Медный король - Марина Дяченко

Плывя по течению, Развияр ушел под прикрытие большого камня и несколько часов просидел в склизкой расщелине, сжимая меч, ожидая новой атаки. Так его застал дозор под предводительством Кривули, спустившийся с перевала.

– Это подлинник, – сказал властелин. Развияр впервые увидел, как он теряет самообладание: облизывает губы, перечеркнутые шрамом. Проводит ладонями по длинным, с проседью, черным волосам, старается выровнять сбивчивое дыхание. – Это подлинник… Что ты наделал?!

Книга лежала перед властелином на резном столе. Пробитая стрелой, вымокшая так, что потекли чернила. Только в самой середке, где страницы были плотно сжаты, осталось несколько нетронутых фрагментов.

– Шуу, – властелин сел, будто его не держали ноги. – Шуу…

– Есть копия, – сказал Развияр.

– В библиотеке Ногтя?!

– Здесь, – Развияр коснулся виска. – Дайте мне чистый переплет, я восстановлю.

Несколько мгновений властелин смотрел на него с ужасом. Потом взял стакан с водой, стоявший на маленьком столике под окном. Выпил, закашлялся.

– Шуу, – выдохнул опять. – Никогда в жизни… – он оборвал себя, сжал изуродованные шрамом губы. – Карта погибла, его карта…

– Я восстановлю, – повторил Развияр.

– Где твоя верительная грамота? – резко спросил властелин.

– Он, – Развияр вздохнул, вспомнив Золотого. – Библиотекарь… взял ее, когда меня впускал, и положил среди бумаг…

– И она осталась там?

– Нет. Я взял ее перед тем, как уходить. Наткнулся на улице на… мертвое тело, у них там ночью… резня. Я сунул грамоту за пазуху этому… человеку. Он был хорошо одет и даже, кажется, не ограблен…

– Шуу, – в четвертый раз повторил властелин. – Ты… Умен, маленький гекса. Мне страшно, до чего ты умен… Сегодня я очень хотел тебя убить.

– Я заметил, – сказал Развияр.

Властелин рассмеялся:

– Я тоже умен… Может быть, не так, как ты, щенок, но я опытнее. Кто были убийцы в библиотеке?

– Я не знаю.

– Но догадываешься?

– Нет. Не догадываюсь.

Властелин расхохотался так, что на глазах у него выступили слезы:

– Ты умен настолько, что прикидываешься дурачком… Чего ты хочешь, говори? Женщину? Денег?

– Спать, – сказал Развияр. – Я очень устал, властелин.

«Говорят, в своей ярости он готов был истребить все племя нагоров; говорят, он создал и проклял некую вещь, и если освободить проклятие – все нагоры умрут. Но правда ли это, и хватит ли силы одного мага, чтобы уничтожить огромное племя, и хватит ли ненависти – об этом не знаю и не могу сказать точно. Именем Утра-Без-Промаха пугают в кланах детей – и сейчас, после его смерти».

Развияр сидел на полукруглом балконе, слушал рокот воды в ущелье и неторопливо переливал буквы из памяти – на бумагу.

Он помнил все. Примятые страницы. Запах горящей свечки. Шорох паутины в углу. Останавливался, чтобы передохнуть, смотрел на горы, на летящие нитки водопадов, и снова принимался за работу.

Властелин приходил и уходил. Иногда сидел рядом, читая новую копию через плечо Развияра. Временами расхаживал по балкону, о чем-то думая, потирая переносицу. Развияр работал четыре дня, от рассвета до заката, а по ночам спал. Младший интендант Шлоп собственноручно приносил ему рагу из черкунов с грибами, простоквашу из молока печорки, настоящие лепешки из зерновой муки и отрубей.

К вечеру четвертого дня Развияр закончил карту. Властелин долго разглядывал ее, потом листал страницы; его губы шевелились.

– Что в этой книге? – спросил Развияр.

– Смерть, – властелин посмотрел на горы. – Смерть тем, кто не покорится. Как всегда.

– Утро-Без-Промаха, – выговорил Развияр, – тоже нес смерть тем, кто не покорится. Но умер сам.

– Бессмертных не бывает, – беспечно отозвался властелин. – Эти твари не могли признать власть четвероногого. Даже мага. У них в крови: получеловек – значит раб.

– Он был вашим другом?

– Утро? Он был, – властелин улыбнулся, разговаривая уже не с Развияром, а с воображаемым, вызванным в памяти собеседником. – Он был… пожалуй.

Развияр задал вопрос, который давно его мучил:

– Кто написал «Хроники»? Вы знали автора?

– Нет, – подумав, ответил властелин. – Мы виделись один раз, мельком. Его звали Варан.

С этого дня замок начал готовиться к войне. День и ночь работала кузница в нижнем ярусе, сотник Бран заставлял свободных от вахты стражников упражняться с мечами. Говорили о карательном походе против зверуинов; Развияр встал в строй вместе со всеми. Его встретили как героя – наверное, благодаря Шлопу, который, не выбалтывая подробностей, умел делать значительное лицо. Он делал такое лицо всякий раз, когда речь заходила о Развияре, и скоро весь замок знал, что молодой стражник укрепил и преумножил благосклонность властелина.

Развияр плохо спал в эти дни. Ему снилось, что он переписывает бесконечную книгу о магах, чудовищах и женщинах, способных забеременеть от горного водопада.

Несколько раз ему попадалась Джаль. Она будто специально его выслеживала – то мела пол в казармах, то несла белье в корзине по той галерее, где дежурил Развияр. Он кивал ей. Она виновато улыбалась.

В день похода, на рассвете, властелин в одиночестве спустился к большой печи, и вышел на дорогу перед замком в сопровождении десятка огневух. Стражники, ожидавшие его, попятились; огневухи уселись бок о бок, ровно, будто по линейке, и сложили на спинах черные крылья.

– Мы идем приводить к покорности, – коротко сказал властелин. – Не проливайте ненужной крови. Личинки все сделают сами.

Он отдал приказ огневухам, те выстроились цепочкой и потянулись по дороге вверх, к перевалу. В утреннем солнце они были похожи на шагающие жаровни, на тлеющее ожерелье из красно-черных, бесформенных сгустков.

– Вперед, – сказал властелин. – Обычным порядком.

Сотник Бран повел стражников по дороге, только что пройденной огневухами – черной от пепла и сажи; Развияр шагал в общем строю. Властелин протянул руку, преграждая ему путь.

Развияр остановился, удивленный.

– Ты остаешься, – сказал властелин.

– Я?!

Властелин посмотрел ему в глаза длинным цепенящим взглядом. Сказал раздельно:

– Ты. Слишком. Ценен. Для меня. Я не собираюсь подставлять тебя под случайные стрелы.

И ушел вместе с войском, отлично понимая, что Развияр не осмелиться нарушить приказа. А тот стоял на дороге, потрясенный, униженный, и смотрел вслед, пока последний стражник не скрылся за перевалом.

Три дня и три ночи огневухи были покорны властелину. На рассвете четвертого дня он велел им броситься в горную реку, и они в последний раз исполнили его приказ.