Любовь и корона - Елена Езерская

— Только и всего? — рассмеялся Николай. — А я-то подумал, что у вас дело государственной важности.

— Для меня ее честь и есть вопрос государственной важности. — Репнин был бледен как смерть. — Ваше Величество, участие в дуэли было моей ошибкой, сестра же здесь ни при чем…

— Вам следовало подумать об этом прежде, чем состоялась дуэль! Вы опозорили не только себя, но всю свою семью! Вы обязаны были предвидеть, что этот поступок может отразиться на судьбе ваших близких.

— Государь… — взмолился Репнин.

— Ваше Величество, — мягко поддержала его императрица, — Натали совершенно не замешана в этой истории. И она так нужна мне!

Николай резко встал из-за стола и подошел к позолоченной клетке, где рассыпчато ворковали его любимые канарейки. В кабинете на несколько минут воцарилась странная тишина — то ли затишье перед бурей, то ли доброе предзнаменование. Николай неторопливо взял из тарелочки с кормом немного протертой субстанции и стал прикармливать птичек. Репнин почувствовал легкое головокружение, императрица нахмурилась.

— Что же… — наконец, вполне миролюбиво произнес Николай. — Если эта фрейлина действительно дорога вам, Шарлотта… Я согласен — пусть возвращается. А вы, молодой человек, можете передать вашей сестре, что она восстановлена фрейлиной при императрице.

— Благодарю вас, государь! — Репнин метнулся к императору, чтобы поцеловать его руку, но Николай жестом остановил его.

— К чему эти нежности? Я всего лишь искал примирения с императрицей.

Репнин с благодарностью поклонился ему и направился к выходу.

— Стойте! Я не отпускал вас!

— Прошу прощения, Ваше Величество, — Репнин замер, ожидая наказания за самоуправство.

— Вы действительно полны решимости искупить свою вину за участие в дуэли, как мне докладывали об этом?

— Несомненно!

— Тогда вы немедленно покинете Петербург, — Николай сделал многозначительную паузу. — Отправляйтесь в качестве моего порученца в Двугорский уезд. Откуда зачастили донесения о чиновничьих поборах и фальшивых документах. Расследуйте, что там происходит, и извещайте меня о ходе дела.

Я хочу узнать, кто из чиновников берет взятки и обворовывает казну.

— Государь, ваше милосердие не имеет границ! — вскричал растроганный Репнин. — Вы увидите, что я буду верой и правдой служить престолу!

Николай улыбнулся. Нет, пожалуй, в одном Жуковский все-таки прав — не стоит превращать глупого мальчишку во врага, пусть уж он лучше служит на совесть и прославляет монаршие благодеяния. Николай еще раз одобрительно кивнул Репнину и велел ему удалиться, дабы тотчас же приступить к исполнению его поручения.

Михаил вышел от императора окрыленный и с объятиями бросился к Наташе, в тревоге ожидавшей его у кабинета императора.

— Ты спасена! — воскликнул он, обнимая сестру. — Ты помилована, а я — снова порученец, хотя и штатский.

Правда, теперь у меня задание от самого императора!

— Но это же чудо, Миша!

— Нет, это все государь, — растроганно промолвил Репнин. — Он снова явил нам свою милость, и я не перестану его благодарить за это. И ты благодари!

— И что же ты будешь делать?

— Это задание секретное! — таинственным шепотом сказал Репнин. — Но я все расскажу тебе, когда вернусь из Двугорского.

— Ты едешь к Корфам?

— Я загляну к ним, ибо именно туда я направлен императором по особо важному делу.

— Как кстати, — с иронией в голосе заметила Наташа.

— Не переживай, я не попаду в переплет на этот раз, обещаю.

— Может быть, в политический переплет и не попадешь, а вот в романтический…

— Наташа!

— Да что такого? — притворно удивилась она. — Мой брат влюблен!

И рада за тебя. А то, право дело, я уже стала подозревать, что мой брат евнух.

— Наталья Александровна! — рассердился Михаил. — Это уж слишком!

— Давненько я не слышала вашего острого язычка, — с материнской лаской в голосе сказала вышедшая из кабинета императора Александра Федоровна.

Репнин уважительно поклонился императрице, Наташа присела в глубоком реверансе.

— Я рада, что все завершилось благополучно, моя дорогая, — императрица кивнула своей любимице. — Но у меня к вам срочное дело, и посему, раз уж вы снова отданы мне, извольте следовать за мной. Нам есть о чем поговорить, дорогая!

Наташа послушно кивнула и, радостно улыбаясь, заторопилась вслед за государыней, а Михаил, послав ей прощальный крест, отправился собираться в дальний путь. Что ждало его в Двугорском — счастье, слава? Не все ли равно — он молод, он жив и снова в фаворе.

Александра, пройдя к себе, попросила Наташу плотно закрыть за собой дверь и, убедившись, что они остались одни, заговорила.

— Наташа, вы знаете, что я люблю вас! Более того, восхищаюсь силой вашего духа и преданностью — мне, императору, вашим друзьям. И поэтому только вам я могу довериться в эту трудную для меня и наследника минуту.

— Это большая честь для меня, — Наташа приблизилась к императрице и с искренней благодарностью припала к ее руке.

— Я прошу вас сопровождать меня к Калиновской и надеюсь, что у вас хватит благоразумия хранить место ее пребывания в тайне от всех, особенно от наследника. И главное — вы должны поговорить с ней и убедить оставить любые попытки встретиться с Александром. Она доверяет вам в не меньшей степени, чем я. И ваше слово может стать той каплей, что уравновесит колебание ее души. Она должна, наконец, понять и поверить, что все кончено. И вы, чей разум всегда отличался трезвостью и мудростью суждений, обязаны помочь ей в этом. Для ее же блага, прежде всего.

— Я понимаю вас, Ваше величество, — Наташа вздохнула, она уже давно поняла всю бесполезность попыток своей подруги бороться со всемогущим Роком. — Я благодарна вам за возможность еще раз увидеться с Ольгой и постараюсь помочь ей утвердиться в решении подчиниться вашей воле и велению императора.

Александра кивнула и подала Наташе темную накидку, такую же, какую надела и сама. Потом знаком велела фрейлине следовать за собой.

Через потайную дверь в покоях они сошли вниз, к набережной, где их ждала карета без гербов, с простым убранством и силуэтом. Когда они сели в карету, императрица выглянула из-за занавески в салоне и крикнула кучеру, тоже одетому просто и неприметно:

— Трогай, да поживее!

До места они добрались довольно скоро, и, когда карета остановилась и императрица разрешила Наташе отдернуть занавески и выйти, девушка поняла, что Ольгу вывезли в один из монастырей, которым покровительствовала Александра. Вместе они поднялись на крыльцо, где их с поклоном встретила игуменья. Она не стала тратить время на светские любезности и сразу провела высокую гостью и ее спутницу к келье, где содержали Ольгу. От этой монастырской строгости и сдержанности Наташе стало неуютно, и она искренне пожалела подругу, которая с ее живым характером и веселым нравом находилась здесь в одиночестве, как в тюремной камере.