Мечты и свершения - Арнольд Веймер

Опыт Советской России по созданию нового государства и строительству новой экономики, говорил я, является большим ободряющим примером для всех трудящихся мира, в том числе и для эстонского рабочего класса и трудового крестьянства. Этот опыт показывает, на что способен трудовой народ, избавившийся от эксплуататоров. Что нам следует делать — это ясно: сила трудового народа — в его организованности. До тех пор пока мы не организованы, разобщены, мы, естественно, слабее. Однако мы можем уже и сейчас добиться известных результатов.

После собрания беседа продолжалась в доме родителей Ханса Хейдемана.

— Да, молодой человек, все, что ты говорил, правильно, — подвел итог хозяин. — Мы тут в своей жизни чувствуем это, и, хотя «серые» бароны и капиталисты могут вас прижать — ведь в Эстонии уже было несколько крупных процессов, — ты не бойся! На место выбывших из строя встанут новые молодые борцы, да и старики тоже, и борьба будет продолжаться. Только не изменяй своим взглядам ни в суровые, ни в добрые дни!

Отца поддержал младший сын Эрнст.

— Такие собрания с докладами надо устраивать в каждой деревне, в каждой волости, — сказал он. — В самом деле, за каких-нибудь полгода огромное большинство народа сплотилось вокруг этих требований. Постараемся, со своей стороны, сделать все, чтобы правда еще шире распространилась в народе.

— А ты заметил, как кипятился на собрании «серый» барон из Суур-Хансу? — засмеялся Эрнст. — Его, видно, до самых печенок проняло! Ну а коли «серый» барон из Суур-Хансу разозлился, стало быть, оратор говорил правду — кому не известно, что этот кулак, как и его собратья, нажил свое богатство трудом и потом бедняков.

Аналогичные собрания прошли еще в трех волостях. Все они были многолюдными. Трудящиеся выражали свое одобрение 12 требованиям.

Вернувшись в Тарту, я обнаружил дома повестку, меня вызывали к следователю. Я отправился к следователю, а в глубине души у меня копошился вопрос: что они там опять затеяли?

Принял меня следователь по особо важным делам (фамилии его уже не помню) и вежливо сообщил мне, что против меня начато судебное следствие в связи с произнесенной мною в волости Таагепера антигосударственной речью подстрекательского характера. Когда я попросил объяснить мне, что конкретно вменяется мне в вину, чиновник ограничился лишь пересказом содержания параграфа 129-го нового уложения о наказаниях. Я не был юристом и поэтому не знал, что это за параграф. Однако, исходя из простой человеческой логики, я полагал, что, если имеется статья закона, говорящая о наказании за антигосударственную речь, это еще не означает, что мой доклад носил антигосударственный характер. Следователь зачитал два места из протокола и, бесстрастно взглянув, спросил:

— А разве это не антигосударственная речь?

Я стал возражать ему, объясняя, что в моей речи говорится о требованиях Единого фронта трудящихся, открыто выдвинутых легально действующими организациями, что требования эти в какой-то мере осуществимы даже в капиталистическом государстве, о чем свидетельствует практика.

Так мы спорили еще какое-то время, пока наконец следователь не заявил — и я с ним согласился, — что наш спор проблемы не решит. Его дело — расследовать, мое — защищаться.

Через некоторое время состоялся суд. Он тоже обнаружил в моем выступлении на собрании элементы антигосударственной деятельности и приговорил меня к шести месяцам тюремного заключения. Я подал апелляцию. Мне хотелось выиграть время, чтобы продолжать разъяснять требования Единого фронта. Наученный опытом, я теперь в выступлениях на собраниях был осторожнее в формулировках. Именно в это время я познакомился в Валгамааском, Вырумаа-ском и Петсеримааском уездах с большим числом новых людей, среди которых были также ветераны политической борьбы. Правда, временно после очередного разгрома рабочих организаций и ареста части руководителей они отошли от нее, но теперь считали своим долгом принять участие в борьбе за 12 требований Единого фронта трудящихся.

Так, в Валгамааском уезде я встретился с Иоханнесом Ойнасом, человеком энергичным, отличавшимся весьма широким кругозором. Вместе с женой он горячо отстаивал дело и интересы рабочих.

В городе Валга активно действовала группа молодежи. Юноши и девушки организовались в спортивное общество и проводили политическую работу среди трудящихся. В этой группе были Николай Пуусепп, Фридрих Вельберг, а из людей старшего поколения — участник рабочего движения и гражданской войны Пээтер Иентсон. Красногвардейцем он воевал в частях эстонских красных стрелков сначала в Сибири и на Урале, а позднее в Крыму, где был участником знаменитых боев за Перекоп. Жил он в очень трудных материальных условиях, перебивался случайными работами на строительстве. Ни минуты не колеблясь, он снова включился в борьбу.

Там же я познакомился с Карлом Ханссоном, юношей 18 лет, который уже тогда обращал на себя внимание своей решимостью, умением держать слово, точностью — качествами, которые он сохранил на всю жизнь. Впоследствии он участвовал добровольцем в гражданской войне в Испании, а в годы Великой Отечественной войны воевал против немецких фашистов.

Довольно активно работал Эрнст Хейдеман. Правда, он не обладал такими политическими знаниями, как его старший брат Ханс Хейдеман, но был инициативен и исполнителен.

В Вырумааском уезде был серьезный и деловой партийный товарищ Юхан Стейнвальд, 52 лет, дубильщик, тесно связанный с народом уже в силу своей профессии. Он до конца жизни остался преданным партии работником.

Уроженец Вырумааского уезда Вольдемар Таннь, сельский пролетарий, тогда ему было 26 лет, отличался крепким здоровьем и жизнерадостностью. За участие в агитационной работе он впоследствии привлекался к ответственности. Погиб он в Ленинграде во время блокады.

Хочется назвать двух активистов из Петсеримааского уезда. Одному из них, Яану Сави., было за семьдесят, он оказывал большую помощь в подпольной работе и при нелегальном переходе нашими товарищами границы. Яан Сави имел в Петсери небольшую лавку, и поэтому поддерживать с ним связь с точки зрения правил конспирации было сравнительно удобно. Яакоб Саар, 38 лет, был по профессии печник. При обыске у него нашли две уцелевшие со времени мировой войны винтовки, правда с обрезанным дулом, и несколько ручных гранат.

Таким образом, то время было для меня очень богато новыми знакомствами, и я имел возможность убедиться, как много в народе людей, которые в силу тех или иных причин вынуждены стоять в стороне от революционной борьбы, но, получив возможность активно развивать и применять свои способности, оказывают своему классу неоценимые услуги.