Инкуб. Строптивая добыча - Анна Вьюга
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кажется, исследователям ещё ни разу не попадался такой феномен, как голодный злой инкуб. Иначе они не преминули бы его изучить со всех сторон.
Была, впрочем, у меня ещё одна версия – что после встречи с голодным злым инкубом не оставалось целых и невредимых исследователей, чтоб записать свои выводы. Но это была уж какая-то совсем печальная версия, на ней останавливаться не хотелось.
Что ж… скоро всё разрешится.
Либо сбагрим Лили, и я спокойно уберусь куда подальше с деньгами и рекомендациями, окончательно убедившись, что инкуб нашёл добычу посочнее, либо…
Что «либо» я не смогла придумать, как не пыталась.
Стылое стекло не уменьшило моей головной боли. Я поспешно разделась, юркнула под тяжёлое ватное одеяло. Свернулась калачиком, какое-то время потерпела дрожь, согреваясь. Не получалось долго.
Проклятый инкуб.
Как же я по тебе скучаю.
Осень заливала город мелким противным дождём.
Бальные наряды успевали вымокнуть за время, что пробегаешь от дома до кареты – и зонты не спасали, потому что кусачий холодный ветер не знал пощады и не жалел ни воодушевлённых светских модниц, ни смертельно уставших гувернанток, швырял в них пригоршни косых стрел.
На балах подобного уровня я была впервые.
После такого вечера в Кроуфорде казались деревенскими посиделками.
Всего слишком много – свеч в ослепительных многоуровневых люстрах, золота и лепнины, платьев и вееров, духов и смеха, гремящей с высоты музыки, суетливой толкотни.
Мне приходилось уговаривать себя, что ещё немного, ещё чуть-чуть дотерпеть – и буду свободна. Нарочно уеду в такую глушь, чтоб из шума – только крик петухов. А пока… терпи, Эрнестина. Терпи.
Лили была великолепна в фисташковом, в фамильном золоте матушки на шее и в ушах, с какой-то злостью в глазах, которая делала их особенно яркими и сияющими. Она вроде бы восприняла известие о грядущем замужестве со «стариком» как трагедию, и в то же время прекрасно понимала, какие двери откроет перед ней титул баронессы, а в перспективе и ранняя кончина супруга. Оба эти вектора разрывали её, настроение менялось по сто раз на дню, но судя по тому, что протесты скоро закончились, а приготовления к «смотринам» продолжились со всем тщанием – победило второе.
Так что моя воспитанница была чудо как хороша в этот вечер – хотя, не сказать, чтобы слишком уж счастлива. Но кто я такая, чтоб судить – или давать ей советы.
Допрос мы с нею выдержали с честью. Потенциальный «жених» оказался хоть и при сединах, но всё ещё высок ростом, подтянут и бодр, да и не так, чтобы очень уж противен на вид, и Лили заметно приободрилась. Правда, меня внутренне передёргивало от того, как явно и не скрываясь он разглядывал кандидатку с ног до головы. Так породистую кобылу выбирают, а не жену.
Хотя… разве не было всё так же испокон веков на ярмарках невест? Ничего ведь не изменилось. С чего бы я так болезненно реагировала на то, что кроме внешности (да может, ещё и приданого) женихов редко интересовало что-то ещё?
Неужели на меня так пагубно повлияло знакомство с инкубом? Он единственный не смотрел на внешнюю красоту. Он видел что-то ещё. Что-то внутри – недоступное обычному взору.
В который раз мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не потерять нить разговора.
- И каковы же были ваши успехи в изучении принципов домашней экономии? – интересуется баронет. А сам снова ныряет взглядом в декольте Лили.
Мистер Льюис незаметно подталкивает меня локтем.
Самое время рассыпаться в очередных дифирамбах моей подопечной. Самое время оправдать то, зачем меня сюда позвали. Но я молчу – молчу, как будто язык отнялся, как будто внезапно онемела.
- Ах, вы разве не видели – на балу сегодня самый настоящий инкуб!.. Вон там, танцует с великолепной графиней де…
Обрывок разговора долетает до меня, как отравленная стрела, пущенная куда-то в подреберье.
- Простите, я… мне не совсем хорошо.
Не знаю, что подумают о гувернантке невесты жених, мой хозяин, хозяйка, все эти люди… мне нечем дышать. Холодеют кончики пальцев. Мне срочно нужно уйти отсюда. Мне…
Прихожу в себя, когда понимаю, что проталкиваюсь сквозь толпу, иду вслед за двумя полноватыми дамами средних лет, разговор которых подслушала. Как ослица на верёвочке иду.
Даже если сейчас меня уволят за дезертирство с поля боя – плевать. Я должна увидеть.
В центре зала кружатся пары. Но вокруг одной из них – пустой круг.
- Вот он, вот! Погляди. Ну разве не прелесть. Красавчик! Ох, было б мне поменьше лет, я и сама…
Темноволосый, черноглазый, с хищной улыбкой на полных порочных губах.
Без сомнения, писаный красавец.
Не мой инкуб.
Опустошение и разочарование так велики, что я минут пять стою на месте, пока меня толкают то слева, то справа, обтекают потоки людского моря, а я остаюсь в центре бурлящего вихря, как тот несчастный затонувший корабль, о борта которого бьются волны, изламывая в прах и так пострадавшие в буре бока.
Хочется быть честной с собою. Хочется быть честной – это то немногое, что я ещё могу.
Я… его… люблю.
Я его люблю.
Мне понадобилось убежать на край света, чтобы понять.
Я просто-напросто без памяти влюбилась в своего инкуба, и теперь мне физически плохо вдали от него, и как будто свет погасили во всём мире сразу.
Всегда думала, что просто не способна влюбиться. Ни разу такого не случалось со мной, и я уж было возблагодарила небеса за то, что отвели от меня подобную беду. Теперь понимаю, что уж лучше бы влюблялась во всякого смазливого курсиста, как мои одногодки. Чем пить сейчас эту горькую чашу залпом.
Всё это так глупо и невозможно… и это уничтожит мою жизнь, без сомнения. Медленно, но верно растерзает душу на части – ведь у этой обречённой любви нет ни малейшего права на существование.
Подношу ладонь к шее, обхватываю горло, пытаюсь расстегнуть хоть одну пуговицу, потому что задыхаюсь. Слишком тугой воротник.
- Ну здравствуй, Мышка.
Резко оборачиваюсь.
Он стоит в шаге от меня. Не знаю, как долго стоял и вот так просто смотрел. Заложив руки за спину, широко расставив ноги, как капитан на палубе в шторм. Велиар кажется неподвижной скалой, вросшей в паркетный пол бального зала – слишком помпезного зала для его запылённой дорожной одежды неопределённо-серого цвета.
