Ответная угроза - Сергей Чернов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— У вас всё, товарищ маршал?
— Да. Подумайте об эффективном механизме преемственности. Я говорю не конкретно о преемнике Сталина. Нужен механизм. Если успешно решим задачу выбора очередного сильного лидера, страна никогда не станет слабой.
Окончание главы 7.
Глава 8
Размен и директива №117
8 ноября, суббота, время 09:50.
Позиции 799 сп западнее Белой Церкви.
— Танки!!! — предупреждающий вопль одного из красноармейцев переполнен страхом и возбуждением.
Политрук роты сам видит, как за километр от них, разворачивается танковая группа. Первая тройка клином, за ними ещё пять. Из-за расстояния мнится, что двигаются они неторопливо.
— Стрелять только по команде! — разносится голос ротного. — Приготовить гранаты и бутылки.
Куда там стрелять? По танкам из винтовок? Пехота за ними прячется, и далеко до них, прицельная стрельба невозможна. Но противотанковому дивизиону их ротный не указ. Когда до танков остаётся меньше полукилометра, батарея 45-миллиметровых орудий начинает выплёвывать снаряды в надвигающийся железный строй.
Только один танк разматывает гусеницу, остальные пятятся назад и прикрываются повреждённым собратом, через полминуты танки открывают ответный огонь, а ещё через четыре батарею накрывает шквал огня. Та самая артиллерия, что била по ним в течение получаса перед атакой. И которую не видно.
Савельев стискивает зубы, сколько раз он это видел! И ничего ведь сделать невозможно! Всё! Противотанкового заслона больше нет. Точный выстрел из танковой пушки заставляет пушчонку подпрыгнуть и завалиться набок и размётывает расчёт в стороны. Снова вперёд выдвигается уже не тройка, а дуэт танков. И пушек, чтобы их остановить, больше нет.
Когда до них остаётся метров триста, начинает работать максим, отсекая пехоту. Раздражённо гаркает левофланговый танк и максим замолкает. И тут не выдерживают нервы у красноармейцев соседней роты.
— Куда⁈ А ну, стоять!!! Назад, сукины дети!!! — поняв, что криком делу не поможешь, политрук Савельев хватается за ППШ.
Заградительная очередь перед полутора десятками бойцов-новобранцев из соседней роты лишь ненадолго опережает длинную ленту пуль из немецкого танкового пулемёта. Половина падает, остальные в панике продолжают бежать в тыл. Только три человека догадываются упасть на землю и замереть. Тех, у кого разум отказал напрочь, азартно рубит танкист-пулемётчик.
Савельев пригибается, ничего уже не сделаешь, а пули свистят и над ним. Немецкий танк всё ближе, а пушки разбиты. Только из-за насыпи железной дороги, которую прикрывает 799 стрелковый полк, продолжает изредка плеваться миномётная батарея.
Политрук перепрыгивает через сброшенный взрывом максим. Один пулемётчик убит, второй сидит, прижимая руки к окровавленному лицу. Где-то рядом были бутылки с бензином… вот они!
Перевернуть бутылку, чтобы пропиталась затычка — всё это под приближающийся рокот мотора и полязгивание гусениц. Сучье вымя! Поодаль раздаётся выстрел, наш, кто-то ещё воюет! В ответ треск немецких карабинов. Политрук, ориентируясь на звук, отодвигается чуть поодаль, готовится к броску. Пора! В десятке метров от него танк наезжает на окопную траншею. Спичка уже чиркает по фосфорной полоске, загорается плотно свёрнутая ткань. Бросок! Есть! Руку отбрасывает, словно ударом лома. Танк занимается огнём, а политрук выдёргивает правой целой рукой ТТ.
— Найн! Хенде хох! — лающая речь останавливает движение.
Чёрта с два он будет подчиняться фашистам, — скрипит зубами политрук. В голове проносятся образы родителей, друзей, игривые улыбки одноклассниц, строгое лицо математички, очень вредной дамы, но почему-то ему благоволящей. И политрук, глядя прямо в чёрный зрачок карабина, поднимает пистолет. Бесстрастно щёлкает выстрел.
Другой солдат спрыгивает в окоп, вынимает из руки убитого русского комиссара пистолет. Осматривает. Улыбается камраду.
— Пауль, у него пистолет не взведён, — в доказательство понажимал на спусковой крючок, направляя ТТ вверх. — Он тебя пугал.
— Вот и получил пулю… — бурчит Пауль.
Танкисты тем временем спешно выгружают боезапас. Солдаты бросаются им на помощь, кто-то пытается тушить.
— Аларм! Все прочь! — кричит командир танка. Еле успевают экипаж и пехотные помощники отступить на десяток-полтора метров, как хлопает взорвавшийся бензобак. Если бы Савельев остался в живых, то этого момента он точно не пережил бы.
К вышедшему из командирского танка (на базе Т-III) офицеру подскакивает фельдфебель. Козыряет неуловимым движением. Протягивает ТТ.
— Пистолет русского комиссара, который сжёг наш танк, герр штурмбаннфюрер!
— И где он? — неплохо бы опробовать на этом комиссаре его же оружие.
— Пристрелили, герр штурмбаннфюрер. Пытался отстреливаться.
Офицер проверяет магазин. Полный. Взводит курок, стреляет в сторону. Пуля вонзается в сыроватую землю, чуть всколыхнув окружающие травинки.
Отто фон Ригер снимает пистолет со взвода и засовывает за ремень. Высокий и по-спортивному подтянутый вскакивает на брою своего танка. Подносит к слегка надменному лицу бинокль.
Его танки и сопровождающая пехота достигли железнодорожной насыпи. Рельсы ведут в город, который раскинулся справа. Уже беззащитный. Врываться туда на танках они не будут. Обойдут с флангов и окружат. Штурмовая пехота выбьет оставшихся большевиков, дело сделано.
Фон Ригер никак не мог решить для себя, кто хуже воюет, поляки или русские. В Польше их «Лейбштандарт», в то время ещё полк, попадал в сложное положение. Здесь на Украине никаких проблем он не видел. Били русских, как хотели и сейчас бьём. Фон Ригер презрительно фыркает.
Одно непонятно. Почему фон Бок сломал себе зубы, пытаясь взять Менск? Объяснение одно, лесистая местность — родной дом этих тупых варваров. И крайне затрудняет боевые действия. Но вот настанет зима, зелёная листва облетит окончательно и русскому медведю настанет аллес капут. Не верил Отто фон Ригер в военный гений русского генерала Павлова. Никто из них не сравнится с Йозефом Дитрихом, их славным командиром, а тем более с Майнштейном и целой когортой генералов их группы войск. Немецкий гений сказал своё слово в военной науке и большевистким ордам противопоставить нечего, кроме тупого варварского упрямства.
Штурмбаннфюрер переводит бинокль влево и замирает поражённый. Только на долю секунды, с этим тоже известно, как бороться.
— Руссиш шванцлюхтер!
Быстро ныряет в танк и берётся за радио. Надо связаться с передовой группой.
— Острие, это Шлем. Приём.
И торопливый приказ сразу после отзыва.
— Острие, немедленно назад! Команда на отход. С запада подходит десяток русских новых танков. Приём!
Снова приходится выпрыгивать из башни. Штурмбаннфюрер подаёт голосом команду, которая ретранслируется по всей полосе прорыва.
Ш-шайсе! Откуда они взялись⁈ Его танк разворачивается и ползёт назад, туда, откуда они пришли. Штурмбаннфюрер не позволяет водителю развить максимальную скорость, надо подождать своих. Когда нагонят,
