Запах снега - Юрий Валин

На Лисьем хуторе тоже был порядок. Патруль подвергся атаке мелких Рыжих. Детишки с завыванием вырвались из дома. Цукат, делая вид, что ему жутко страшно, метался вдоль частокола. Его сообща ловили. Цуцик позволил Рыжей девчонке проехаться на себе верхом. Вообще-то Цуцик человеческих детей любил, особенно Своих. Рыжие тоже были ничего, — все-таки немножко хвостатые.

Свалку прекратила вышедшая из дома Лиса. Погнала детей завтракать и дружелюбно налила псам свежей воды. Патруль лакал, Цуцик переглядывался с хозяйкой. Когда-то Лиса терпеть не могла псиное племя. Оно и понятно — не за что оборотню любить собак. Цуцик и сам-то не жаждал дружить с Лисой. Но Хозяйка сказала, что Лиса из Своих. А Свои — это Свои.

— Ну что, от Леди вестей нет? — хрипловато спросила Лиса.

Цуцик сокрушенно вздохнул. Жизнь шла своим чередом, скучно не было, но без Хозяйки все-таки нехорошо так долго оставаться.

— Видно, дела у неё, — пробормотала Лиса. — Мой-то хозяин тоже запропастился. И с чем он там, морда полумордая, только возится?

Цуцик подождал пока Дийка спрыгнет с бруса на недостроенной половине дома, — черненькая любила обозреть окрестности с высоты. Пора было продолжать патрулирование.

— Завтра Знающей скажи, что мы про пироги не забыли, — сказала Лиса, закрывая ворота. — Обязательно всей бандой нагрянем.

Цуцик гавкнул, заверяя, что передаст непременно.

Бежалось хорошо. По пути сцапали полевку, дали сглотнуть Цукату, пусть молодые силы поддержит. У дороги на Старую Деревню ждал Шурф. Морда слегка сконфуженная, Знающая опять ему фрукт сушеный дала. Вот чудной пес — разве сладкое вкусно?

Прощаться с Дийкой не хотелось. Но у каждого свой долг. Дийка взвыла на прощание, рванулась домой. Патруль в прежнем составе продолжил путь. Отдохнувший Шурф не отставал.

Вот и замок показался. На прибрежном холме высятся темно-серые стены. Колышется флаг на башне. И пахнет чудесно, — дым из кухонной и каминной труб ни с чем не спутаешь.

Пробегая по мосту, Цуцик всем желудком чувствовал, — не опоздали. Покушать, передохнуть, и полный день забот впереди. Со Второй Хозяйкой погулять, — сегодня она обязательно детей к реке поведет. Еще Белесую подразнить, — кобыла на конюшне скучает. А завтра в лес, — кабаны близко ходят, самое время выйти. Цуката натаскивать пора. Всё тянут егеря с охотой, тянут… Эх, быстрей бы Хозяйка возвращалась.

Глава шестая

Одна из ламп опрокинулась и разбилась, — Лит порезал палец осколком тонкого стекла. Вторую найти не смог. В фургоне все было перевернуто, — серебряная посуда, меха, шелковое и бархатное тряпье, шкатулки и корзинки, уйма больших и малых подушек, — всё смешались в одну кучу. Лит мельком подумал, что такого количества подушек, наверное, и во всем Кэкстоне не наберешь. В фургоне было жутко тесно: основное пространство занимали два ложа, — широкое и поуже. Торцевую стену загромождали сундуки и лари.

Леди Мариэлла следила за возней парня. Лежала молодая женщина боком, неудобно прижимая к правой части спины кое-как свернутый плащ. Судя по всему, — леди порядком досталось.

Разыскивать лампы Лит бросил, сунул в печурку несколько сухих полешек, и пошире распахнул дверцу. Леди Мариэлла удовлетворенно кивнула:

— Ты толковый парень, лесовик. Я сразу поняла.

— Леди, вас бы перевязать нужно. Кровь, она ведь если вытечет… — нерешительно пробормотал Лит. — Ваша милость, позвольте…

— Ты любезен. Но не стоит беспокоиться, — леди подняла окровавленные пальцы, отвела с лица светлые пряди.

Это движение, такое бессильное, преисполнило сердце Лита щемящей болью.

— Ваша милость, перевязать нужно.

— Незачем время терять. У меня печень задета. Странно, что еще языком шевелю, — прошептала леди. — Как вы любите говорить — предки меня ждут. Воняю я уже.

— Наверное, это я воняю. Болячка у меня такая, — буркнул Лит.

— У каждого свои недостатки. Мужчина должен быть вонюч, волосат и предан. А все болезни когда-нибудь проходят.

— Ваша милость…

— Не спорь. Мужчины и женщины, — леди Мариэлла бросила взгляд на мертвую девушку, и лицо ее чуть дрогнуло, — обычно мне верят. И ты лесовик поверь. Я жива, потому что хочу попросить тебя кое о чем.

— Так я…

— Конечно, ты справишься, — согласилась леди Мариэлла, хотя парень хотел сказать нечто иное. — Ты крепкий и красивый парень. И ты никогда не откажешь в последней просьбе умирающей женщине. Я не потребую ничего сверхъестественного. Всего лишь извести моих родственников о происшедшем, и передай им кое-что.

— Ваша милость, вообще-то я человек дикий…

— Справишься, — мягко и решительно сказала красавица. — Собственно, ни у тебя, ни у меня нет выбора.

Лит взглянул на ее лицо, и снова подумал, что она, вне всяких сомнений, королева.

Леди Мариэлла, словно понимая, о чем он думает, смотрела из-под ресниц. Ее лицо стало походить цветом на старую кость, но все равно — она была прекрасна.

— Ваша милость, — решительно сказал Лит. — Давайте мы вас перевяжем. Здесь наверняка найдутся снадобья. Вы выздоровеете и…

— Упрямый, — прошептала леди Мариэлла. — Это хорошо.

— Ну, — обрадовался Лит. — Вот увидите — отлежитесь за пару дней. Я пока хозяйством займусь. Нечего о смерти думать.

— Я пока не думаю. С наслаждением пожила бы еще лет тридцать-сорок. Возможно, так и будет. Но пока ты выслушаешь, что нужно сделать, если получится иначе. Успокой меня, а?

Лит кивнул. Возражать, когда женщина так смотрит, попросту невозможно.

— Прекрасно, мой друг, — похоже, говорить леди Мариэлле стало труднее, хотя она пыталась улыбаться. — Не так уж далеко отсюда стоит городок, Дубник. Слышал про такой?

— Слыхал, — пробормотал Лит.

— Замечательно. Рядом с Дубником живет моя сестра. Местечко называется — Медвежья долина. В Дубнике без труда найдешь проводников. За пару «корон» тебя охотно проводят. Мою сестричку зовут Аша. Или Даша, кто как называет. Она серьезная молодая женщина. Все поймет. Да, ты письмо ей передашь.

— Уверен, вы с ней сами скоро повидаетесь.

— Надеюсь. Но ты ведь запомнишь?

Лит пожал плечами:

— Дубник. Медвежья долина. Аша. Она же Даша.

— Замечательно. Только не забудь, нужно и еще кое-что передать, кроме письма.

— Понимаю. Оставляете ей на память.

— Именно. На память. Тебе не очень просто будет груз донести. Но ты постараешься. Для меня, да?

— Постараюсь, — пробормотал Лит.

— Хорошо, что ты пообещал, — с облегчением выдохнула леди Мариэлла. — Взгляни, это вот там. В темном сундуке.

Лит в сомнениях перешагнул через труп и полез в свалку роскоши. Сундук оказался приличных размеров. Что за штуковину можно хранить в таком массивном ящике? Еще не хватало тащить через лес какую-нибудь тяжесть. Дубник вообще никоим образом в планах углежога не значился. Городишко-то в самой глуши.

— Миледи, я не уверен, что могу дотащить вещь в таком футляре, — пробормотал Лит, снимая с сундука криво стоящий кожаный короб.

— Футляр не нужен, — слабо сказала леди Мариэлла. — Только это не вещь. Лесовик, ты не пугайся…

Лит все-таки чуть не выронил короб. В сундуке что-то завозилось. Собаку в дурацкий Дубник тащить?! Или кошку — новомодного зверька, о котором все болтают и никто не видел? С когтистым зверьком еще, поди, справься.

— Лесовик, я тебя умоляю, — леди Мариэлла тянулась, пытаясь выглянуть из-за крышки столика.

Лит с опаской откинул крышку сундука и онемел. Нет, зловредной кошки там не имелось. И собаки, в компании с которой Лит охотно бы смирился, тоже не было.

Младенец. Лежал в меховом гнездышке. Двигал руками и ногами и довольно испуганно пялился на незнакомца.

— Он очень хороший, — прошептала леди Мариэлла. — Спокойный. Крепенький. Только не бери его сейчас, не нужно ему видеть маму такой…

Лит вообще не собирался брать подобное существо на руки. Лучше уж кошку с острыми когтями.

Углежог аккуратно прикрыл крышку сундука. Младенец не протестовал. Лит на цыпочках перешагнул груду тряпок и шепотом сказал:

— Леди, тут я вам не помощник. Выздоровеете, сами к родственникам отправитесь. А с младенцем я никаким манером не справлюсь. Не умею.

— Он не младенец, — прошептала леди Мариэлла. — Он кушает сам. С тех пор как Фредке… Ты же подружился с кормилицей?

— Э… все равно. Я просто не умею. Вы как хотите…

— Если бросишь, он здесь умрет. Один. Маленький. С мертвецами, — по желтым щекам леди Мариэллы потянулись узкие дорожки слез. — Он же не виноват, что мамочка его дура. Блин, что же я натворила, идиотка трахнутая.

Вот, демоны ее забери, тоже на тайном языке заговорила. Совсем как Ёха. И что в мире делается?!