Как я могла - Мэри Арнолд

- А что ты хочешь услышать?

Первый сапог был отставлен в сторону и тонкие пальцы принялись за второй. А Пётр открыл рот, но не смог ничего сказать. Как-то в этот момент увидел жену, словно в первый раз или под другим углом. Она уже не была той доброй, нежной, вечно любящей женой, а красивой, со жгучими чёрными волосами и с гладкой кожей женщина. Он никогда не считал Иру женщиной, которая может выглядеть так... притягающе, соблазнительно в любом движении. Пётр знал, что любит красивую женщину, но сам не понимал, насколько она красива и сексуальна. А теперь понял. Увидел и осознал.

- Да хотя бы малейшего оправдания! - не выдержал Пётр и повысил голос.

Ира отставила от себя второй сапог и вновь поднялась на ноги. Посмотрела на него и спокойно попросила:

- Не кричи. Лера может услышать.

- Она у сына в гостях.

Женщина ухмыльнулась и начала расстёгивать пальто, в котором стало очень жарко. Пальцы тряслись, но Ира упорно сжимала пуговицы, пытаясь их расстегнуть. То ли неожиданность, то ли усталость заставляли так спокойно реагировать на слова мужа. Только внутри всё тряслось, сжималось и скручивалось. И ноги опоры не чувствовали, словно пола нет, поэтому сапоги и сняла. В голове полный кавардак и щёки горели.

- Так ты от него? - спросил муж, как только она распахнула пальто, и на глаза попался красный цвет платья.

- Ты прекрасно знаешь, что я с работы! - не выдержала Ира и ответила с резкими, пронзающими слух нотами в голосе.

- Ну, знаешь, я теперь не знаю, как отличать 'работу' от Артемьева! - развёл руками Пётр.

Ира опустила руки вдоль тела и открыто посмотрела в глаза мужа.

- Что ты от меня хочешь?

- Объяснений! - крикнул Пётр. - Элементарных объяснений!

- Да! - так же выкрикнула Ира и сделала резкий шаг вперёд. - Да! Я сплю с другим! Да! Я изменила тебе и вообще предала всю нашу семью! Ты это хотел услышать!? Или ожидал, что стану оправдываться!? Нет! Даже не собираюсь! Я сплю с другим и говорю это открыто! Потому что... потому что люблю его, чёрт тебя подери! Люблю и не хочу врать тебе! - голос сорвался и Ира сжав голову руками, попыталась отдышаться. Впервые она сказала это вслух. Впервые с губ сорвалось признание.

Пульс грохотал в груди. И женщина зажмурилась в слабой попытке усмирить его. Господи.

В прихожей повисло молчание. Густое, жуткое, противное и давящее на нервы. Даже казалось, что она звенела в ушах. Пётр смотрел на жену и чувствовал как слова, словно на повторе разрывают ушные перепонки изнутри. Хотел вздохнуть, да только не мог.

- Петь, я сама не ожидала, но... я так не могу жить дальше, понимаешь? Думаю, - она вздохнула и открыла глаза, опустив руки, которые вновь повисли вдоль тела. - Думаю, нам лучше развестись.

При последних словах, Ира вскинула голову вверх и посмотрела уже абсолютно спокойно. Не выдавая того, что сейчас копилось в груди. Не вины, ни стыда там уже давно не было. Лишь только беспокойство за того, которого она полюбила больше себя за эти два месяца.

Наконец, она вспомнила, что нужно снять пальто. Скинув вещь, Ира, наклонившись, взяла сумочку с пола и сделала шаг по направлению в гостиную. В эту же секунду, Петр, схватив жену за руку, прижал к себе и, наклонившись надломанным и охрипшим голосом произнёс.

- А я вот так не думаю. Ты останешься со мной.

А потом наклонился и прижался губами к её рту, чувствуя, насколько он скучал по телу любимой жены.

***

Сергей затянулся не понятно по счету, какой сигаретой и выпустил дым в сторону.

В голове полный бедлам и не только после бутылки водки, которой 'успокаивал' себя Артемьев вместе с Теплицким, но и из-за непонятного чувства возникшего после беседы с Синицыным

По часам уже час ночи, а он не поднимался с места, как только приехал и опустошил первые три стопки в течении десяти минут. Странно, но он не чувствовал себя пьяным. Ни капли даже, а вот Ярослава развезло. Он заказал уже вторую по счёту бутылку, но опустошал её один. Сергей отказался. От этого занятия ни пользы, ни толка.

Они молчали, уже Бог знает сколько времени, но обоих это не напрягало. Особенно Сергея. Ему сейчас нужна была тишина. Что бы понять. Проанализировать.

Он боялся. Да, чёрт всех побери, боялся! И не за себя, не за отца, за Иру, которая совершенно случайно оказалась, вмешана в эту грязь. Он прекрасно осознавал, что при таком расположении дел, Синицын вряд ли станет шутить. Он исполнит обещание. Рано или поздно.

Голова думать отказывалась, а нужно было что-то решать. Просвещать Иру в дела не хотелось. Разволнуется, забоится и станет ещё сложнее, чем обычно. Но нужно было что-то предпринять. Затянулся ещё раз и прикрыл глаза.

Впервые. Впервые, он беспокоился за кого-то кроме себя и отца. И никак не думал, что этим 'кто-то' окажется женщина. И не нужно быть идиотом, что бы понимать, что Ира стала большим, чем он считал её вначале их знакомства.

Глупо было отрицать, глупо было говорить, что 'он да никогда в жизни!', 'ни за какие коврижки!' и тому подобное. Он относился к ней по-другому, не как ко всем. Одним словом - влип и возвращаться в прежнее состояние он не собирался, да и желания, если честно, не нашлось.

Как-то не замечал этого раньше, а сейчас, когда сам чуть всё не прекратил, понял, что не может по-другому больше. Привык к карим глазам, к чёрным волосам и к нежному, иногда неуверенному голосу. Здесь уже не отвертишься.

Усмехнулся и откинулся головой на высокую спинку дивана. Неудобного дивана. Вспомнилась та небольшая квартирка, в которой он прожил с Ирой почти месяц. Он сначала удивился, узнав, где живёт женщина, но потом убедился, что для неё одной пространства хватает с лихвой. А вот ему, привыкшему к своему двухэтажному дому, как-то поначалу не по себе было, а потом и вовсе перестал замечать количество квадратных метров. Как ни странно, но хотелось вернуть те дни, в которых по минимуму существовало кроме них двоих.

Потёр подбородок и затушил сигарету.

Теплицкий замахнул в себя очередную порцию спиртного и едва поморщившись закусил каким-то салатом.

- Падла, - внезапно выплюнул он и сжал руки в кулаки, до этого спокойно лежащие на столе. - Они мне Ксюшкой угрожали. Сказали, что могут в расход спустить и непонятно вернётся она живой или нет, если я откажу. - Ярослав поднял глаза на Сергея. - И ведь не шутит, зараза. Он ведь может. А Ксюшка у меня такого не выдержит. В первый раз еле откачали, а во второй...

Артемьев вздохнул и потёр глаза.

- Отправь дочь куда-нибудь... неважно куда... - говорить давалось с трудом, наверное, количество выпитого, наконец, сказалось на организме. - К Шубину, например, в область. Там её не достанут.