Золотарь его величества - Александр Владимиров

Тем временем архиепископ прошелся по периметру крепости, благословляя рабочих на строительство. Побеседовал, с присланными им монахами. Пришел от их слов в восторг. Но больше всего архиепископа интересовало место, где должны возвести церковь Петра и Павла. Вот только одно не устраивало священника, по чертежу, представленному архитектором, собор напоминал собой лютеранскую кирху.

Князь Ельчанинов улыбнулся, глядя на отца Афанасия, который неожиданно подошел к Георгу Резе. Стал критиковать того, и требовать переделать проект. Архитектор стоял на своем, утверждая, что проект храма, как и самой крепости, одобрен самим государем. А против воли монарха, он обычный каменщик, не пойдет. Силантий Семенович ухмыльнулся, окинул взглядом стройку и подумал: «А ведь сия фортификация строится по голландскому образцу».

Князь был совершенно прав. Ново-двинская цитадель сильно отличалась от русских фортификационных сооружений того времени. К архиепископу подошел соловецкий архимадрид Фирса и молвил:

– Все готово отче.

Афанасий кивнул и направился туда, куда уже подошли капитан-командор, воевода Прозоровский, несколько монахов и десяток стрельцов. Туда же поспешил и Ельчанинов. Как потом оказалось, именно в этом месте и должен был располагаться храм.

Архиепископ Афанасий начал читать молитву. Стал ходить по кругу и крестить место будущего храма. В заключении сказал «Аминь» и посмотрел в сторону леса.

– А это что еще таковое? – молвил он.

Все посмотрели туда, куда смотрел священник. Над лесом в небо взвились два воздушных шара. В первом находился Егор, во втором Андрей, первый по случаю праздника был в новом, специально сшитом фиолетовом камзоле, красных штанах до колен и в темно-зеленых чулках. Сейчас. Находясь на борту «андлара», они разглядывали крепость и копошившихся внизу людей. Он даже увидел князя Ельчанинова в Преображенском мундире.

Архиепископ вновь повторил свой вопрос. Силантий Семенович даже не пытался ответить, стараясь понять, как относится священник к тому, что сейчас видит. За него на вопрос ответил капитан-командор:

– Сие есть «Андлар» или не мудрствуя лукаво – воздушный шар. С помощью него можно наблюдать за происходящим на земле.

– Занятно, – молвил Афанасий и направился на то место, где, по его мнению, были привязаны Андлары. То, что они были соединены с землей, архиепископ не сомневался, так как канат был отчетливо виден на фоне голубого неба.

Ельчанинов на всякий случай посмотрел на Прозоровского. Казалось, что тому все было безразлично, и воевода больше думал об обеде, что должен был вот-вот состояться.

Два шара на самом деле произвели на архиепископа и князя-воеводу неизгладимое впечатление. Они, задрав головы, смотрели, как те парят в воздухе. Афанасий даже из любопытства хотел потрогать трос, связывавший шар Егора с землей, но Ивашка прикрикнул, и священник убрал руку. Ельчанинов на секунду испугался, что тот вызовет негодование у архиепископа, но тот лишь улыбнулся и пробормотал:

– Оно, поди, правильно, раз шар сей, привязан к земле. Вот только боюсь, не удастся мне вот так вот подняться в небо, и стать ближе к богу. Так как стар я, и могу не пережить тех чувств, кои вызывает скорее всего в душе человечьей сие действие. Тут он повернулся к капитану-командору и спросил:

– Ты, главный в сей затее?

– Сие придумали князь Ельчанинов и сержант Преображенского приказа Андрей Золотарев.

– Князя я лицезрю, а где сержант? – поинтересовался Афанасий.

– Он там, – молвил Ремизов и показал рукой на шар.

– Смел сей сержант, ох смел.

Тем временем шары стали опускаться. Когда они коснулись твердой почвы, к ним подбежали Яшка и Ивашка. (На последнего князь-воевода посмотрел, как-то заинтересованно.) Андрей с Егоркой выбрались из корзины, и подошли к военачальникам. Архиепископ окинул их и молвил:

-Хороши, ой хороши. Как тебя звать сын мой? – обратился священник к Егорке, так как из этих двоих он только этого в фиолетовом камзоле не знал.

– Егор сын Федора, – проговорил хлопец.

– Егор Федоров, – окрестил его Афанасий, – а не страшно?

– А чего бояться батюшка. Сие, как на лодии плыть.

– Ну, я смекаю, ради чего государю Петру Алексеевичу морской флот потребен, – начал вдруг рассуждать архиепископ, – дело сие важное и нужное, о выходе в море-окиян не он один мечтал. Вон и царь грозный Иван задумывался. А что нам проку от небесного флота? Так можно чего доброго и господа нашего разгневать. Вы уж уважаемый князь, – тут он повернулся к Ельчанинову, – растолковали бы мне непутевому.

– Сие новое оружие, – начал Силантий Семенович, – с них на врагов можно и бомбарды кидать, и наблюдения вести… Ведать о приближении врага заранее очень даже не худо. Тем более обзор моря не с дерева. Ведь шар поднимается на высоту, где только птицы и летают.

– Птиц летают, говоришь? – спросил священник, – Выше действительно человеку не подняться, – согласился он, потом подумал и обронил, – О приближении врага знать заранее это хорошо. Мыслишь, что в деле обороны городка, воздушные шары, таким образом, подсобят?

– Подсобят!

– И то хорошо. А теперь молви, ради чего сия забава тобой устроена, чай не спроста?

– Не спроста, батюшка.

– Я тотчас уразумел, что не спроста.

– Люди мне нужны. Несколько человек. Вдвоем с сими андларами не справится.

– Так у тебя ж их не двое, – молвил воевода.

– Двое, – парировал князь Ельчанинов. – Сержант Золотарев и Кольцо у меня участвуют в других делах.

Архиепископ посмотрел на эстонца, затем на Яшку, что возился с тросом шара. Улыбнулся.

– Если воевода батюшка не хочет дать тебе людей, – проговорил он, – ну, и понятно. Большинство из них у него на строительстве сей крепости задействовано. Посему я отдаю тебе трех монахов, что ты их зрел на возведении фортеции.

Андрей тяжело вздохнул. Он с утра прогулялся до крепости и видел монахов. Уж больно толсты они были, отчего эстонец даже засомневался, сможет ли их поднять воздушный шар. Архиепископ уловил тяжкий вздох Золотарева.

– Смыслю, – молвил Афанасий, – что опасаешься, что тучны они, и не подняться им будет в небо.

– Верно, отче, – согласился Андрей.

– Ничего, я их заставлю похудеть. А то зажирели на монастырских харчах. Яко медведи перед зимней спячкой. Им бы лапу сосать, да в берлоге спать, ворочаясь с боку на бок. – После этих слов, он вновь обратился к Силантию Семеновичу, – я тебе пошлю, а ты уж гоняй их как сидоровых коз.

Проговорил и направился в сторону крепости. Воевода Прозоровский посмотрел ему в след, и прошептал, так чтобы Афанасий его не услышал:

– Я тебе человечка пришлю в команду. Он все равно мне не потребен.

– Надеюсь, он не полный? – поинтересовался Ельчанинов.

– Да, нет. Худ, как жердь. Племянник это мой, – добавил Алексей Петрович. Сказал и поспешил вслед за капитан-командором и архиепископом.

Пока князь-воевода потчевал всех праздничным обедом, Ремизов подошел к Ивану Рябову.

– Мне бы с тобой Иван Ермолаевич, один на один поговорить.

Волны накатывали на берег. В небе, пикируя над водой, летали чайки, криком своим, оглушая окрестности. В нескольких метрах от воды на береге, покрытом крупной галькой, лежало бревно. Вот на нем-то и разместились капитан-командор и лоцман. Ремизов достал из-за пояса трубку и закурил. Молчал минут десять, пока Иван Рябов, не прервав молчание, спросил:

– Так зачем ты меня позвал Александр Селеверстович?

– Шведы идут к крепости, – молвил Ремизов.

– Так это не секрет, – тяжело вздохнув, молвил лоцман.

– Сильные они, а мы сам видишь, – капитан-командор показал рукой на форт, – еще не готовы. Нам бы посадить, их корабли на мель, что напротив крепости…

– Для этого тебе лоцман нужен, – перебил его Иван, – не сам же ты поведешь фрегат.

– Быстро смекаешь.

– А-то.

– Так вот нужен лоцман. Что согласится пойти на службу, – тут Александр Селеверстович на секунду замолчал, словно боясь обидеть помора, – временно, – добавил он, – шведам. А уж затем сам посадит корабли на мель.

– Где же ты найдешь такого? Ни один помор не пойдет на это.

– А если его попрошу я.

– Тебе нужно будет найти такие слова, чтобы убедить его Александр Селеверстович.

– Вот я и пытаюсь…

– Не ужели ты, Александр Селеверстович, хочешь, чтобы я был тем лоцманом.

– А другого, я – Иван, не вижу. Только ты способен окуратно посадить фрегаты злодеев на мель так, дабы они угодили под пушечный обстрел крепости. А мы уж ветки, обозначающие фарватер, сместим в сторону мели.

– Доброе ты дело задумал капитан-командор. – сказал Рябов, – так и быть. Посажу я сие судна на мель.

Когда собрались князь-воевода, архиепископ да князь Ельчанинов возвращаться в Архангельский городок. Подошел к Силантию Семеновичу Прозоровский и спросил: