Печать мастера. Том 2 - Тайга Ри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Огонь занялся не сразу.
Сначала лизнул колючки. Потом обломки веток, которые он подложил вниз, и только через мгновение, как бы нехотя, полыхнул так, что столб огня взлетел в небо, почти опалив ему ресницы. Перекати-шары занялись, громко треща.
От низкого мерного гула огня вибрировала земля. Пламя подхватывал ветер, распространяя дальше по пустыне.
Мохноногая лошадка пятилась, и Коста замотал ей морду тряпкой, которую порвал пополам. Вторую нацепил на себя.
И, разбежавшись, когда стена огня стала распространяться в стороны, освободив проход, достаточный, чтобы прошла пара бок о бок, рванул вперед.
* * *
Барханы
Наблюдательный пункт
Охранник Фу сорвался с места, как только мальчик достиг подножия бархана. Вскочил на мохногорбую, и устремился вниз по пескам. Второй остался ждать, наблюдая, как ребенок возится около колючей стены перекати-травы.
— Ну же, — бормотал он себе под нос. — Выбирайся. Пройди границу…
Пустынники невозмутимо стояли рядом и не двигались.
Наконец, у ребенка получилось — стена полыхнула алым, огонь занялся, языки пламени взметнулись в небо, и стена огня начала расходится в две стороны, но ребенок уже вскочил на лошадь.
— Рано! Рано!
Но мальчик не услышал, и в этот момент, у слуги Фу прихватило сердце, при мысли, что сделает с ним господин, если ребенок обгорит, сгорит, или не дай Немес…
— Вышел! — Слуга выдохнул облегченно. — Вышел! Вниз!
И сорвался вниз, следом за первым сопровождающим. Теперь можно исполнить приказ господина — «белое плато» пройдено…
* * *
Граница «белого плато»
Лошадь сопротивлялась, но он заставил. Жар полыхал вокруг. Ветки трещали. Колючки выстреливали в воздух с яростным треском. Копыта ступали по ещё не остывшим раскаленным веткам.
Косте пришлось задержать дыхание, когда они проходили стену огня — внезапно налетевший пустынный ветер сменился, и их полоснуло пламенем с ног до головы, лошадь протестующе всхрипнула и рванула вперед так, что он вылетел из седла, упав на песок с другой стороны, вывернув руку — и его протащило ещё несколько шагов вверх, пока лошадка наконец не остановилась.
Коста смотрел на полыхающую стену рыжего жара, расползающуюся в обе стороны, и лежал на песке. Над ним с клекотом в небе парил одинокий пустынный сокол, и ему вторили десятки птиц со всех сторон. Казалось, вся пустыня внезапно наполнилась торжествующим птичьим криком.
И он — потерял сознание.
* * *
Пустынники не двигались, наблюдая за тем, как замыкается линия огня — кольцом по границе, пока «белая смерть» не стала алой от языков пламени. Алая чаша смерти.
Пустыня полыхала.
Маленькая неясыть преодолел преграду, рухнул с лошади, и его протащило по песку, но мальчик был жив, вышел и… прошел белую смерть сам.
Алое кольцо наконец полностью замкнулось — налетел песчаный ветер, распространяя огонь со скоростью бури.
Соколы в небе встревожено кричали, нарезая круги над пламенем.
— Мальчик выбрал верный путь, чувствует тут, — пустынник коснулся сердца. — Хороший… мы примем его. — Постановил он кратко и поднес пальцы к губам, сложил лодочкой, и издал гортанный торжествующий клекот, подражая птицам…
— Уаааа… Эй-йа-о-о-о… Эй-йа-о-о-о….
Второй пустынник встал рядом, запрокинул голову в небо, и повторил крик.
Сверху откликнулся сокол, и затем десятки птиц над барханами, окружавшими чашу белой сети.
Клекот летел по пустыне, и тут и там, над барханами вставали десятки фигур, с ног до головы закутанные в покрывала, и подносили ладонь к губам.
Дети пустыни приветствовали того, кто прошел Испытание.
* * *
Граница «белого плато»
— Господин! Юный господин!
Его потрясли за плечо.
— Очнитесь, господин, откройте глаза… Нет, я не мираж, господин… Не мираж, все кончилось… — Охранник Фу мягко отвел грязную ладонь мальчика в сторону, который пытался проткнуть его насквозь. — Пустыня коварна, господин… Вы свернули с тропы в сторону миражей, но всё кончилось… Вы прошли, мы нашли вас…
Коста проморгался — сопровождающий слуга не исчезал, а за его спиной, уже вдалеке продолжало полыхать алое пламя.
Не мираж?
Обжигающе горячий воздух пах дымом, пеплом и раскаленным песком. Мимо пробежал скорпион — один, второй, третий… животные бежали от огня, спасаясь от подножия барханов.
— Господин… посмотрите на меня, господин… Кивните, если видите…
Коста с усилием чуть качнул головой.
Слуга потрогал его руку, а затем лоб.
— У вас жар, господин, и обметало губы… Значит, пока разобьем стоянку прямо тут, а потом двинемся… Господин?
Коста качнулся, и, не удержав равновесие, рухнул, уткнувшись лицом в горячий песок.
— Господин⁈ Господину плохо!!! Быстрее! Быстрее!!!
* * *
Поместье Фу, кабинет главы клана
Вестник вспыхнул воздухе прямо над картой, заставив отшатнуться от диаграммы Эло, которая уже десять мгновений, затаив дыхание, следила, как маленькая голубая яркая точка застыла прямо на границе «белого плато».
— Что там? Это с пустыни?
Нейер поймал вестник, помедлил и… улыбнулся. Торжествующе и облегченно — «я был прав».
— Его встретили слуги. Мальчик прошел «белую смерть». Он — пересек границу, пустыня примет его.
Эло поджала губы, демонстрируя отношение к подобным атавизмам.
— Завтра к вечеру вся пустыня будет знать, что у рода Фу есть Наследник, и он — прошел испытание.
— Хорошо, но можно было подождать… — не удержалась Эло.
— Нельзя, — Нейер щелкнул кольцами, формируя плетения ответного вестника. — Считай, что сегодня я представил его всему Южному пределу. И он — принят. Теперь официальное представление — это простая формальность. Мальчик без сознания, они — возвращаются.
* * *
Поместье Фу
Гостевая спальня, поздний вечер
— А я говорила, не нужно было его отпускать…
— Это того стоило, — возразил Нейер матери, которая схлопнула диаграмму состояния. Целитель оказался прав — мальчик метался в бреду, но жар проходит, и совершенно спадет к утру.
Уже завтра об этом будет знать вся пустыня — что род Фу обрел нового Наследника, которого представили пескам. Песчинки не утаишь…Никто так и не смог понять, как дети пустыни узнают новости, но то, что знал один пустынник — знали все.
Что такое ночь жара, если они приняли его? Невеликая плата.
— Ты заходишь проверить его уже второй раз, так я могу подумать, что ты действительно прониклась к нему добрыми чувствами, мама.
Эло сверкнула глазами и покинула гостевые комнаты, чтобы вернуться шестьдесят мгновений спустя.
* * *
Мальчик тревожно спал. Метался по кровати, и слуги уже дважды меняли простыни и одежду.
— И это убери, — пнула Эло корзину с мусором, которая оказалась под кроватью, и присела на краешек.
Служанка кивнула, забрала белье, мусор, и покинула спальню.
Мальчик — горел.
Эло не нужно было быть целителем, чтобы сказать, что ещё несколько таких потрясений плохо скажутся на здоровье ребенка. Любого ребенка, не только этого. Слишком много ночей в свое время она провела у постели Сина.
А если жрица не обманула, и мальчик сможет видеть плетения артефактов после обучения…
Эло зажмурилась, представив перспективы.
Он должен выздороветь. И чем скорее, тем лучше. Принести клятву роду, пройти обучение и начать, наконец, приносить пользу.
Мальчик зашевелился и пробормотал что-то невнятно.
Эло наклонилась ниже, чтобы расслышать.
— Ма… Ма….
Ребенок мычал что-то.
Мастер. Он же вечно зовет своего мастера.
— Ма… ма… мама…
Наконец прошептал ребенок обветренными губами.
— Ма-ма… ма-ма… ма-ма…
Удивленная Эло резко отдернула ладонь со лба, но не успела. Чужая горячая рука крепко вцепилась в пальцы.
— Ма. Ма….
Мальчик перевернулся, ткнулся горячим влажным лбом ей в живот, свернулся калачиком и… засопел.
* * *
Эло огляделась — никого. Помедлила и дважды опускала и поднимала руку, так и не решившись дотронуться снова до противного мальчишки.
… Мама… мама это ты…
…Почему ты долго не приходила?
…Почему ты бросила меня?
…Почему?
Ребенок бормотал так тихо и невнятно, что приходилось разбирать по словам.
— Ма-ма… — позвал он тоскливо сквозь жар, и Эло сама не поняла, как предательская рука опустилась на чужую голову, коснувшись мягких, все ещё покрытых пустынной пылью волос. — Ма…
Руку она
