Несчастья невских берегов. Из истории петербургских наводнений - Ким Померанец

Трагическое событие в жизни и истории города – наводнение 1924 г. – нашло отражение в литературе. Многих поразил ровно столетний перерыв между двумя катастрофическими наводнениями. Б.Л. Пастернак в письме двоюродной сестре 28 сентября 1924 г. заметил: «Не бывши в Ленинграде, я все увидал и пережил и потрясся! Странное совпаденье. Точно столетний юбилей того наводненья, что легло в основу „Медного всадника“. И это совпало со столетьем ссылки в Михайловское» [120]. Пастернак знал и любил Петербург, отмечал необычные природные условия города, скептически относился к попыткам предотвратить нагоны воды с моря: «Волн наводненья не сдержишь сваями…» [121]

О том же «странном совпаденье» взволновано писали и поэты следующего поколения.

Два наводненья, с разницей в сто лет.Не проливают ли какой-то светНа смысл всего?..И с детства, помню, душу волновалаДвух наводнений видимая связь…[122]

Е.И. Замятин, чье доброе имя ныне восстановлено, сообщал жене: «Очень жалко, что потоп в Петербурге был без меня. По рассказам, зрелище было удивительное. Кажется, подплыла Анна Андреевна (я ее еще не видел). Моховая осталась сухой почему-то. Весь Невский, начиная с Литейного вниз, разворочен, ни единого кусочка торца не осталось. На набережной против Гагаринской видел вчера – стоит огромная барка, выплюнутая Невой. Были залиты Мариинский, Михайловский, Большой драматический. Впрочем, сегодня театры уже открываются…»

Известен рассказ Замятина «Наводнение», где потоп 1924 г. был фоном трагических событий в жизни рабочей семьи из Гавани.[123]

М.М. Зощенко в фельетоне «Утонувший домик» говорит об отношении населения к распоряжению о фиксировании максимальных отметок уровня воды по ее следам на стенах зданий: «Хулиганы завсегда срывают фактический уровень. Вот мы его повыше и присобачили… А мне как-то обидно вдруг стало вообще за уровни».[124]

У этой истории есть «прототип» – аналогичный случай, относящийся к событиям 1824 г., из чего следует, что люди всегда одинаково воспринимали указания властей. В «Летописи…» П.П. Каратыгина, неоднократно цитировавшейся в главе о памятных наводнениях, есть строки: «Чтобы вызвать улыбку на лицо читателя, после печальных рассказов, передадим забавный случай с одним домохозяином в Коломне или на Петербургской. Улица, в которой он жил, была, говоря сравнительно, пощажена наводнением: высота воды едва превосходила аршин (71 см). Когда полиция раздала жестяные билетики с надписью „7-го ноября 1824 года“ для пометки на наружных стенах домов бывшей высоты воды, наш домохозяин вместо намеченного места прибил дощечку аршина на два с половиной от земли. Удивленный квартальный спросил: „Что это значит?“ – „Низко приколоченная дощечка не заметна, – отвечал тот, – да к тому же ее уличные мальчишки исцарапают“».

После наводнения 1924 г. почти сразу появились стихи.

Сигнальная пушка, довольно бухать.Нева взбеленившаяся, усилий не трать.Здесь правят рабочие-обуховцы,Здесь город Ленина, а не Петра![125]

Буря выла подстреленным волком,Хохотала злым хохотом бед,Но спокойно, с сознанием долга,Со стихией боролся Совет.[126]

Не страшна мне Нева озверелая.Убоится ли ее страна моя краснотелая?[127]

М.А. Булгаков, узнав в Москве о наводнении, занес в дневник единственную запись: «Петербургу быть пусту».

B.C. Шефнер позднее писал: «Помню Великое наводнение 23 сентября 1924 г. Мне было тогда девять лет. Жили мы на Шестой линии в доме 17. Когда обе Невы – Большая и Малая – вышли из берегов, их воды, наступая со стороны Большого и Среднего проспектов, слились воедино на мостовой возле дома № 19. По улице плыли поленья, доски, длинные пустые яичные ящики, квадратные тюки прессованного сена. Плыли и яблоки. Это меня удивило: до этого я был убежден, что они тяжелее воды».[128]

Впрочем, порядок в стране и Ленинграде в конце 1920-х – начале 1930-х гг. был совершенно новый. Угар нэпа, затем индустриализация, коллективизация, борьба с оппозициями и их ликвидация, начало политических процессов…

После убийства С.М. Кирова в 1934 г. сообщения о наводнениях стали предельно краткими. Их литературные описания почти исчезли. Но еще в 1920-х гг. заявило о себе новое поколение литераторов, искренне поверивших в новую судьбу страны, сознательно избегавших темных описаний жизни. Среди них были талантливые люди, смотревшие на мир с надеждой и верой в лучшее будущее. Было создано множество стихов и песен, где упоминалось о Неве, заливе, каналах и набережных, о счастливых и свободных людях. Вспомним хотя бы Б.П. Корнилова, его жизнерадостную «Песню о встречном», которую положил на музыку Д.Д. Шостакович. А в 1934 г. в «Ленинградских стихах» Корнилов писал:

Из тяжелой Маркизовой лужиГнало воду обратно в Неву..До Елагина, до ГолодаяШла вода, соразмерна беде,И деревья дрожа, холодая,По колена стояли в воде.[129]

В 1938-м Бориса Корнилова расстреляли… Ленинградский поэт Вс. А. Рождественский:

Ухнул выстрел…Разорваны в клочья бегущие тучи…И Неве перехватило горло,И седая встала на дыбы…

У него есть строки, приветствующие начало работ по проекту защиты города от наводнений:

С трудом дышала черная Нева,Переплеснув линейку ординара…А где-то…Ложились линии на чертеже……дугой пересекла заливКрутая дамба точного расчета…[130]

Не иссякает метеорологическая тема в литературе о городе. По-прежнему редкое произведение обходится без описаний погоды, воды, неспокойного нрава Невы.

Пусть твердят, что напрасны волнения,Знаем все мы давно тем не менее,Что бедою грозит наводнение,Если вдруг позабудут о нем.[131]

С.Д. Довлатов заметил как-то: «…петербургская литературная традиция… есть сплошное описание дурной погоды» [132]. Но ведь и дурной погоде посвящено немало прекрасных строк…

Морские наводнения на чужих берегах

Наводнения, подобные петербургским, которые с глубокими активными циклонами приходят с моря или океана, достаточно распространены. Им подвержены мелководные побережья Северного, Адриатического, Азовского, Каспийского, Охотского, Японского, Желтого, Восточно-Китайского, Аравийского, всех арктических морей, Мексиканского и Бенгальского заливов, некоторых крупных озер.

Приведем отдельные описания наводнений в некоторых из этих мест.

Северное море. Нидерланды

Эта страна – одна из наиболее густонаселенных в мире, со средней плотностью населения 380 человек на квадратный километр. Около одной трети ее территории лежит ниже уровня моря. Здесь находятся дельты трех крупных рек Европы: Рейна, Мааса и Шельды. Угроза затопления – часть повседневной жизни голландцев.

Катастрофические наводнения в Нидерландах происходили почти в каждом столетии. Самые известные: в день Святого Эхтена, 1288 г.; в день Святой Елизаветы, 1404 и 1421 гг.; в день Святого Феликса, 1530 г.; в день Всех Святых, 1570 г. Вся история страны – постоянная борьба за выживание. Первые защитные дюны, плотины и дамбы были построены еще в X в. С изобретением ветряной мельницы шестьсот лет назад появилась возможность откачивать воду с низких земель, осушать их и устраивать польдеры – возвышенные места, пригодные для сельскохозяйственных угодий. Несмотря на многие технические достижения и в XX в. наводнения (1906, 1916) наносили значительный урон экономике страны и даже приводили к человеческим жертвам.

Самое катастрофическое наводнение в Нидерландах произошло относительно недавно – в ночь с 31 января на 1 февраля 1953 г. Море прорвало защитные дамбы в 67 местах, в 400 местах вода поднялась выше дамб. Погибло почти 2000 человек, 72 тысячи были эвакуированы. Было затоплено около 200 тысяч гектаров плодородных земель, несколько сот тысяч голов домашнего скота, повреждено более 470 тысяч зданий.

Гидрометеорологические условия наводнений – сочетание низкого атмосферного давления и сильных ветров. Сильные северо-западные ветра, дующие непрерывно в течение нескольких часов, «подталкивают» воду к побережью Нидерландов. В середине ночи 31 января – 1 февраля 1953 г. шторм достиг максимума, в течение часа ветер дул с силой 12 баллов (около 33 м/сек). Существует прямое соотношение между максимальной скоростью ветра и подъемом уровня воды в различных пунктах побережья Нидерландов. Особенностью случая 1953 г. является совпадение жестокого шторма с максимальным (сизигийным) приливом. Дополнительную угрозу создают также понижение суши Нидерландов на 20 см в столетие и повышение уровня Северного моря из-за глобального потепления на 50 см за последние сто лет.