Возвышение Меркурия. Книга 8 - Александр Кронос

Только я собрался сказать, что их гвардия вряд-ли станет помехой, как юрист уточнил.

— Абсолютно любого. И ты уж поверь, у многих родов есть обязательства перед детьми императора в плане личной защиты. Хочешь схватиться с кем-то вроде Ярополка Голицына? Единственный вариант — если кто-то из них сам тебя вызовет. Тогда ему придётся сражаться лично. Но тогда я бы советовал вспомнить про второй пункт.

Секундного раздумья было достаточно, чтобы понять — сталкиваться с кем-то вроде Голицына я абсолютно не хочу. Не по причине того, что проиграю. А из-за того, что придётся разделаться с человеком, который точно ни в чём не виновен. Плюс, возможно разрушить схему своей собственной игры.

— Благодарю.

Когда я сбросил звонок, Дарья медленно заговорила.

— Хотел вызвать меня на дуэль? Убить наследницу престола? Ты действительно решил, что сможешь? Жалкий кусок мяса. Кем ты себя возомнил? Представляешь, что Я могу сделать с твоей жизнью?

Я пожал плечами и дал абсолютно честный ответ.

— Не представляю.

Пожалуй, теперь она на самом деле разозлилась. Настолько, что вокруг неё показались грязно-зелёные всполохи силы. Точно такой же, как около вчерашнего Рюриковича. Дева шагнула ближе, облизывая губы.

— О, это прекрасно. Потому что станет для тебя сюрпризом. Я уничтожу всё, что тебе дорого. Твоя усадьба сгорит, твои крепости рухнут, твой родовой алтарь развеется по ветру. Все женщины, что тебе дороги, станут отрабатывать своим телом каждую корку хлеба, чтобы жадно впиться в неё зубами и сожрать, содрогаясь от рыданий. А ты будешь наблюдать за всем этим из глубоких казематов. Я буду сама приходить и показывать тебе видео на дарфоне. И наслаждаться каждым твоим плачевным вздохом!

Интересная дева. Ей бы к Марсу в свиту. А лучше к Локи в подручные. Он любил таких психопаток.

Кашлянув, я уточнил.

— Это объявление войны от имени рода Рюриковичей?

Видимо она ожидала, что я всерьёз испугаюсь. Потому как, я давно не видел настолько глубокой бездны разочарования, как та, что отразилась сейчас в её глазах.

Тем не менее, отрицательно махнуть головой она смогла.

— Хуже. Это объявление войны от моего имени. Радуйся каждому своему вздоху, грязь. Трахай свою узкоглазую шлюху и наслаждайся. Потому что каждый раз может стать последним.

Какая злобная смертная. И ведь наверняка верит в то, что говорит.

Кипящий от ярости Сандал держался поблизости, но на глаза не показывался. Он и в зале наблюдал, по сути находясь внутри перекрытия. Раз его смог почувствовать Вениамин, то скорее всего обнаружит и любой иной Рюрикович.

После всей поглощённой мощи и изменения облика, дракон стал гораздо умнее. По крайней мере, на спонтанные глупости его тянуло куда реже. Хотя, на бельё Василины Шуйской в их родовой крепости, он всё же засматривался.

— Настолько перепугался, что забыл, как говорить?

Смертная насмешливо изогнула губы, уперев левую руку в бок. А за спиной распахнулась, дверь которая вела в зал и там появился Константин. Небольшое помещение сразу же заполнилось грозным рокотом.

— Что ты здесь делаешь?

Правда, на Дарью это не подействовало. Та окинула своего дядю яростным взглядом и снова скривилась в злобной усмешке.

— Если ты решил, что тоже сможешь побороться за престол, то лучше выкинь эти мысли из головы, дядя. На троне должен быть один из тех, кто владеет нашей….

Осёкшись, глянула на меня. Шумно выдохнув, перевела взгляд на своего родича.

— Не ты, дядя. Это точно. А среди твоих отпрысков нет подходящих по духу. Даже не думай начинать свою игру. Разотру в кровавую пыль.

Слова падали и как будто вязли в сгустившемся воздухе, что давил на разум и плоть, заставляя вздрагивать тело. Оба Рюриковича выпустили свои боевые ауры. И выглядело всё это так, как будто рядом вот-вот закипит бой.

Собственно, именно этого я и ожидал. Но тут из коридора донёсся голос сына Константина, который сообщал, что всё закончено. А Дарья, напоследок скривив гримасу, которая видимо должна была означать презрение, устремилась назад по коридору, из которого пришла.

Проводив её взглядом, я медленно повернулся назад. Встретился с напряжённым взглядом Великого князя, чьи пальцы всё ещё стискивали рукоять меча.

Секунды три мы так и стояли, смотря друг на друга. Наконец тот заговорил.

— Приношу свои извинения. Это внутреннее дело рода.

Я кивнул, собираясь на этом и закончить. Но тут послышался тихий голос Инны.

— Она пообещала его уничтожить. Развеять алтарь, вырезать род, сдать женщин в бордель…

Взгляд Рюриковича стал слегка растерянным. Он несколько раз перевёл его с дочери на меня и обратно. Потом удивлённо поинтересовался.

— Прямо здесь? Угрожала человеку, который находится под нашей защитой на время переговоров? И ты её не остановила?

Ошарашенно-возмущённый взгляд Инны взметнулся вверх и наткнулся на сверкающие глаза Великого князя, которые давили на смертную безудержным гневом.

— Ты ведь можешь. И знаешь об этом. Нужно только перестать бояться!

Дева моментально сникла, опустив взгляд к полу. А вот её отец продолжил, как будто срывая на смертной зло из-за недавнего унижения.

— Не попади Ярополк вчера в ту аварию, тебя бы здесь вообще не было. Даже он, нашёл бы слова, чтобы притормозить эту бешеную…

Продолжение угадывалось, но сам князь слова произносить не стал. Покосившись на меня, оправил свой мундир в родовых цветах и указал подбородком на коридор.

— Идёмте, Василий. Время скрепить договор.

Я взглядом указал Асуке на проход. Сам же дал команду Мьёльниру и он потянулся к трём артефактами записи, что стояли в комнате, временно глуша их работу.

Подойдя к креслу, на котором сжалась в комок Инна, достал дарфон.

— Возможно, нам ещё потребуется это обсудить. Обменяемся контактами?

Не уверен, что дева полностью осознала смысл моих слов, но свой аппарат достала. Так что через десять секунд я уже шагал обратно в Перунов зал. Жаль не успел спросить её об истории названия. Но ничего — наверстаю упущенное, если встретимся снова. К тому же, ещё есть Алексей.

Подписание документов прошло буднично и просто. Сначала отпечаток силы самого Кэзуо, который тот поставил при помощи родового перстня. Потом такая же отметка от нового главы клана Абэ, поставленная при помощи одноразового артефакта, который был завязан на Кэзуо. И наконец, родовой перстень Афеевых, при помощи которого я оставил свой собственный отпечаток силы.

Всё время, пока я проверял текст документов, составленных на русском и японском языках, идентичность которых гарантировали Рюриковичи, из головы не выходили две мысли. Первая — не все члены императорского рода равны в плане силы. Те трое, что бьются за престол, обладают какой-то мощью, недоступной Константину. Но зато имеющейся у Инны. Которая совсем не горит желанием участвовать во всей этой мясорубке.

Вторая была связана с картинами. Сначала Мьёльнир почувствовал, как от некоторых из них несёт силой. Причём распознать её структуру и точный источник он не смог. Просто чувствовал фон, но не мог забраться внутрь. Что странно, если вспомнить, как лихо спутник разваливал стены родовой твердыни Абэ. На первый взгляд, укрепления Михайловского дворца, не шли ни в какое сравнение с японской крепостью.

Потом Прохор тоже ощутил что-то в одном из портретов. Да ещё и его Дар среагировал. Не совсем понятно, почему ничего не чувствовал я сам? Божественный спутник и обычный смертный что-то видели, а я не улавливал даже самого слабого энергетического фона, который шёл бы от этих работ.

Конечно, помимо этого крутились и другие мысли. О Рюриковичах например. Очевидно, что в похищении Мейли участвовал ещё один сын Константина. Скорее всего пытаясь сорвать переговоры двух империй и поддержать таким образом план Вениамина. Не совсем понятно, знал ли про это их отец, но это уже не столь важно.

Вот что действительно имело значение — беседа с Алексеем. До этого момента, я ещё раздумывал, не стоит ли попытаться сделать ставку на кого-то ещё. В конце концов, царевича я знал не так долго. Да, он казался неплохим человеком, но когда у тебя нет силы и власти, такое впечатление производить легко. Тем более, если ты умираешь и разочарован в жизни. Совсем другое дело, если ты полон сил и в любой момент способен расправиться практически с кем угодно, просто указав на него пальцем.

Константин Рюрикович поставил свой личный отпечаток силы,