Ночь, безмолвие, покой - Лариса Соболева

Не очень-то он и надеялся. Где же еще найти концы этого Левы? Нужны его родственники и друзья, может быть, кто-то из них знает, что он имел в виду, когда писал записку Валерке.

Сверкнула молния. За окном зашуршала листва – пошел дождь, и как пошел! Одновременно стены сотрясли раскаты грома. Никита прикрыл окно, вернулся к столу и врубил на полную громкость «Болеро».

Алиса вытерла насухо зеркало в ванной комнате – все, теперь действительно ремонт закончен. В ванной она поменяла только полочки, шторку для душа, повесила другое зеркало, словно эти незначительные перемены сотрут из памяти Валерку. Пусть так. А разве не было бы пыткой постоянное напоминание о нем, когда даже стены сохранили его запах? Инстинкт самосохранения потребовал обновить квартиру, заодно и себя в ней, жаль, хлопоты закончились.

На кухне Алиса пила чай. За окном гроза, дождь барабанит по стеклам, сейчас неплохо бы вздремнуть, а потом придумать себе новое занятие. Хорошо бы и место работы поменять, но это нереально, потому что у нее нет задатков к другому делу.

Звонок. Алиса пошла в комнату к телефону, сняла трубку:

– Слушаю.

– Алиса?

Незнакомый женский голос.

– Да, – ответила Алиса. – Простите, я не узнаю вас.

– Ты меня не знаешь. Алиса, мы можем встретиться?

– Зачем?

– Это очень важно. Для тебя важно. Например, вечером часов в семь ты можешь прийти в суши-бар на Бестужева?

– Вечером? – Алиса припомнила нападения, естественно, заподозрила, что женщина заманивает ее.

– Ты боишься? – Она правильно поняла молчание. – Не бойся, я приглашаю тебя в бар, а не на большую дорогу, где никого нет из людей. – Кажется, женщина насмехалась над ней, что задело Алису. – И не говори о нашей встрече Старцеву.

– Почему?

– Потому что речь пойдет о нем.

– О Никите? – Тут уж никакие страхи не удержат, ибо любопытство взяло верх. – Хорошо, я приду. А как узнаю вас?

– Я тебя знаю, этого достаточно. До вечера.

Алиса положила трубку и посмотрела на часы – начало третьего. Четыре часа до свидания с незнакомкой – целая вечность. Что же эта женщина узнала о Никите, который стал для Алисы ближе собственной тени? Наверняка новости ждут нехорошие, хорошее люди обычно умалчивают, а вот плохое, какую-нибудь гадость стараются донести до ушей и души. Несмотря на жуткую смерть Валерки, внутри Алисы установился мир, чему способствовал Никита, все это вместе не хотелось терять, а позвоночником чувствовала: встреча станет роковой, после нее не будет ни мира, ни Никиты. Есть простой способ не потерять – не идти в бар, но любопытство… О, любопытство – один из основных пороков человечества, оно ведет к великим открытиям, но и губит. Оно с успехом заменяет разум, вернее, перекрывает ту часть мозга, которая заведует поступками, и толкает узнать, выяснить, посмотреть хоть одним глазком, невзирая на опасность. Алиса уже не думала о возможной ловушке, только о том, что заготовила незнакомка, поэтому начала собираться задолго до назначенного часа. Через каждые десять минут она вскидывала глаза на часы, висевшие на стене, а время тащилось нестерпимо медленно. И любопытство жгло изнутри.

– Господи боже мой! – воскликнул Никита. – Я же олух! Причину смерти самоубийц обязательно устанавливают, стало быть, делали вскрытие. Морг – вот где должны знать фамилию Левы!

Он убавил громкость и позвонил Эдуарду Дмитриевичу, едва тот снял трубку, зачастил:

– Дмитрич, есть зацепка в Валеркином деле. Дайте команду найти акты вскрытия на Львов…

– Что ты несешь? Каких львов?

– Людей. Мужчин по имени Лев. Фамилии не знаю, ее-то и хочу выяснить. По моим данным, этот Лев был молод, Валерка называл его мальчиком, и самоубийца. Далее, он убил себя примерно… точной даты не могу назвать, но Валерка узнал о смерти парня третьего июля, значит… пусть поднимут всех жмуриков, поступивших в течение недели до третьего июля. Валерка мог не сразу узнать о смерти Льва.

– Поищем.

– Как там бомж, указал на кого-нибудь из базы данных преступников?

– На четверых.

– Да?! Что ж вы молчите?

– Потому что все четверо находятся в местах заключения.

– Жалко. Но я все равно посмотрю на тех, кого он признал похожими.

– Да смотри сколько влезет. – Настроение у Эдуарда Дмитриевича, судя по голосу и тону, не ах.

– А что с Осипами и Осиповичами?

– Какой ты быстрый.

– От скорости зависит успех.

– Вот и занялся бы поисками сам, – буркнул Эдуард Дмитриевич.

Никита не стал напоминать ему, чья идея была отыскать Осипов и Осиповичей, а попрощался, закрыл контору и поехал в ЧОП. Хотя и налажено дело Валеркой, но без контроля оставлять предприятие надолго нельзя.

Приблизительно в начале шестого позвонил Аркаша и сообщил:

– Инна вышла из дома.

– Куда это она понеслась в ненастную погоду?

– Не знаю… Такси ловит.

– Не выпускай ее из виду. Бери тачку и поезжай за ней. Звони и докладывай о маршруте, я подъеду.

Он вылетел под дождь, не прихватив зонт, добежал до машины и, заведя мотор, не тронулся с места сразу. Да ну Инну к черту, а не навестить ли… Мысль неплохая. Нет, гениальная мысль! Никита позвонил Аркаше и сказал, чтобы не доставал его звонками, а следил за Инной, но, как только она будет возвращаться домой, чтобы подал сигнал.

Через сорок минут, держа большой пакет в руке, он нажал на кнопку звонка и жал на нее, пока не услышал за дверью:

– Кто там?

– Это Никита, Октябрина Пахомовна. Инна дома?

– Инночка поехала к приятельнице. Почему вы не сообщили ей, что придете?

– Хотел сюрпризом. – Чертова старуха не открывала дверь. – А не пустите ли меня подождать Инну? Я промок.

– Промокли? Конечно, дорогой… – Защелкали замки, будто это не квартира, а хранилище золотых запасов страны. – Заходите, Никита, я вам рада.

Он вошел, передергивая плечами, мол, замерз. Тем временем Октябрина Пахомовна, опираясь на клюку, дотащилась до дивана в «зале» и хотела сесть на него, но Никита сообразил удалить ее подальше:

– Прошлый раз вы читали толстую книгу, не покажете мне ее? Нам ведь долго ждать Инну.

– Да книга как книга, – сказала Октябрина Пахомовна, с трудом повернувшись к нему лицом. – Это собрание Лескова, а перечитывала я «Очарованного странника». Читали?

– Нет. Интересно?

– Очень жизненно написано. Я перечитываю… уж не знаю, который раз. Ну, идемте ко мне, покажу. Издание сорок седьмого года. Знаете, в старых книгах есть магия, их хочется взять в руки, перелистать… В них другой запах, запах тайны. – В спальне она опустилась в кресло, отдышалась. – Уф, устала. Я ведь хожу мало, ноги, знаете ли, не держат, а неподвижность еще хуже. Вон Лесков, лежит на тумбочке.

Никита взял том, посмотрел содержание, раскрыл там, где лежала закладка, и якобы начал читать, а сам лихорадочно думал: «Как же мне оставить бабку в этой комнате?»

– Да, вы действительно промокли! – разглядела Октябрина Пахомовна. – Снимите пиджак, повесьте на спинку стула.

– Есть такое, промок, – улыбнулся он, снимая пиджак. Вдруг вспомнил, что купил бабуле шоколадку, достав плитку, протянул ей: – Чуть не забыл… это вам.

– О! – приятно удивилась она. – Вы так внимательны… Спасибо. Обожаю шоколад.

– А не испить ли нам чайку? Вы не будете возражать, если я поставлю чайник?

– Мне неудобно вас утруждать… вы ведь гость…

– Ничего, ничего, я сам похозяйничаю. Где у вас кухня?

– Выйдете в коридор, потом идите к входной двери, за нею кухня.

Он нашел закуток, в котором располагалась кухня невероятной формы – треугольником. Среди завалов из посуды, стеклянных банок и кастрюль с трудом отыскал чайник, вскользь отметив, что Инна неряха. Да, да, в таком убожестве и неопрятности содержать кухню – надо быть редкой пофигисткой. Но не это его занимало, а как сделать обыск в ее комнате. Никита поставил чайник на плиту и на цыпочках прошел через так называемый зал в спальню Инны. Метнул взгляд в одну сторону, в другую, запоминая расположение мебели, чтобы в следующий раз прямиком двинуть в нужную точку, вернулся к бабуле:

– Простите, чашки где взять? Я не заметил их на кухне.

– В шкафу над раковиной. Или нет! Для гостей у меня специальный сервиз, он стоит в зале, в серванте.

Никита вернулся в зал, сдвинул в сторону стекло, задребезжавшее в рассохшемся серванте, глянул назад – вдруг бабка его видит. Нет, он вне поля ее зрения…

Теория обмана значительно сокращает время ожидания, а состоит она из простейшего правила: движение и движение. Можно занять себя делом, но не сидячим, лучше идти или бежать из пункта А в пункт Б, таким образом убивается два зайца – время пролетает не столь заметно и к цели приближаешься. Алиса отправилась в суши-бар пешком, но недооценила непогоду, в результате ноги быстро вымокли до колен, несмотря на купол зонта над головой. Дождь шпарил вовсю, не утихая, а, наоборот, набирая мощь, да и похолодало значительно. Потоки с рычанием катились вдоль дорог – не обойти, не перепрыгнуть, сначала Алиса обходила их, потом поняла, что толку мало, и, закатав штанины джинсов, смело шагала в образовавшиеся реки, не сняв босоножек. Как ни велико любопытство, а мозги полностью не выбило, Алиса не забыла захватить электрошок и была более-менее спокойна. Она порядком продрогла, а до бара еще идти и идти…