Ошибочка вышла - Ксюша Левина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну разве что вон те…
И мы пересели на более дорогую серию. Там прямо попа ощутила, что фирма, берём!
Пока я перебирала все варианты и скакала с дивана на диван, Лев рассказывал:
— Мне, наверное, даже нравилось, что всё так… с шармом. Налётом старины.
— … и грязи, — кивнула я, накидывая подушек из корзины на приглянувшееся мягкое чудо.
— Ну тут я просто ещё не заказал уборщицу.
— А она там была?
— Поверь, была. Раз в неделю приходила.
— М-м… давно?
— Ну давненько, ещё до отъезда.
С этим мы разобрались, я записала код выбранного дива-дивного диванного, и потёрла ручки. А это ж мы ещё не дошли до готовых комнат.
В отделе офисной мебели я хотела было не задерживаться, чтобы душу не травить, на Лев остановил.
— Тебе же нужно будет заниматься. А в твоей комнате ничего нет.
— Но тебе-то это зачем? Я поучусь на кухне…
— Нет уж, давай брать стол и кресло. И лампу, чтобы зрение не садить.
— И подставку под телефон!
— И стеллаж под книги. Книги же у тебя есть?
Я себя чувствовала, увы, школьницей и даже знать не хотела, как это видел Лев.
Что привёл в дом беременного ребёнка?
Да уж…
Как-то незаконненько получается.
Выдохнула я только когда подошли к гостиным. Там-то дьявольская улыбка на моих губах должны были Льва испугать до ужаса, а его банковскую карту заставить бежать куда подальше.
Огромная комната с камином и новым диваном нуждалась… во всём новеньком.
По моему скромному мнению на выброс должны были отправиться даже ковры, украшенные жуткими вензелями в стиле “бабушка к стене прибила”.
— И корзину под твои эти дрова для камина! Сердце кровью обливается, когда вижу, что у тебя на полу гостиной лежат… дрова.
— Бери, бери, — кивнул Лев.
Я записывала подушки, пледы, светильники, аж голова кругом пошла.
И столик… и непременно новые шторы, те ужасны. И нужен хороший стеллаж!
— Крепись, мужик, дальше кухни, — вздохнул некий тип, рядом с которым шла вперевалочку его супруга средних лет. Она была явно зла и нацелена на большее, чем ей могли предложить.
Это что, он считал Льва подкаблучником, а меня (кстати приятно, что не ребёнком) его женой?
— О, идём скорее, — улыбнулся Лев и моё сердечко треснуло снова.
Ну что за прелесть этот мужчина.
“Супруга средних лет” пихнула своего мужика в бочину и прошипела: “И что тебе мешает так??”
Да-да… что тебе мешает, мужик, быть таким же милым, как этот Красивый Мудак, рядом со мной? Мм?
Да уж… тут главное не умилиться окончательно.
Он просто разрешил купить полотенчики… не преувеличивай, Соня, умоляю.
Мы — соседи, у нас — договор. Нас не купишь!
— Может обновим стулья? — улыбнулся Рыжий Дьявол.
Не-мо-гу..
Тридцать первая осень Льва
Что нужно сделать с женщиной, чтобы она была счастлива?
Если бы Лев знал ответ раньше, он бы дежурил у строительных магазинов… ну при условии, что по жизни ему бы не повезло с прекрасным полом.
Так-то повезло… но сидел он теперь напротив светящейся Сони за кухонным столом, и думал, как же интересно всё в жизни складывается. Вроде же и было всё хорошо, а теперь вот кажется, что только сейчас стало вставать на свои рельсы.
Вроде бы совсем эта Соня заурядная, мелкая и вздорная, а от того что светится, еле сдерживает улыбку и даже губы обкусывает, чтобы не повадно было лыбиться — на душе как-то теплее.
Доставка уже выгрузила всё накупленное, даже ушла, и Лев готовился лицезреть, как дочерпав суп-лапшу госпожа Обломова бросится переделывать холостяцкое жильё в триста квадратных метров.
Будучи мужчиной достаточно мудрым, Лев прикинул, что со временем избавится от наделанных тут дел, наймёт дизайнера и купит приличную мебель. И тут даже дело не в “чем бы дитя не тешилось”, вовсе нет, просто… ничто так не удерживает женщину в гнезде, как собственноручно притащенные туда веточки.
Ну куда она теперь от творения рук своих?
Это было похоже на игру-стратегию, Лев расставил настоящие капканы и Соня в них с лёгкостью попала. А чего она ждала, связываясь с человеком пережившим уже тридцать одну весну, в свои-то безумные сумасбродные девятнадцать? Волчонку понравился новый лес, и он был готов наводить свои порядки!
— Всё, я доела, — она вскочила на ноги, сняла с запястья резинку для волос и завязала на макушке пушистый хвостик. — И ты тоже. Поднимайся!
— Я? Почему? — усмехнулся Лев. Ему было интересно, как Соня решит проблему с тем, что в общем-то перестановка — это тяжелый физический труд.
Чтобы попросить о помощи, нужно её хотеть, а она — не хочет.
— Ну… — догадавшись где тут подвох Соня закусила с обратной стороны щёку и задумалась. — Я стулья менять буду. И ты мешаешь. И мне ещё столько дел…
— А ты справишься?
— А то! Тебе что, работать не нужно? Ты чего тут торчишь, как сыч. Прямо-таки миллионер из книжек, который вечно дома, да дома. Деньги-то ты где берёшь, если только что спустил на покупки состояние. Иди работай!
— И как же ты справишься?..
— Потихонечку! — отрезала Соня и сощурилась, будто бросая Льву вызов.
Он кивнул, пожал плечами и не глядя нашарил на подоконнике ноутбук.
— Вот. Моё рабочее место. Я в уголочке… в гостиной посижу.
— Угу…
Она растерянно кивнула и скорчила гримасу, мол, сиди-сиди…
А потом с каким-то восхищением и нетерпением стала разбирать один из пакетов.
Перчатки. Моющие средства. Тряпки. Губки.
Соня будто получила ценный подарок на новый год, она отрывала от тряпок бирочки, расставляла в рядок всякую химию о существовании которой Лев и не знал. Он всегда оставлял квартиру на милость клининга, а сам запирался в студии наверху и не выходил, пока не захочет есть.
Девчонка же, та самая, что явилась в его номер, что кричала на него, обвиняла в смертных грехах, а ещё шла по осеннему тротуару в платье, ботинках, кожанке и с мечтательной улыбкой обращённой к небу, сейчас вызывала живой интерес. И никак не желание уйти в студию и запереться.
Первым делом в ход пошёл мусорный мешок, который набился уже через пол часа всем, что оказалось неугодно “новой хозяйке”. Она выбрасывала старые полотенца, посуду. Даже винтажные тарелки ей не угодили, но останавливать Лев не решился… пусть. Купит потом новые, когда-нибудь. Она в конце концов что-то же там выбрала на свой вкус, а он даже одобрил.
Мусорный пакет становился всё больше и больше, пока не стал
