Последнее пророчество - Жан-Мишель Тибо

Волнение охватило его, когда он увидел, как Намия выходит из родительского дома в сопровождении матери и двух теть. Все собравшиеся застыли на месте, стало тихо. В этой неподвижности чувствовалось неясное ожидание, истоки которого восходили к незапамятным временам. Момент был торжественным, священным.

Михаэль восхищался девушкой и уже не мог противостоять примитивному желанию. Время замерло для нее, сегодня она была королевой. Ритуал превратит ее в женщину. Она простится с детством и обретет возможность дать новую жизнь.

Все взгляды были прикованы к ней. Девочки помладше завидовали ей, остальные думали о том, способна ли она дать потомство, о будущем своего племени.

По обычаю народности ава, тело девушки было сплошь покрыто татуировками. Украшением служили также нитки бус, собранные из медных и серебряных монет, закрывавшие еще не сформировавшуюся грудь, свисая до самого пупка. Ее не беспокоило то, что все взгляды, зажженные чичей, устремлены на нее. Сама она смотрела только на Михаэля.

У него кружилась голова. Михаэлю казалось, что он видит перед собой обретшую телесное воплощение богиню. Бусы отражали солнечный свет, и это сияние ослепляло его. Желание росло в нем, однако было запрещено обнаруживать его перед Намией, которая все еще считалась ребенком.

Когда девушка приблизилась к шаману, началось массовое распитие чичи. Михаэль на ощупь схватил чашу и одним глотком выпил огненный напиток. Яко протянул ему листья коки. Он принялся их жевать. На предыдущем празднике он впал в состояние транса, танцуя и обливая себя водой, подкрашенной morajа borrachera, открывшей перед ним врата в параллельные миры. Он подражал движениям змеи и антилопы. Бегал по облакам вместе с шаманами. Забыл о Христе, Ватикане, интригах и монашеской сутане.

Он — индеец. Он умрет как индеец, и тело его примет Великая Богиня леса. Михаэль пил, пока не перехватило дыхание. Барабаны стучали в его крови. Словно во сне он видел женщин, проносившихся мимо. Они танцевали, подражая движениям пеликана: наклонялись вперед, махали руками, словно это были крылья, понемногу сжимая круг вокруг Намии, которая впервые в жизни пила чичу.

Девушка поморщилась. И это напиток взрослых? Кровь солнца? Огонь опустился вниз по телу, а потом разлился в груди, чтобы тут же устремиться вверх, к голове, и воспламенить разум. Она хотела оттолкнуть калебас, который мать прижимала к ее губам, но колдун одним взглядом дал понять, что она обязана пить. Послышались радостные крики. Неистовство овладело племенем. Чичу пили прямо из больших жбанов, а когда они опустели, принесли еще. Алкоголь увлажнил взгляды, сделал тяжелыми языки, опутал ноги. Те, кто был послабее, падали на землю, их рвало. Но рядом всегда оказывался друг, протягивающий очередную полную чашу. Намию тоже не щадили: все члены ее семьи и соседи столпились вокруг нее, спеша силой залить ей в рот еще немного чичи. Они щипали ее за ноздри и разжимали ей зубы, крича прямо в уши.

И вот настал момент, когда она упала. Михаэль бросился на помощь. Его оттолкнули, и он тоже упал, выслушивая шквал обрушившихся на него насмешек. Чьи-то руки подняли юную девственницу, другие запрокинули ей голову, чтобы можно было вливать в рот спиртное. Чича текла литрами, отравляя весь ее организм. Шаман символически лишил ее невинности, выкрикивая заклинания и призывы к совокуплению. Глаза Намии были стеклянными, с губ срывались бессвязные слова… Словно труп, ее пронесли через всю деревню и уложили на ложе. В этом шествии участвовала вся деревня и, конечно же, спотыкающийся на каждом шагу Михаэль. Иезуит в бреду выкрикивал имя Намии, призывал Великую Богиню и духов леса. Он не вошел в дом, где девушка лежала, пребывая в состоянии, близком к коме.

Намия покинула мир детей. Теперь можно было прийти и взять ее.

Глава 28

Индейцы по очереди несли Мишеля к деревне Хованда, затерявшейся между селениями Хунгурудо и Альтурас де Нике. Больного привязали к толстой ветке, словно убитое животное, которое вскоре будет разделано. Поглядывая на проводника, Инесс понимала, что Мишель долго не протянет. Она смотрела на деревню, ярусами расположенную на склоне холма. Огни костров разрывали сумерки, освещая пороги хижин и шалашей. Инесс предположила — по виду и количеству домов, — что здесь живут одни только индейцы. Быть может, у кого-нибудь найдутся нужные снадобья. Хорошо бы найти и священника, но христианство не распространилось дальше Явизы, расположенной в четырех или пяти днях пути к северу.

Подозрительные жители деревни, относящиеся с недоверием к чужакам, покинули свои логова. Среди них были и белые, и метисы, и представители народности чоко. Это были охотники, рудокопы, члены банд ренегатов и те, кто скрывался от закона. Эти люди жили вне общества и наркотрафика вместе с себе подобными колумбийцами. Здесь можно было сколотить состояние, собирая коку, добывая золото или драгоценные камни. Инесс не раз бывала в похожих ситуациях, и чтобы показать, что не боится, положила руку на рукоять своего кольта. Она обратилась к бородатому верзиле, помахивавшему ружьем времен китайской войны, в то время как другие вооруженные мужчины мало-помалу окружали пришельцев.

— Мне нужна помощь.

— Я вижу, дамочка.

— Его укусила ядовитая тварь. У вас есть лекарства?

— У нас нет ничего такого. Мы лечимся с помощью растений и магии, — ответил мужчина, подходя к Мишелю, которого уложили возле костра. — Погоди-ка… Мишель Пеш собственной персоной! Король джунглей.

— Плоховато выглядит как для короля… — ухмыльнулся один из вновь пришедших, присев возле больного. — Он уже попахивает… Червячки-то в нем уже развелись… Надо бы побыстрей его закопать. Чтоб не мучился, — добавил он, вынимая из чехла длинный тесак.

— Отойди! — скомандовала Инесс, приставляя дуло кольта к его виску.

Мужчина побледнел. У него было крысиное лицо сифилитика.

— Чертова шлюха! — пробормотал он.

— Делай, что она говорит, — крикнул бородач, отталкивая его ногой. — Возвращайся в свою нору и проспись. С тобой мы позже разберемся.

Похожий на крысу мужчина поспешил скрыться с глаз.

Бородач склонился над Пешем.

Мишель не реагировал ни на слова, ни на прикосновения. Жар сжигал его тело. Слюна его приобрела гнилостный запах.

Мужчина осмотрел его руку, прикоснулся к шее.

— Jararaca…[36] Очень плохо, — сказал он. — Его укусила jararaca?

— Сколопендра, — ответила Инесс.

— Да… Такая малютка в три фунта весом, — отозвался бородач. — Вы умеете молиться?

— Да!

— Это единственное, что вы можете для него сделать. Куда вы направляетесь?

— Мы ищем друга, живущего у индейцев близ границы.

— А! Этого психа Хосе! Там Пеша могли бы спасти. У них лучшие шаманы во всем Дариене. А еще у них есть священное жилище, укрытое между восемью невидимыми слоями мира. Там они излечивают самых безнадежных больных.

— Это далеко отсюда?

— Гм… Три часа ходу, может, четыре. Жить ему осталось часов десять. Вы можете успеть.

— Проводите меня!

— Нет, это место слишком близко к границе, да и до лагерей повстанцев рукой подать. Я не хочу рисковать своей шкурой.

Он что-то сказал ваунана на их языке и обратился к Инесс:

— Ваши индейцы знают, как найти эту деревню. У вас есть шанс.

Он обернулся к метису и что-то сказал ему на местном диалекте. Метис бегом кинулся к хижине и вернулся с калебасом, завернутым в банановые листья. Бородач кивком приказал передать емкость Инесс.

— Это очень сильная штука. Если почувствуете, что силы вас покидают, выпейте треть того, что в ней есть.

— А что это? — спросила она с ноткой беспокойства в голосе.

— Это смесь, приготовленная колдуном. Здесь листья коки, мате и черные грибы, которые называют «подарком богов». Идите, не теряйте времени! Менитос! Мюнес! Вы пойдете с ними. Понесете раненого первый час пути.

— Спасибо. Да хранит вас Господь, — сказала Инесс.

— Дадите им что-нибудь, — сказал бородач.

— Денег?

— Да, долларов. В Панаме нет ничего бесплатного.

— Десяти хватит?

— Двадцать им… И восемьдесят мне.

— Восемьдесят вам?!

— Да, дамочка! Это мои комиссионные, и, поверьте, я сделал вам большую скидку.

— По какому праву…

— По праву сильнейшего. Мне ничего не стоит вас раздеть и отдать рудокопам, которые вот уже три недели не были в борделе, а потом отправить к крокодилам. Но вместо этого я вам помогаю и даю защиту. Разве на это не стоит потратиться?

Инесс умолкла и положила руку на рукоятку кольта. Собеседник громко рассмеялся. Она поняла, что выглядит глупо в окружении этой вооруженной банды. Вынув стодолларовую банкноту, она бросила ее к ногам негодяя.