Армский клон - Евгения Шалимова

Стук в дверь прервал её размышления вслух. Соседи, жители деревенские, недавно переселившиеся в роскошный десятиэтажный дом, никак не могли взять в толк, чего ещё надо этой доброй женщине, поселившейся рядом с ними, верней, в одном "кармане", как говорят строители. Будучи по характеру незлобивыми людьми, Руслан с Мариной пока изо всех сил старались угодить писательнице или журналистке — кто его знает, чего Она целыми днями в жару и дождик сидит дома и щёлкает на компьютере… Да вот интернет заказала…И телефон стационарный… На что ей, одинокой бабе, два телефона, домашний и мобильный? Все же видят, мужики к ней не ходят, никого Она не привечает… Странная какая-то, если честно сказать. Кто же будет в здравом уме — при нынешнем кризисе — тратить деньги на угощение совсем чужих людей?! С другой стороны, если её Сын и Брат — менты, да ещё гаишники, сам чёрт ей не указ…А вот взять четвёртого соседа из "кармана". Выломал счётчик в коридоре, да ещё с помощью электрика Управляющей Компании… Непостижимы дела твои, Господи!

Княгиня Лиза никак не могла понять, где она. Голубые стены, светлые тона нежно-зелёных костюмов каких-то странных существ, двигающихся рядом, два солнца, плавающих за огромным окном… И самочувствие какое-то необычное. Всё хорошо, а встать не может, более того, пошевелиться нет сил, хотя постель мягкая, удобная, и роскошные цветы рядом.

Глава 2.

Елена снова и снова перебирала в памяти поразившие её обстоятельства.

… - Непознанное или непознаваемое? Как узнать, чем же всё-таки объясняется этот феномен: исчезнувшее золото, пропавшая медкарточка? Помню, мы только приехали с сыном в Израиль. Моя дикая, непостижимая депрессия, его горькое выражение лица, боль в уголках рта, отчаянье в каждом движении, в походке, в том даже, как вечером наливает чай в чужой, большой, никому не нужной кватрире. Он с горя ударился в "познание окружающего мира":собирал информацию… Спрашивал, есть ли ещё у нас деньги. А мне было в высшей степени всё равно, надолго ли нам хватит того, что привезено с собой после продажи квартиры… Вот тогда-то это всё и случилось. Память о маме — золотые часы — лежали в моей красной сумке, на дне, в уголочке, я их не раз видела во время уборки. В этой сумке я везла дорогую сердцу посуду — с родного Урала. И вдруг…часы исчезли. Но ведь это золото! В ИЗРАИЛЕ! Я уже к тому времени начала активно лечиться и вышла из депрессии. Возмутилась, сказала сыну, что мог бы со мной посоветоваться…В общем, мерзкая получилась история. Я вытряхивала из сумки даже пыль и вывёртывала её наизнанку. Ничего не было. А спустя какое-то время часы появились. Стыдобина!

Ещё того тошнее мне было после истории с медицинской карточкой, по которой принимает врач. Голубая, очень плотная, она никак не могла потеряться — такие вещи берегут пуще глаза. И вот, пожалуйста, карточка исчезла…

В дверь торопливо застучали, и хозяйка чужой квартиры (свою пока не дали), пошла открывать. Оказалось, сегодня в районе полуразрушенного дома проводится собрание жильцов. Каждый скажет, чем может помочь несчастным детям и взрослым.

— Как хорошо! И кто это затеял? Недавно приехавшие? Непременно помогу, — Елена улыбалась.

— И что Вы можете делать? Какое у Вас образование? А сколько человек в Вашей квартире живёт?

Две молодые Мамы засыпали вопросами "Старшую подружку", как Они шутя её именовали. Гости и Хозяйка дружно попили кофе, перешли на чай, когда оказалось, что все три дамы без памяти любят стряпню, как говорили только в этом Крае, куда они все приехали…Потом молодёжь отправилась кормить проснувшихся малышей, а Елена устроилась возде настольной лампы и снова открыла дневник… "Почему это у нас в России такая ментальность: непременно надо нести отрицательную ин-формацию, попросту говоря, что за вечное стремление НАКАРКАТЬ! И так уже всю страну, что называется…прокакали, нет, неймётся! Хорошо хоть, нет у меня сестёр, я бы повесилась, имея в доме ежедневно сплошной негатив и неверие. Ладно, родственники приезжают на похороны…Приглашаешь в дом, угощаешь, стараешься изо всех сил сделать приятное… Вот вчера, Привезла подушку из ваты, спасибо, я, конечно, сейчас во всём нуждаюсь. Но почему, когда я стала делать ей подарки — купила в санатории во время лечения, привезла…Нет, говорит, не надо, у меня всё есть…Зачем тогда приходить на 5–7 минут, чтобы выгрузить то, что самому не надо, а выбросить жаль? Это мне знакомо, сама до отъезда не раз открывала шкаф, думала, кому бы подарить те или иные вещи, чтобы не обидеть…Да только таких не находилось…А почему никогда Настя не желала выпить отличный кофе или свежий чай? Странно. Ни минеральной воды, ни куриного бульона…Скривится с таким видом, будто я её отравить хочу…Всё, в общем-то понятно, только обидно: как-никак, на одном солнышке пелёнки сушили, как бабушка говорила…

В тот день Сын пришёл позднее, чем обещал: грустный, утомлённый, совсем не такой, как ожидала Елена. Разумеется, Она читала с лица все его горести, боли, заботы, и ей было его безумно жаль, тем более, что теперь — в отличие от прошлых лет — Она ничем помочь ему не могла, кроме разве любви и сочувствия…Да только кому это теперь надо? Российский капитализм поглотил все чувства, мысли и намерения детей наших, горько думала Мама…

Сын, перекусив слегка, улёгся на её диван и тут же захрапел, сначала чуть-чуть, потом громче, спокойнее. Сердце Елены разрывалось от боли: ничего не в состоянии Она сделать для самого дорогого на свете человека…Будто почувствовав эту горечь, Он открыл глаза и сказал:

— Что ты там сидишь? Ложись, отдыхай! — Даниил похлопал ладонью рядом с собой, и Мать, замирая от радости — сам позвал! — пристроилась рядом, просунула руку под его локоть и удовлетворённо вздохнула: всё было, как в его далёком детстве, когда они жить не могли друг без друга.

Глава 3.

— Господа, господа, не надо так волноваться, всех запишем, всех возьмём в ополчение, ну, что вы, в самом деле! — голос Глеба срывался, и студенты, чувствуя волнение своего военачальника, окружили его плотной толпой.

Декан поднялся на верхнюю ступень лестницы, обвёл взглядом шумевшую внизу студен-ческую вольницу и прокашлялся.

— Занятия отменяться не будут, — начал Он, — требования на зачётах и экзаменах останутся прежние, пропущенные недели и месяцы сами будете восстанавливать, господа учащиеся, лекции, семинары, коллёквиумы, да и Практику тоже отменять никто не намерен…

В толпе засмеялись, потом захлопали, настроение у всех было радужным.

— Вечерние занятия начинаются в 18 часов. Будьте любезны не опаздывать…если вообще мы сможем говорить об учебном процессе… — Декан снова закашлял, и все присутству-ющие вдруг увидели, какой это старый, добрый, бесконечно усталый человек…