Одинокая волчица - Светлана Бестужева

На самом деле чувство юмора мне лично не повредило бы ни в какой ситуации. Но я мало знала покойную тетю Таню, да и особой сентиментальностью, как уже говорила, не отличаюсь. Однако Елену мне было безумно жалко, Галку - тем более, и следовало собраться и поддержать их обеих. Впрочем, я рассчитывала и на Милочку, которая в плане сочувствия и поддержки могла мне дать сто очков вперед, и которую мы подобрали по дороге на Преображенское кладбище, благо жила она в Сокольниках и нам даже не пришлось делать крюк.

Хоронить тетю Таню пришло огромное количество людей: дурные вести не лежат на месте. Родственники, подруги, бывшие пациентки, соседи по дому и по даче. Эту женщину любили все, у неё никогда не было врагов - и вот такая жуткая смерть. Господи, почему, ну почему хорошие люди долго не живут?

Глава десятая.

С кладбища на нескольких машинах отправились на поминки домой к Елене. Я у неё никогда не была и теперь с любопытством оглядывалась по сторонам. Квартиру в типичном "сталинском" доме ещё до войны получил отец Елены. Огромные, чуть ли не во всю стену окна с мраморными подоконниками, высокие потолки с лепниной, и прочее, и прочее. Привыкшая, в общем-то, к строгой геометричности панельных домов (да и новых кирпичных, если уж на то пошло), я поражалась забытой прелести всех этих невесть как образовавшихся закутков, выступов, ниш. По коридору можно было запросто гонять на велосипеде - было бы желание. Словом, классический образчик сталинской архитектуры "для избранных": спальня с примыкающей к ней ванной, гостиная и смежный с ней кабинет хозяина. Идеально для семьи из двух человек, но для большего числа народа - довольно-таки бестолково.

Квартира лично мне, как ни странно, понравилась куда больше дачи. Обожаю эту старомосковскую эклектику, когда мирно соседствуют самые, казалось бы, несовместимые вещи: чудом сохранившиеся остатки старинной резной мебели - ещё из приданого Татьяны Георгиевны, классические образчики мебели конца тридцатых годов, когда жить стало не только лучше, но и веселее, убогие прямые линии древесностружечной "стенки" - гордости каждой уважающей себя семьи семидесятых-восьмидесятых годов, - и сугубо современные предметы, типа тумбы под видеоаппаратуру. Любой дизайнер легко мог в этой квартире получить обширный инфаркт - от ужаса. Мне же, дилетантке, нравилось.

Тут я заметила, что не одинока в своем изучении апартаментов Елены. Павел также озирался по сторонам с выражением, не вполне мне понятным, и даже время от времени брал в руки ту или иную вещь: шкатулку, статуэтку. У него был вид человека, попавшего в помещение, когда-то ему приснившееся. Я не успела толком удивиться, как к нам подошла Елена:

- Вспоминаешь, Павлик?

- Как странно, здесь за все эти годы почти ничего не изменилось.

- Обои переклеили лет пятнадцать назад. Но - того же цвета. Ты же знаешь мамин консерватизм.

Елена всхлипнула и Павел обнял её за плечи. Сейчас они выглядели, как брат и сестра, объединенные общим горем, причем, судя по всему, испытывали схожие чувства. Да, время лечит, что верно, то верно.

- Какое счастье, что сейчас ты оказался рядом, - шепнула Елена. - Что бы я без тебя делала? Еще и Максима нет...

Я про себя отметила, что о своем драгоценном муже Елена не обронила ни слова.

- Аленушка, а можно мне посмотреть комнату Максима? - робко спросил Павел.

Робость - это было что-то новенькое в его репертуаре. Наш "железный Павел" удивлял меня все больше и больше.

- Конечно. Пойдем, я тебе покажу. Только... о сыне тебе эта комната ничего не скажет. Там теперь царство этой красотки... Марианны.

Елена отворила дверь в маленькую комнату, Павел остановился на пороге, а я заглянула через его плечо. Н-да... Больше всего это напоминало, по меткому выражению одного из классиков советской литературы "штаб уездного комиссара после веселого налета махновской банды". Некий диссонанс вносили только яркие плакаты с обнаженными красотками на стенах, а так - один к одному. Я бы сказала - бардак, но это не совсем прилично.

В такой обстановке вряд ли уместно говорить о семейном счастье: все та же коммуналка и никаких перспектив. И в эту квартиру ещё надо было прописывать красотку Марианну? Слепому ежику понятно, что она, разведясь с Максимом, мгновенно оттяпала бы себе единственную изолированную комнату в частную собственность и выставила бы трех бывших родственничков в две смежные комнатушки. Не исключено, что она ещё вернется и доведет начатое до конца. Надо бы предупредить Елену, чтобы не поддавалась на эту авантюру.

Своими соображениями я поделилась с Галкой, пока мы хлопотали на кухне, доделывая какие-то мелочи. Елену мы заставили пойти в спальню и прилечь хотя бы на полчаса: вид у неё был ужасный, казалось, она держится на ногах только невероятным усилием воли.

- Предупредить, конечно, надо, - согласилась Галка, - только не сейчас. Не время. Да и не воспримет она ничего. Хотя...

- Что - хотя?

- Она же безумно любит своего сыночка. Как он скажет - так и будет, с детских лет он ни в чем и никогда отказа не знал. Пожелает - она в эту квартиру кобру пропишет вместе с крокодилом.

- Но это же безумие! - возмутилась я.

- Безумие, - согласилась Галка. - Но его следует учитывать. Единственный, кто может хоть как-то повлиять на процесс - это таинственный Санечка, черт бы его побрал, прости меня Господи, царица небесная. В такой день бросить жену! В голове же не укладывается!

- Как он может повлиять? Перестань чертыхаться и объясни внятно.

- Она его любит. Не так, как Максима, конечно, но тоже до сумасшествия. И если он выскажется против...

- У неё случится раздвоение личности и она сойдет с ума, - мрачно спрогнозировала я. - Веселенькая перспектива. Нет, все-таки дети - это цветы жизни на могилах родителей.

Сказала - и мысленно обругала себя бестактной идиоткой. Говорить с Галкой о том, что дети - это головная боль, обуза или хотя бы просто источник неприятностей категорически противопоказано. Положение спасло появление на кухне Павла и Андрея, которые сообщили, что стол готов, можно садиться, больше ждать некого.

- Слушайте, милые дамы, - вдруг сказал Андрей, - а фотографии мужа Елены в доме нет? Очень хочется хотя бы на личико его посмотреть.

Галка пожала плечами.

- Не знаю. Елена мне фотографий не показывала, не знаю даже, есть ли свадебные. Только не надо сейчас у неё об этом спрашивать, она и так чуть держится.

- Да я и не собираюсь. Жаль, что нет Максима...

Тут уж не выдержала я:

- И хорошо, что нет! Не стоит вмешивать в это дело мальчишку. У него и так с отчимом отношения далеки от идеальных, а тут ещё он набредет на мысль, что бабушку убил муж его матери...

- Мальчишка, между прочим, женат, - сухо констатировал Андрей. - И вмешивать его все равно придется, хотя бы по этой причине. Нужно бы показать ему фотографию Анны. Если это не его жена - мы опять тянем пустышку.

- По-моему, опознать фотографию может и Елена. Уж она-то наверняка знает, как выглядит её невестка. Тем более, просила вас помочь в её поисках... Слушай, не надо никого опознавать! Попроси у Елены фотографию Марианны, вот и все. А мы сравним.

- Наташка, ты гений! - искренне восхитился Андрей. - Проще простого, как это я не сообразил?

Я не стала комментировать. Не так часто он делает мне комплименты, чтобы придираться к мелочам.

Андрей вышел из кухни и через несколько минут вернулся, держа в руках фотографию. В красивой, смуглой молодой женщине на отлично сделанном снимке не составляло никакого труда узнать масикову Анну. Значит, Марианна - это действительно она.

- Ну, и что нам это дает? - осведомился Павел.

- Потом прикинем, - отмахнулся Андрей. - Пора садиться за стол, а потом дать Елене возможность отдохнуть.

- Бог наградит тебя за доброту, - пробормотала я с чувством невыразимого облегчения.

Пока рассаживались, я случайно услышала обрывок фразы, которую произнесла Елена, обращаясь к Милочке. По-видимому, это был конец какого-то их доверительного разговора.

- ... счастье, что я снова встретила Павла. Ему цены нет, только я поздно это поняла.

Милочка вспыхнула и ничего не ответила, что, в общем, было естественно. Жена, хоть и бывшая, редко вызывает у настоящей возлюбленной, тем более невесты, положительные эмоции.

Поминки - это всегда тягостно. Из присутствовавших человек десяти трое - Андрей, Павел и Милочка - в общем-то не знали Татьяну Георгиевну, я давно с ней не общалась. Елена, Галка и её муж были единственными близкими родственниками, а трое подруг тети Тани сидели особняком и, похоже, думали о том, когда придет их срок. Кроме того, гибель Тети Тани сама по себе была и ужасна, и нелепа: никто так и не понял, почему она произошла.

Поминки закончились и мы распрощались с Еленой. Галка и Тарасов задержались, чтобы помочь все убрать, а мы поехали, по Галкиному же определению "преступников ловить", на что Павел деликатно ей заметил, что ловят бабочек, а преступников как раз задерживают. В этот момент я краем глаза увидела, что Елена обняла Милочку и шепнула ей что-то вроде "берегите". Похоже, они сдружились, что, в общем, меня не удивило. Милочка вызывала желание опекать, а Елена была просто создана для того, чтобы это желание претворять в жизнь. Кажется, Павла ожидает интересная жизнь.