз уже человеческую речь не понимаете!

- Если честно, меня обидело замечание, что он мне не друг, - уточнила я. – Даже слышать всё остальное перестала.

- Ой, я только отсмеялась, - Мирелта снова присела в приступе смеха, держась за спинку кровати. – Помолчите уже, дайте отдышаться! Кто ж думал, что вы у нас такая принципиальная!

- Да не принципиальная я вовсе! – возмутилась я. – Мне просто противно с мужем подруги, и всё тут. Муж подруги – это как магическая метка, мужчина сразу теряет для меня всю привлекательность, даже если она была. А тут и смотреть-то не на что… Как ему вообще в голову пришло, что я могу на это пойти?

Мирелта снова скрючилась в очередном приступе хохота:

- Да вы свою переписку-то сами читали? Там же намёк на намёке, главное, и вы так уверенно поддерживали! Ну, думаю, решилась девка, молодец!

- Мирелта, как не стыдно?! Ты всё читала?

- Да вас оставь без присмотра – таких дров наломаете, - всхлипнула от смеха горничная, ничуть не стыдясь своего любопытства. – Рукоделием она чужого мужика позвала заниматься, это ж надо придумать… Самый огонь был бы, если бы он вместе с вами сел платки расписывать, я б тогда умерла со смеху!

Схватившись за голову, я легла на покрывало навзничь и прикрыла глаза:

- Я идиотка… Мирелта, так ведь? Я совершенно неизлечима.

Она села рядом и почти по-матерински погладила меня по голове:

- Нет, не идиотка. Просто наивная. Бывает, что поделать! Только от мужей подруг подальше держитесь, если не хотите, чтоб со всеми так получилось. С вашей наивностью можно так попасть, что и снасильничать могут. Мужчины же разные бывают…

- Учту на будущее, - вздохнула я. – И как мне теперь с ними общаться?

- Если не совсем дурак – сделает вид, что ничего не предлагал, будет общаться, как раньше.

- А если дурак?

- Ох… Будем надеяться, что обойдётся, - Мирелта снова погладила меня по голове и вышла.

Через некоторое время снизу раздался приглушённый смех. Да, точно: обсуждают, какая молодая госпожа наивная. Вздохнув, я свернулась на кровати калачиком. Пускай обсуждают, им тут тоже скучно. А так хоть какое-то развлечение.

Может, стоило согласиться? От одной мысли меня чуть не вывернуло. Нет, всё-таки Глеон отвратителен. Даже если отбросить соображения о том, что он муж подруги, то всё равно совершенно не мой тип. И эта мелочная манера во всём искать себе оправдание, говорить о других гадости за глаза… Надеюсь, ему хватит ума забыть об этом нелепом эпизоде…

Но вечером Мирелта принесла записку от Нилли.

«Леа, скажи честно, как ты считаешь, должна ли жена поддерживать мужа, даже если он неправ? Я не могу пересказать тебе наш с ним разговор, это личное. Но ты и так понимаешь, о чём речь. Вот что мне теперь делать?»

Дважды перечитав записку, я растерянно набросала ответ:

«Совершенно не понимаю, к чему ты клонишь. Какой смысл в поддержке, если ты видишь, что он неправ? Чтобы он и дальше упорствовал в заблуждении? Мне кажется, если бы ты рассказала, в чём суть вашего спора, я могла бы точнее ответить на твой вопрос».

Спустя час вместо записки Нилли пришла сама. Откинув вуаль, она прошла к пуфику и села так, будто собиралась сдавать экзамен: руки сжаты, спина выпрямлена, худая шея напряжена так, что все жилы видно, а в глазах что-то вроде ожесточения. Раньше я не видела её такой, и этот вид наводил на неприятные подозрения.

- Так что у вас случилось? – спросила я.

- Я не буду обсуждать с тобой наши с Глеоном разногласия, - сказала Нилли таким ледяным тоном, что даже в комнате похолодало.

- Тогда я не понимаю, зачем ты пришла…

- Главное, что я понимаю, зачем. Мне очень важно сохранить мой брак. И если придётся выбирать между мужем и подругой… В общем, ты меня прекрасно понимаешь. И я больше не хочу говорить об этом. Я всё сказала. И постараюсь найти в себе силы простить тебя.

Поднявшись, Нилли порывисто обняла меня и вышла.

Я так и осталась в комнате с открытым ртом. Что нужно было сказать Нилли, моей единственной подруге в этой дыре, чтобы её так перевернуло?! Вполне вероятно, что об этом предупреждала Мирелта – раздосадованный неудачей, он рассказал Нилли, будто я к нему сама полезла. Да наверняка! Просто чтоб насолить мне. Ведь знает же: я здесь, как в тюрьме. И лишил меня последней радости…

Как теперь оправдаться? Как доказать ей, что это Глеон все подстроил?

От бессильной злости у меня потекли слёзы. Глеон, подлая ты мразь, как же ты посмел влезть в нашу дружбу и всё испортить?! Как теперь я буду общаться с мужьями других подруг, зная, что они, возможно, способны на такую же низость…

А как же мой план побега?! Теперь мне не через кого выйти на рабочих из шахты!

Я схватилась руками за стену, пытаясь пробить её, хоть и знала, что ничего уже не получится. Кулаки отскакивали, не оставляли следов, а я прижималась щекой к прохладной штукатурке, чувствуя, как она впитывает мои слёзы.

- Госпожа… - раздался сочувственный голос Мирелты. – Я водички принесла. Вас папенька зовёт. Вроде довольный чем-то.

Ну, хоть кто-то в этом доме доволен жизнью… Умывшись и попив воды, я накинула вуаль, чтобы никто не видел распухших век, и прошла в кабинет отца.

Глава 41. Первое столкновение

Отец сидел в комнате, отведённой под рабочий кабинет. Привезённые из дома стол и секретер создавали странное ощущение: вроде всё знакомое, но какое-то другое. Здесь даже пахло так же, как в его кабинете в Имоледо. Поразительная способность создавать в любом месте своё личное пространство, особенно если учесть, что он даже не маг!

- Ты что-то хотел? – прикрыв дверь, я села рядом с ним.

- Да, тут такое дело… Ты, конечно, сейчас скажешь,