Инкуб, или Демон вожделения - Рей Рассел
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Конечно, – согласился Джулиан, – этого нельзя делать ни в коем случае. Бедный Бен. Сначала дочь, теперь жена…
Он помолчал, а потом спросил Лору:
– У тебя есть предположение насчет того, как он мог сюда проникнуть?
– Нет, ни малейшего. Снаружи этого сделать было нельзя. Все заколочено. Кругом вооруженные мужчины. Остается только один вариант – он прятался здесь внутри все время, пока готовили для него капкан.
– Это исключено. Мы тщательно обыскали оба общежития – Джулиан отрицательно покачал головой.
– Думаешь, есть смысл держать нас здесь дальше?
– Конечно, нет. Шериф правильно сказал – идея была хороша, но она не сработала. И дома вы все будете в равной степени в безопасности или… опасности.
Подошел Хэнк:
– Мы распустили всех по домам. Каждой дадим оружие. Лора, у тебя дома есть револьвер?
– Еще бы!
– Тогда не вижу смысла торчать тебе здесь. Вы проводите ее, мистер Траск?
– Естественно.
Хэнк умолк, тупо глядя в пустоту.
– Становлюсь старым, – наконец изрек он. – Такие дела слишком сложны для меня. Я уже ничего не могу разгадать. Когда весь этот бардак с ужасами закончится, коли ему вообще суждено закончиться, разрази меня гром, если я не солью керосин и не оставлю службу.
Было бы логично предположить, что несколько кровавых насилий, гибель женщин приглушат сексуальные чувства галэнцев. Но на самом деле все получилось наоборот. Они отвергали смерть и утверждали жизнь! В тот субботний вечер каждый мужчина в Галэне, у кого была возможность слиться в порыве со своей любимой, сделал это. Док Дженкинс, несмотря на усталость и виски, гордясь собой, довел несколько раз Марту до экстаза, и его самолюбие не могли не тешить ее страстные вскрики. Тим, предварительно договорившись с Дженни по телефону, влез к ней в окно по ветке дерева.
Сару Валден, как она сказала бы, «вспахал» по-мужицки Хэнк. В гостинице Руфь и Джед, отдавая все силы, утешали друг друга после вынужденной разлуки. Оскар и Мона Гаррет тоже. Джулиан и Лора проделали вроде бы привычный ритуал, едва переступив порог дома. Но на сей раз это был настоящий взрыв страсти. Даже преподобный и Фрэнси Китон слили свои тела с удовлетворением, которого не ощущали давно. Им не смогла помешать и двойная потеря. Джо Прескотт, овдовевший много лет назад, частенько захаживал к Белинде Феллоуз, пышнотелой блондинке, правда крашеной и неопределенного возраста. Этой ночью они поразили друг друга раскрывшимися вдруг возможностями.
И так было в десятках домов Галэна, жители которого приятными сторонами секса попирали те преступления, которые совершил маньяк.
Но был в Галэне и обойденный любовью человек. Именно ему она нанесла подряд несколько жестоких ударов, погубив тех женщин, к которым он был искренне привязан. Прю Китон последнее время была его постоянной девушкой. Иногда он встречался и с Мэри Лу Грант, а однажды испытал утехи любви со щедрой на ласки Мэлани Сандерс. Одну за другой вычеркнула их из списка живущих безжалостная судьба. И теперь Чарли Прескотт был окутан одиночеством как серым, холодным одеялом. Он лежал в своей постели один, словно зародыш в утробе, глаза его были открыты. Он плакал.
32
Когда Чарли наконец удалось уснуть, он тут же встретился со всеми троими: и с Прю, и с Мэлани, и с Мэри Лу. Они то вдруг сливались в единый образ, то каждая из них дробилась на двух абсолютно похожих. Иногда в этом сне происходили совершенно обыденные вещи: он гулял то с одной, то с другой по городу, вел ничего не значащие разговоры. Но происходили и удивительные превращения. Вдруг все расцвечивалось буйной фантазией, загорались глаза, соски и пупки девушек набухали умопомрачительной сладостью. Тогда Чарли просыпался со стоном в маленькой липкой лужице от впустую растраченного желания.
Светало. За окном было сыро и серо, так же как и у него на душе. На короткое время волшебные сновидения вернули к жизни трех девушек, но, увы, сейчас его обступала холодная реальность. Он больше никогда не увидит их в жизни. Это возможно теперь только в снах.
Лужица раздосадовала его. Он устыдился. И раньше, случалось, всплески страсти настигали его во сне. Но тогда он не считал это постыдным. Тогда все были живыми и теплыми. А теперь, когда девушки погибли, было что-то гнусное в подобной тяге к ним. Он встал, сорвал измазанную пижаму и отправился в душ. В наказание стал хлестать себя ледяными струями.
Затем Чарли оделся и вскоре вышел из дому. В этот ранний воскресный час на улицах Галэна было малолюдно. Жители города не торопились просыпаться. Чарли прошел мимо кинотеатра отца, пустого и тихого в такую пору. Сквозь стеклянные двери увидел стойку буфета, за которой работала Мэри Лу. Яркие афиши «Мальтийского сорокопута», казалось, корили его. Как он жалел теперь, что так увлекся фильмом в те минуты, когда совсем рядом погибала такой страшной смертью Прю.
Он двинулся дальше, завернул за угол. «Сахарница» тоже была закрыта. Через окно он посмотрел на столик, за которым они сидели с Прю и пили чай со льдом.
«Почему бы нам не сделать что-нибудь еще для разнообразия? – совершенно явственно услышал он голос Прю. – Может, съездим в Мидвэйл?»
Она не хотела идти в кино. Возможно, предчувствовала? А он уговорил ее. Его покоробило от этих воспоминаний.
Возле гостиницы тоже все тихо и спокойно. За окнами пустые столы, которые обслуживала Мэлани Сандерс. Там часто, подавая ему кофе, она отпускала двусмысленные шуточки.
В конце концов Чарли добрался до пляжа. Он оказался недалеко от того места, где напали на Мэлани. Сегодня был штиль, и море выглядело как огромная тарелка серой густой каши. Каково было бы вступить в нее? Сбросить все и голяком кинуться в обжигающую воду. Чарли казалось, что-то непреодолимо тянет его туда. Он вдруг вспомнил, что жизнь зародилась в море. И что было бы естественнее возвращения туда? Очиститься омовением соленой воды, такой холодной, что она законсервирует тело, обезболит его как новокаин, заморозит и разум, и память, и чувства. Войти в эту исцеляющую воду, чувствовать, как поднимается она до пояса, потом по грудь, до подбородка. Продолжать идти, пока морская гладь не сравняется с глазами, пока ноги не перестанут доставать дна. А потом погружаться все глубже и глубже, продвигаться упорно в ледяную вечную темноту, оставив на берегу одиночество.
Чарли начал раздеваться. Голым он пошел к кромке. Когда холодная морская вода коснулась пальцев, он словно пробудился. Посмотрел вниз, увидел босые ступни, погруженные в воду, ощутил свою наготу и, вдруг испугавшись, отступил назад. Что он делал? Он быстро огляделся, надеясь, что его никто не видел.
Да, вокруг ни души. Дрожа от холода, он оделся и быстро зашагал с пляжа. В туфлях скрипел песок.
Направился к церкви. Он ходил туда по воскресеньям вместе с отцом. Пел в церковном хоре, мечтал во время проповедей преподобного Китона. Но в течение остальных шести дней он о церкви никогда не вспоминал, бывало, только смеялся над тем, как Прю подшучивала над своим дядей.
Как раз сейчас Китон входил в церковь. Что-то толкнуло Чарли последовать за священником. Фрэнк Китон, удивленный, что в такую рань кто-то кроме него находится здесь, обернулся:
– Доброе утро, Чарли.
– Здравствуйте, Ваше преподобие.
– Могу я чем-нибудь помочь тебе?
Чарли пожал плечами:
– О, нет. Спасибо. Я просто хотел посидеть здесь на скамейке и подумать. Я не буду мешать.
– Конечно, пожалуйста, приходи в любое время.
Чарли сидел и смотрел, как преподобный ходил по рядам, начиная с последнего, и раскладывал листки бумаги. На них были тексты из Евангелия, церковные объявления. Чарли не сиделось на месте. Он перекладывал ногу на ногу.
– Хочешь мне помочь, Чарли? – спросил Китон.
– Что? А? Конечно, Ваше преподобие! Фрэнк Китон дал ему пачку бумаг.
– Эти ряды я уже обошел, – сказал он. – Начни, пожалуй, отсюда.
Сначала они работали молча, потом Чарли сказал:
– Мне очень жаль вашу племянницу и невестку.
– Спасибо, Чарли. Да, это ужасно, особенно для моего брата.
– Догадываюсь, – произнес Чарли и через секунду добавил:
– Мне нравилась Прю. Очень…
– Да, я так и полагал.
– Я думаю, может быть… – Парень заколебался.
– Что, Чарли?
– Наверное, сейчас было бы неправильно сказать, что я любил ее?
Китон посмотрел на него:
– Нет, Чарли. Это не было бы неправильным сказать так. Если это правда.
– Это правда. Считаю, что правда. Но чем доказать это теперь? Никогда не думал об этом, пока она была жива. Я раньше не знал, что люблю ее. А теперь слишком поздно. Мне надо было признаться ей, да?
– Не переживай, Чарли. Если ты любил ее, то она сама догадывалась обо всем. Женщины такие. О, они хотят, чтобы мы почаще говорили им об этом, так же как они любят, когда им дарят цветы. Но знать все они знают и без наших слов.
