Взводный (СИ) - Берг Александр Анатольевич

— Смотрите, влетит вам от политотдела, если услышат.

— Да пошли они, пустобрёхи, вместо того, что бы заниматься своим делом, лезут во все дыры, а свою непосредственную работу зачастую исполняют на кое-как.

— Тут я согласен.

— Вот я и стараюсь действовать нестандартно, знаете, кошмар любого профессионала это дилетант, от профессионала с другой стороны можно ожидать известных действий, а дилетант совершенно непредсказуем. Вот я действую, как тот дилетант, непредсказуемо, поэтому пока успешно и громлю немцев. Разумеется вечно так продолжаться не будет, они тоже учатся на своих ошибках, но пока я стараюсь максимально выжать из этого всё, что только можно. А вам могу посоветовать только две вещи, действовать нестандартно и всеми правдами и неправдами получить хорошую связь вплоть до ротного уровня. Не проводную, она годится только в обороне, а радиосвязь, она позволит вам держать руку на пульсе дивизии и своевременно реагировать на все изменения. Знаю, у нас сейчас очень туго с радиостанциями, у меня к примеру 90 процентов раций трофейные. Так что берите себе все трофейные радиостанции, и еще, возьмите из дивизии бойцов на должность радистов из одной народности, пусть они на своём родном языке переговариваются, тогда немцам будет сложно понять, о чём вы говорите.

— У тебя также?

— Да, правда народу мало, тяжело найти сообразительных бойцов одной народности, так что пока общение кодовыми словами идёт, там тоже голову сломаешь, пытаясь понять, что имеют в виду. Хотя порой даже просто на русском для иностранца наши выражения совершенно непонятны.

— Это какие?

— Да хоть хотя бы такая: Одень на х…й шапку, а то уши отморозишь.

Услышав это, Севастьянов разразился смехом, наконец отсмеявшись, он сказал — действительно, причём тут уши.

— Или вот такое например, правда еще более неприличное. Иностранец спрашивает, почему дать в морду и дать по морде одно и тоже, а дать в жопу и дать по жопе разное.

Севастьянов завис, а что я хотел, это не наше испорченное время, когда на Западе двум нормальным мужикам страшно идти вместе, примут за заднеприводных, вот и пришлось объяснять.

— Вы товарищ генерал про мужеложцев слышали?

— Да, а причём здесь это.

И тут до него дошло, еще раз прокрутив в голове мою фразу, он рассмеялся еще громче и сильней.

— С тобой капитан не соскучишься, но действительно, если даже я не сразу понял, то что говорить о иностранцах.

— К сожалению, у немцев хватает и наших бывших эмигрантов или их детей, так что это не всегда сработает. Поэтому разработайте таблицу кодовых обозначений, которые и близко не будут похожи на аналоги. Зачастую танки в радиопереговорах называют коробочками, но аналогия есть, так что это по большому счёту секрет Полишинеля. Вот к примеру я обозначил все рода войск овощами и фруктами, и теперь пойми, что имеется в виду. Перехватывает вражеский радист сообщение, а там — вижу баклажаны с яблоками, покупать или нет?

— И что это означает?

— Вижу артиллерию и пехоту противника, нападать или нет.

— Действительно, в жизни не догадаешься, что это означает. Спасибо тебе капитан за науку и советы, и ещё раз, не держи зла за первую встречу.

— Проехали товарищ генерал.

Мы разошлись по своим делам, хотя я не зависел от Севастьянова, но зачем плодить себе врагов на ровном месте, да мы поцапались при первой встрече, но и его можно было понять, главное, он не стал лезть в бутылку и признал, что был неправ, так зачем тогда делать из него врага. Мы ведь по сути все в одной лодке и делаем одно дело, а так разошлись краями без взаимных претензий. Днём немцы еще пару раз пытались нас атаковать, но слабее. Чем раньше, так что отбили их легко и почти без потерь, хотя было три артобстрела и два налёта, но тоже обошлось. Непосредственно в окопах только дежурная смена у пулемётов, а бойцы в лесу, им по ходам сообщений на занятие своих позиций нужно пять минут, а этого вполне достаточно, зато и потери они не несут во время обстрелов и бомбёжек. Были и хорошие новости у нас. С нами связался штаб армии, позвали не только меня, но и генерала Севастьянова. Понимая, что даже с дивизией Севастьянова я не смогу отбросить противника на старые рубежи, решили тут устроить новую линию обороны. Честно говоря порадовали, я боялся что потребуют любыми способами выбить немцев, но видимо начальство поняло, что в таком случае просто лишится войск и останется с голым задом пред противником. Для выправления линии фронта они отводили другие части назад и уже завтра у дивизии Севастьянова появятся соседи, что не могло не радовать, так как по большому счёту её фланги были открыты. Это у немцев пока тоже не было лишних сил, что бы ударить там, да и дорог тоже, что как мне кажется и явилось основным фактором того, что немцы пока там не ударили.

Кроме того до вечера к нам прибыли две батареи противотанковых сорокопяток и рота Т-34, правда от той роты осталось всего семь танков, но и Т-34 не шли не в какое сравнение с Т-26 или БТ. С их достаточно мощной на данное время бронёй и орудием, это было очень серьёзное оружие при правильном использовании. Пока противотанкисты расположились в тылу, когда я уйду, а это скорее всего будет завтра, они займут мои артиллерийские капониры. Хотя подкрепление прибыло к Севастьянову, но я всё равно переговорил с капитаном Артюховым, командиром танковой роты. Посоветовал ему не бросаться в атаки, а работать с опушки леса из капониров, и почаще менять места, после каждого боя, а то немцы быстро накроют его танки ответным огнём. Севастьянов тоже понял, что технику нужно беречь и потому ни каких атак не будет, по крайней мере если ему самому не прикажет начальство из штаба армии. Танковая рота была отличным мобильным резервом на случай танковых атак противника, и если действовать исключительно от обороны, то рота могла продержаться достаточно долго. Сам капитан Артюхин остался доволен, он уже получил опыт войны и прекрасно понимал, что действуя исключительно от обороны, да ещё в лесу, вернее на его окраине, он мог сберечь свои танки. Ещё его крайне впечатлило поле перед лесом, на котором застыли горелые коробки множества немецких танков и бронетранспортёров. Он уже знал, что у державшей здесь оборону дивизии есть всего немного старых танков и пушечных бронеавтомобилей, правда увидев огромное количество трофейной техники, правда перекрашенной уже в наш камуфляж и со звёздами на бортах, он впечатлился, такое он видел впервые.

Когда утром командир немецкой дивизии лично приехал на место расквартирования только что прибывшего гаубичного полка, то ему предстало жуткое зрелище. Практически весь состав полка вместе с командованием был убит, их сначала расстреляли, а потом всех подряд, не глядя, добивали штыками. Среди убитых не оказалось только водителей, а также ни одной машины и ни одного орудия. Генерал уже слышал, про случаи уничтожения в тылу немецких частей и пропажи их техники и вооружения. Пока таких случаев было несколько, и вот теперь случилось у него. До этого всё шло хорошо, но сначала со связи стали пропадать передовые подразделения, а потом авиаразведка доложила, что все части уничтожены, но противник не обнаружен. И вот вчера они встретили противника и дивизия понесла просто катастрофические потери, в том числе три полка артиллерии, причём только один был уничтожен ответным огнём русских, а два по всей очевидности захвачены. Когда вскоре тут появился представитель Абвера, генерал сделал ему грандиозную выволочку с требованием выяснить, кто это всё сделал. Две атаки на русские позиции также окончились неудачно, радовало только одно, русские всё же начали отступление.

Вечером, после ужина, я скомандовал своим выступление, нам было необходимо снова сделать хороший крюк, что бы не насторожив немцев, выйти им в тыл. Хорошо, что они тоже ещё не успели подтянуть дополнительные силы, и их фланги также открыты. Двигались мы медленно, но всё же часам к двум ночи вышли к намеченной цели. Сначала вперёд ушла разведка, она принялась снимать многочисленных немецких часовых, на это ушёл целый час, но тут ни чего не поделаешь. Наконец получив сигнал, что дело сделано, мы включив фары, двинулись из немецкого тыла на отдыхавших немцев. Одновременно с этим в небо устремились осветительные ракеты, а с нейтралки поднялись густые цепи бойцов Севастьянова. В тот момент. Когда мои разведчики пошли снимать немецких часовых, бойцы Севастьянова ползком двинулись к немецким позициям и когда я начал, то им оставалось не больше ста метров до немцев. Тихо, без крик, они устремились в атаку. Удар с двух сторон оказался для немцев полной неожиданностью, наконец зазвучали выстрелы, но ничего сделать немцы уже не могли. Достигнув противника, бойцы Севастьянова стали их с остервенением колоть примкнутыми штыками, а любые очаги сопротивления сразу уничтожали. Наверное для них это был миг счастья, когда они наконец могли вымести на врага всю свою злобу и ярость за последние дни постоянных отступлений. Больше часа мои бойцы и бойцы Севастьянова проверяли каждый закуток, пленные нам были не нужны, а потому ни кого и не щадили, даже офицеров. К сожалению, сам командир дивизии был не здесь, да и тут была не вся дивизия, часть осталась в тылу, но с учетом потерь за прошедшие дни можно было сказать, что немецкая дивизия прекратила своё существование.